За чертой безопасности

Оборона и нацбезопасность занимают треть от всего бюджета страны. Схема с сайта www. budget.gov.ru

В последние несколько недель российская общественность была обеспокоена слухами о возможном отключении российского сегмента Интернета от глобальной сети. Противоречивые сведения об этом поступали в преддверии заседания Совбеза: якобы президент Владимир Путин вместе с чиновниками обсудит такую возможность. В Минкомсвязи признались, что разрабатывают план на случай отключения российской сети извне, пресс-секретарь главы государства Дмитрий Песков опроверг возможность интернет-изоляции, а точку на заседании Совбеза в итоге поставил сам президент. Интернет не отключат, но проблема есть.

Начало электронно-изоляционистской тематики, подогреваемой сегодня как событиями в Гонконге и отключением соцсетей в КНР, так и неутихающими скандалами вокруг постоянно взламываемых электронных почт, несомненно, было положено с разоблачениями и приездом в Россию экс-агента АНБ Эдварда Сноудена. К этому выводу так или иначе приходят все эксперты. Так считает и один из «отцов-основателей» рунета Герман Клименко, по словам которого деятельность властей по затягиванию гаек (в том конкретном случае речь шла о законе о доле иностранного капитала в отечественных СМИ) обществу преподносится с позиций обеспечения безопасности.

Следует заметить, что так поступают власти любой страны: американский публицист Ноам Чомски говорит, что «когда действия государства разоблачаются, оно рефлекторно начинает говорить о безопасности». В России все несколько иначе – о безопасности мы говорим заблаговременно, а самой безопасностью прикрываем спорные законопроекты. Тот же Клименко считает, что «ЦРУ и Пентагон получают доступ к тем данным, которые наше государство получить не может, а очень хочет». Однако самым важным для нас является, в сущности, простейший вопрос: обеспечивается ли безопасность на самом деле?

Три страшилки

На самом деле формирование трендов началось несколько раньше, и сами по себе они не выглядят оригинально. Их в очередной раз повторил еще в конце 2013 года секретарь Совбеза РФ Николай Патрушев. Из его слов мы можем вычленить по крайней мере три темы, актуальные и поныне.

Первая – это тема электронной безопасности. Здесь все просто: число атак на российский сегмент Интернета непрерывно растет (справедливости ради отметим, что наша страна сама является лидером по хакерской активности), в прошлом году в день осуществлялось до нескольких тысяч атак на сайты власти, за шесть месяцев этого года, сообщил недавно Патрушев, было зафиксировано 57 млн атак. Секретарь Совбеза связал это с Олимпиадой в Сочи, воссоединением России и Крыма и событиями на юго-востоке Украины. Вряд ли можно спорить с тем, что рунету необходима защита, здесь основной проблемой был и остается вопрос – какой ценой?

Вторая тема – терроризм. Прошлогоднее интервью Патрушева вышло незадолго до событий в Волгограде, где двойной теракт унес жизни 34 человек. Страна помнит Беслан, взрывы в московской подземке и Норд-Ост, так что эта тема будет актуальна всегда. Косвенно она связана с первой, ведь очередные добавки к антитеррористическому пакету законов включили в себя несколько экзотические для нас меры по строгому ограничению хождений анонимных электронных переводов и дополнение обязанностей топ-блогеров, приравненных к СМИ.

Третья тема – обеспечение безопасности страны в сложной международной обстановке. Тут тоже все предельно ясно: конфликт на юго-востоке Украины, необходимость защиты своих интересов при освоении Арктики, недопущение в стране событий из разряда майдана.

Про главное – забыли

Все эти три темы актуальные, на слуху, регулярно попадают в прессу. Однако тем они и опасны, ведь на их фоне забывается главное. Первоочередная обязанность государства – обеспечение комплексной безопасности общества. В этот комплекс входит далеко не только защита от хакерских атак, иностранной агрессии и скрытой террористической угрозы. Факторов намного больше: продовольственная безопасность, уровень жизни, качество медицинского обслуживания, размер пенсий, наличие инфраструктуры, борьба с алкоголизмом и курением, рост зарплат, выполнение тысяч и тысяч социальных обязательств. Про российскую власть часто говорят, что она обеспечивает удовлетворение «левого запроса снизу». Имеются в виду рабочие, бюджетники, жители в первую очередь регионов. Если взглянуть на ситуацию со стороны, то подобное утверждение будет выглядеть по меньшей мере небесспорным.

Для поиска ответа на интересующие нас вопросы обратимся к статистике. По данным МВД за 2013 год, в стране было зарегистрировано 2 206 249 преступлений, что на 4,2% меньше, чем в 2012-м, когда было зарегистрировано 2 302 168 нарушений закона, что на 4,3% меньше итогов 2011-го. Мы наблюдаем резкое падение динамики экономических преступлений: по данным портала правовой статистики – 141 229 в 2013 году против 276 435 в 2010-м. Схожая картина наблюдается и по другим направлениям – пожары, аварии и т.д. Хотя следует признать, что падение коррупционной составляющей и нарушения закона против государства, пожалуй, лидируют в этих списках, в то время как остальные факторы показывают хотя и устойчивое, но не слишком быстрое падение.

Но в этом вопросе главное не приоритет в борьбе с преступностью, а те нестыковки, которые образуются между официальными программами и практическими мерами. Для демонстрации одной из таких нестыковок возьмем короткий пример. Согласно «Концепции общественной безопасности в Российской Федерации», «количество преступников увеличивается за счет беспризорных и безнадзорных несовершеннолетних, граждан без определенного места жительства...» (дальше идет продолжение, но нас интересует только этот момент). Казалось бы, справедливое замечание – сродни руководству к действию. И федеральной закон с 20-летней историей есть. Однако каковы факты?

В конце сентября в «НГ» вышел материал о проверке Счетной палаты: «Выяснилось, что более 115 тыс. взрослых сирот в России так и не получили обещанного государством жилья. Заметим, что это число бездомных взрослых сирот превышает численность всех несовершеннолетних сирот, которых в России на сегодня около 100 тыс. человек». Комментарии тут излишни.

Политика России по вопросам безопасности сродни дальнозоркости. Фото Reuters

Бюджет, санкции и общественное дно

В своих майских указах Владимир Путин особый упор делал на ту часть населения России, которую называют его электоратом. Бюджетники как раз из их числа. Тем, наверное, печальнее для них заявление Минфина: в следующем году темпы повышения зарплат бюджетников будут снижены. Вместо заявленных 10–15% – на уровне инфляции, то есть 5,5% (и это минимальная отметка). Сдерживание зарплат, по идее, должно сэкономить консолидированному бюджету около 120 млрд руб.

В принципе  для выявления приоритетов российской власти достаточно просто посмотреть на бюджет. Конечно, 25% расходуется на социальную политику, львиную долю которой занимает выплата пенсий, но следующие по размеру статьи – национальная оборона (18%), национальная экономика (16%), национальная безопасность и правоохранительная деятельность (15%). На образование – 5%, здравоохранение – 4%, ЖКХ – 0,89%. Ситуация достаточно показательная: оборона и нацбезопасность занимают треть от всего бюджета.

Не будем забывать и об информационном фоне. В последнее время участились разговоры об ускорении принятия решения о повышении ставок подоходного налога для физлиц (НДФЛ) и налога на добавленную стоимость (НДС). Выдвигаются предложения об отмене материнского капитала. Замороженный накопительный компонент пенсий ушел на нужды Крыма, и пока доподлинно неизвестно, что будет с пенсиями в дальнейшем. Конечно, НДФЛ и НДС остались в итоге прежними (за счет точечного повышения других налогов), материнский капитал решено пока сохранить, однако нельзя забывать о тактике «пробных шагов». Если говорить просто, она означает, что спорные законопроекты лишь анонсируются, чтобы, в частности, посмотреть на общественное мнение и подготовить его. В дальнейшем, когда они принимаются, подготовленный социум воспринимает потерю с меньшими эмоциями.

Не менее важен вопрос и с ответными продовольственными санкциями. Ритейлеры – и сегодня это факт – повысили стоимость на продукты. Это коснулось мяса, сыров и фруктов. Тут трудно согласиться с многочисленными высказываниями политиков, что в первую очередь пострадали богатые, лишившись дорогих зарубежных товаров. Кубинское эмбарго на ввоз сигар в США не привело к тому, что главы американских корпораций перешли на сигары из других стран. Другое дело, что 5- или 10-процентный рост на действительно необходимые продукты больнее всего ударил не по финансово устойчивым элитам, а по российскому эфемерному среднему классу и самым бедным слоям населения, для которых малейшее подорожание товаров может стать губительным.

Отметим также и рост числа самих бедняков. По данным Росстата, их прибавилось на 300 тыс., а общее число живущих за чертой бедности составило в итоге почти 20 млн человек. Впрочем, куда драматичнее выглядит оценка профессора-исследователя НИУ ВШЭ Натальи Тихоновой, в интервью Lenta.ru заявившей, что на самом деле бедняков в стране – четверть населения.

К слову, одним из показателей общественной безопасности, о чем в конце минувшего года говорил и Николай Патрушев, является децильный коэффициент – отношение средней величины доходов 10% наиболее богатых к доходу 10% наиболее бедных. Тихонова, ссылаясь на экономистов, говорит, что в России он составляет 21–22 (по другим сведениям – на уровне 15), в столице – 50–55. Причем тут следует делать поправку на разные структуры общества, ведь в России верхушка составляет около 3–5% населения. По словам главы Института экономики РАН Руслана Гринберга, как только коэффициент достигает 10, в стране могут начаться социальные беспорядки. Это замечание требуется дополнить и обосновать. Социальных беспорядков без экономического взрыва не будет, потому что беднейшие слои населения – самые политически апатичные. С другой стороны, эти люди, выброшенные из социума, и сами не чувствуют перед ним никаких обязательств. И это выливается все в ту же преступность.

Но самое, пожалуй, худшее в этой ситуации – традиции, передающиеся от бедняков к беднякам из поколения в поколение. Ведь, даже абстрагируясь от власти, мы могли бы упрекнуть потенциально активную часть общества в бездействии – не помогают, не просвещают. Однако сделать это представляется невозможным ввиду ограниченных возможностей и почти четверти века беспросветного существования значительной части населения нашей страны. Общество может заниматься саморегуляцией, но для этого нужны соответствующие свободы и сложившиеся традиции, пресловутый средний класс, интеллигенция, чувство социальной ответственности, профсоюзы с расширенными полномочиями. Сказать о наличии чего-либо из перечисленного в России нельзя.

Хотя, с другой стороны…

На одной чаше весов у нас все вышеперечисленное. На другой – новости о выделении господдержки Внешэкономбанку на 240 млрд руб., помощи РЖД на 55 млрд руб. и, наконец, вести о том, что часть средств из Фонда национального благосостояния (ФНБ), располагающего 3,15 трлн руб., уже в этом году может пойти в качестве заемов на помощь пострадавшим от санкций компаниям. В их числе «Роснефть» и НОВАТЭК. Предположительно, речь идет о 60% средств фонда. Пояснить мысль можно коротко, взяв цитату из графы «Предназначение» ФНБ с сайта Минфина: «Фонд призван стать частью устойчивого механизма пенсионного обеспечения граждан Российской Федерации на длительную перспективу. Целями Фонда национального благосостояния являются обеспечение софинансирования добровольных пенсионных накоплений граждан Российской Федерации и обеспечение сбалансированности (покрытие дефицита) бюджета Пенсионного фонда Российской Федерации».

Не будем забывать и о триллионах, уходящих на государственную программу перевооружения армии, и повышении расходов на государственные СМИ: Russia today, к примеру, получит 15,38 млрд руб. вместо запланированных изначально 10,95 млрд, а МИА «Россия сегодня» получит 6,48 млрд руб. вместо 2,35 млрд, которые должны были получить РИА Новости. В этот контекст вписывается и желание увеличить дотации из госбюджета на функционирование партий.

Понятное дело – мы пытаемся балансировать на грани относительной внутренней стабильности и роста собственного авторитета, укрепляем армию и планируем осваивать Луну. Однако говорить о решении «левого запроса снизу» не приходится – в сущности, он решается буквально таким образом, чтобы обеспечить достаточное число голосов на выборах. Ряд госкорпораций и избранные сегменты частного сектора – это действительный приоритет безопасности.

Мы не одиноки в этом ряду: пожалуй, почти любая власть будет защищать интересы так называемого ближнего круга избранных. Тут вопрос всего лишь в его диаметре. Но на это идут все средства, ведь тактику «пробных шагов» дополняет тактика «отвлечения внимания» – общественность и СМИ заняты Украиной, шпионскими скандалами, вопросами Интернета и терроризма. Но, признаться, странно при этом слышать слова вроде тех, что произнесла глава думского комитета по безопасности и противодействию коррупции, депутат Ирина Яровая, будучи в гостях у Владимира Познера, – жить в России становится безопаснее.

Видимо, дело в реактивности политики – решения принимаются без досконального исследования возможных последствий. Нет нужды анализировать статистику, когда можно просто взглянуть на огороженные дворы. Броня должна заменить чувство, что все спокойно – потому что на самом деле все очень неспокойно. Хотя россиян по-прежнему волнует страх перед будущим, о чем свидетельствует опрос ВЦИОМа – индекс личной и семейной безопасности составил 97 пунктов из 100.

Не менее показательны и аутсайдеры опроса – «участие в общественной и политической жизни», «продвижение по карьерной лестнице» и «творческая самореализация». Быть может, недальновидность и невозможность просчитать последствия скрывают под собой проблему образования. Отталкиваясь от иронического высказывания философа Бертрана Рассела, можно задать чиновникам риторические вопросы: как скажется пакет антитеррористических законов на будущем российских сатириков, кто из поколения Z займет места топ-менеджеров, какая культурная программа для поднятия явки ждет нас на следующих выборах?