Что сдерживает развитие среднего класса в России

Кто они, представители среднего класса? Понятно, что не бомжи, но ведь и не самые обеспеченные люди в России. Фото PhotoXPress.ru

Самое сложное в российской проблематике среднего класса – это определить его фактическое наличие или доказать отсутствие. Марксистская теория с ее биполярной структурой не предполагала такого понятия. Потому и само словосочетание для России, прошедшей через советский период и унаследовавшей часть его идеологии, – весьма новое.

Подходов к термину как таковому и мнений о нем достаточно много. Попадаются и весьма экзотические (что не значит – заведомо ложные): так, по одной точке зрения, формирование среднего класса на Западе в XX веке было необходимостью на фоне борьбы с растущей волной левых настроений и так называемой коммунистической угрозой. Укрупнение этого социального слоя происходило десятилетиями: с учетом того, что основой среднего класса за рубежом, если говорить о классическом варианте, стали бывшие буржуа – можно говорить и о столетиях. Действительно, основа общества – образованная, обеспеченная, возводящая в приоритет стабильность.

В России же, судя по всему, процесс формирования этой страты столько времени не займет. Другое дело, что историческая память, политическая и экономическая обстановка, а также ментальность накладывают свою специфику.

Главными спорными моментами были и остаются значение и смысл слова. А также – терминология и этимология. Кто такие представители среднего класса, как их определить, каковы их убеждения и предпочтения? Более того – каковы критерии отбора? Существует много социологических подходов, выявляющих представителей среднего класса – от уровня доходов, образования, статуса и вплоть до самоопределения. Единой системы нет (как, впрочем, нет ее и на Западе), а потому и понятие само становится скорее условным и умозрительным.

В российском политическом дискурсе термины используются и трактуются на все лады, а их эмоциональный заряд меняется в зависимости от ситуации и довлеющих сил. Власть использует словосочетание «средний класс» для определения своего электората. Оппозиция непременно спорит: власть теряет доверие среднего класса, потому как одним из главных особенностей последнего являются интеллектуальные ресурсы, которые априори направлены на критический поиск, защиту своих прав и модернизацию, которая, мол, не входит в планы консервативной власти. Исследователи же выдвигают тезис о том, что средний класс формируется вопреки воле власти, которой невыгоден просвещенный социальный слой.

Скорее всего правы все. И – одновременно – никто не прав.

Краткая медиаистория

Попытки дать определение российскому среднему классу и рассказать о нем предпринимаются давно. В поисках ответа активней многих СМИ выступал «Коммерсант». То, согласно авторской точке зрения (со ссылкой на коммунистов), средний класс признавали мещанами, как в 2000 году. То, со ссылкой на социсследование Института комплексных социальных исследований РАН от 2003 года, выявлялись основные достижения страты: счастливые семьи, достойное образование и интересная работа. Другие же социологи и вовсе считали, что само понятие некорректно – оно, мол, чуждо нашей культуре. По мнению социологов ФОМа, средний класс в России мог бы сформироваться только из высокооплачиваемых служащих крупных корпораций и мелких собственников.

Единым было лишь одно мнение: наше общество фактически расколото, сердцевины у него нет. Большинство из тех, кого опрашивали, относили себя к среднему классу за счет намерений, а не достижений. Это во многом вписывается в концепцию о не сложившемся еще понятии.

В том же 2003 году, согласно опросу Института социальных исследований РАН, неожиданно выявляется, что типичный представитель среднего класса в России – пессимист с высшим образованием, получающий зарплату от 7 тыс. руб. и – внимание! – доверяющий президенту Владимиру Путину. Об этом вопросе стоит поговорить впоследствии.

Левада-Центр в 2008 году представил результаты опроса, согласно которым, больше половины представителей этой страты считают, что в стране нет стабильности. 13% высказались, что она есть – и надолго. Большинство из всех опрошенных полагают, что бизнес развивается, однако признаки стабильности основываются на высоких ценах на нефть. 76% опрошенных не чувствовали себя защищенными от произвола властей и полиции. Половина респондентов при этом подумывала о том, чтобы эмигрировать. Главным образом это касалось молодых образованных предпринимателей – цвет малого бизнеса. Однако в целом все соглашались: Россия быстро развивается и в ближайшем будущем станет мировым лидером.

В начале нового десятилетия позиция государства относительно вопроса о том, кого относить к среднему классу, видимо, формируется окончательно.

Власть и средний класс

Карикатура РИА Новости

В определении понятия среднего класса со стороны власти точки над i расставил относительно недавно Владимир Путин. У словосочетания был смысл. Значения – не было. Большинство подходов и мнений сводилось и сводится к одному: важнейшей чертой среднего класса является стабильность. По мнению в то время премьер-министра, численность среднего класса оценивалась в 2012 году в 20–30%. Выступая на Форуме народов Юга России в том же году, как сообщает DP.ru, президент сказал о 30–40%. Ошибка ли это портала или оговорка – не так важно. «Деловой Петербург» пишет и о критериях, которые использовал будущий президент для определения понятия: доход в 30 тыс. руб., наличие квартиры и машины.

Опустив логичные, но не имеющие в данном случае смысла вопросы (можно ли купить квартиру при таком доходе и какую можно приобрести машину за те же деньги?), сосредоточимся на другом. В начале нулевых, по словам премьер-министра, к среднему классу относились только 10–15% россиян. Процент немаленький и тоже довольно спорный. Будущий глава государства, упомянув заявленные в своей программной статье планы о создании 25 млн рабочих мест, сказал: «Это тоже средний класс». Его основой должны быть врачи и учителя. В принципе позиция нынешнего главы государства ясна. Он рассматривает скорее потенциал, идеальный вариант, а не факты. И говорит о своем электорате, действующем и потенциальном, а не о социологическом понятии. «Средний класс должен расти и дальше. Стать социальным большинством в нашем в обществе. Пополняться за счет тех, кто тащит на себе страну – врачей, учителей, инженеров, квалифицированных рабочих», – пишет Путин в своей программной статье. При этом он подчеркивает, что главная надежда России – это высокий уровень образования населения и прежде всего молодежи.

С одной стороны, мы можем говорить о подмене понятий и популистской левизне. С другой – вполне можно предположить, что президент по разным причинам сочувствует именно этой среде, которая в российских условиях оказалась финансово незащищенной. Повышение планки (доходы, образование, уровень жизни в целом) в данном случае – это усреднение общества, попытка заполнить пропасть, выраженную в социально-экономической дифференциации. И, разумеется, предвыборное обещание.

Схожее мнение о среднем классе в 2011 году озвучивал 

замглавы Минэкономразвития Андрей Клепач. По его прогнозам, доля этой страты к 2020 году не превысит 30% населения, однако при модернизации экономики вырастет до 35–40%. Ведомство же оценивает присутствие среднего класса в обществе в 20–25%. Критерии Клепача (забудем о странной, по сравнению с оценками президента, динамике) тоже спорны: 1 тыс. долл. в месяц, автомобиль, жилье и банковские сбережения.

Есть и интересный пункт: по словам чиновника, к среднему классу относятся люди из валютного и финансового секторов, нефтегазового комплекса и естественных монополий. А вот работники, занятые интеллектуальным трудом, здравоохранением и образованием, в него практически не входят. Вряд ли можно говорить о намеренном исключении интеллектуального ресурса. Однако приходится признать, что властям действительно всегда выгоднее работать либо с низшими прослойками общества – обещая (выполняя или нет – другой вопрос) повышение качества их жизни, либо с аффилированными с ней же группами. И то и другое – долгосрочное вложение, актуальное для специфики российского общества.

Альтернативные взгляды

В противовес теории о том, что средний класс – основа электората для действующей власти, приводятся мнения (с упором на интеллектуальное развитие страты), что президент, правительство и региональная власть теряют поддержку этого социального слоя. Здесь есть несколько аспектов, о которых можно порассуждать.

Во-первых, временами среднему классу ошибочно приписывают свойства элиты (в большей степени – интеллектуальной, но также и политической, куда порой включают и контрэлиту, творческой, экономической и т.п.). Эту ошибку мы наследуем из 90-х – начала нулевых, когда на фоне тотальной бедности необходимо было вычленить хоть кого-то, кто одновременно не на дне, но и не имеет отношения к олигархам. Критическое отношение к власти – так формулируется одно из якобы свойств среднего класса. Между тем на Западе эта страта – самый массовый электорат. И не сказать, что так уж критически настроенный (иначе это вылилось бы в регулярные революции). Однако российская политическая среда в отличие от западной фактически лишена конкуренции – и потому перед просвещенными избирателями нет выбора как такового. В различных странах Запада (особенно в США) существует общая идеология и более или менее понятный курс развития: двигательной силой при этом становится в том числе противоборство различных политических групп. Таких – различных по своим внешним признакам и сменяющих друг друга по прошествии времени – групп в России нет. Мы можем говорить лишь о конкуренции внутри самого института власти. В этой атмосфере единственно верным с логической точки зрения решением представителей среднего класса становится либо пассивное участие в политической жизни (из разряда «а за кого мне еще голосовать?»), либо же неучастие в ней. И это не слишком соотносится со словами президента, говорящего о политическом выборе для среднего класса.

Во-вторых, у российского среднего класса есть профессиональная специфика. Достаточно большую долю в нем составляют чиновники. Особенно это касается регионального уровня. Представить, что они поголовно начнут критиковать действующую власть – достаточно сложно. Не причислять их к среднему классу – тоже было бы неверно: по всем признакам они относятся именно к нему. Возможно, правильно было бы говорить о самоограничении, нереализации своих возможностей. То же самое относится и к политически аморфным другим группам страты, о которых мы упомянули выше.

В-третьих, российский средний класс ограничен в финансовых возможностях, что также оставляет отпечаток на его политических настроениях. Здесь любопытен взгляд западных журналистов. Так, Марк Адоманис в Forbes в конце 2012 года писал о том, как познакомился со спецификой термина в России. Путем несложных калькуляций с данными Росстата по бедности и неравенству он выделил 47,8% – представителей того, что он называет средним классом. «Заметно выше самых бедных и заметно ниже высококвалифицированных профессионалов, не говоря об олигархах», – говорит он. Их заработок составляет от 4 тыс. до 10 тыс. долл. на человека в год. «Обычная российская семья среднего класса может получать доход от 12 тыс. до 30 тыс. долл. – или от 15 600 до 39 тыс. с учетом разницы покупательной способности», – пишет журналист. Он соглашается, что верхняя часть диапазона вполне может относиться к традиционному понятию о среднем классе, а вот нижняя – вряд ли. Посыл же статьи таков: аккуратнее с терминами. Так называемый российский средний класс с финансовой точки зрения – крайне неустойчивое понятие. Тех же самых участников антипутинских митингов можно называть креативным классом или образованным классом – но никак не средним.

Обобщая

Пожалуй, стоит говорить о том, что стабильность – это не только общая для многих исследователей и практиков характерная черта среднего класса: люди получают постоянный хороший доход, их дети – достойное образование, всей семьей они регулярно ездят отдыхать, а сама страта обладает достаточно высокой покупательной способностью. Стабильность – это условие существования самого класса. Уровень жизни, пенсии, инфраструктура, безопасность, медобслуживание, туризм, социальные гарантии, банковская система, законодательство – лишь создание оптимальной среды формирует костяк, середину общества.

Можно ли сказать, что средний класс в России приобретает отличительные черты? На мой взгляд, скорее да, чем нет. Можно ли сказать, что он имеет массовый характер, а развитие происходит быстрыми темпами? На мой взгляд, скорее нет, чем да. Кардинальные смены курса развития страны за последние 20 лет, дефолт, мировой финансовый кризис 2008-го, общественный негатив в связи с национальным вопросом, террористическая угроза – тут сложно говорить о стабильности.

Можно ли сказать, что власть сдерживает развитие среднего класса? Скорее нет, чем да. Если и сдерживает, то в рамках легитимности – умеренный контроль. Тотальный ей невыгоден хотя бы по причинам развития экономики, престижа страны, профессиональности кадров и т.п., где интеллектуально развитые, с достаточно высокой покупательной способностью, творчески одаренные и профессионально подкованные выходцы из среднего класса составляют основу потребителей, рабочих, представляют страну за рубежом и т.д. Власть по логике должна удерживать представителей страты в стране.

Скорее всего формирование среднего класса в России – это обоюдный процесс власти и общества. Импульс исходит – должен исходить от первой, если вспомнить о той же легитимности и превалирующей роли государства в экономике. Ответное давление, защита прав, растущая роль профсоюзов и т.п. – процессы внутри социума. То, что напрашивается: общество если не боится, то опасается власти. С другой стороны – не видит ей альтернативы. Во многом российский средний класс условен. Но это не означает, что у него нет перспектив.