От Уотергейта до Сноуденгейта

Всего одна буква в слове меняет смысл политических намерений. Фото Reuters

В США скандалы всегда были одной из основных разновидностей политической борьбы и политической коммуникации. В минувшую среду сенатор от штата Кентукки республиканец Рэнд Пол подал иск в федеральный суд Вашингтона на президента Барака Обаму. Используя в своих целях скандал вокруг массовой слежки за американцами, осуществляемой спецслужбами, сенатор скорее всего создает себе плацдарм для участия в президентской гонке 2016 года. Пол рассчитывает, что к его коллективному иску через веб-сайт присоединится 10 млн человек, электронные адреса которых ему, безусловно, пригодятся в ходе предвыборной кампании.

Самый известный скандал в истории США, если не в мировой истории, назывался Уотергейтом. Именно приставка «гейт» стала синонимом слова «скандал», в какой бы части света он ни происходил. Последний пример – застигнутый папарацци издания Closer на пути к своей возлюбленной актрисе Жюли Гайе президент Франции Франсуа Олланд. Дело назвали «Гайегейт».

Из-за вышедшей в одну черную для него пятницу разоблачительной статьи лидеру Пятой республики пришлось расстаться с гражданской женой. Скандалы меняют жизнь политиков, и не только личную. Тот же Уотергейт (1972–1974) лишил Ричарда Никсона президентской должности. Тогда ключевую роль в развитии скандала сыграли пресса и спецслужбы. Марк Фелт, второй человек в ФБР, информировал журналистов Washington Post Боба Вудворта и Карла Бернстайна и тем самым не дал замять расследование, связанное с установкой Белым домом прослушивающих устройств в штаб-квартире избирательного штаба Демократической партии – вашингтонском офисно-жилом комплексе Уотергейт. Никсон был прямо причастен к этому злоупотреблению и подал в отставку.

Тогда в один фронт объединились широкие либеральные круги в Конгрессе, прессе (New York Times, Time, Newsweek) и общественности. Если вдуматься, само по себе дело Уотергейта заурядно и превращено в известнейший мировой скандал искусственно, путем «либерального заговора». Политическая борьба здесь гораздо более значима, чем предмет правонарушения. Из такого же либерально-консервативного клубка противоречий вырос и Моникагейт (1998–1999), приведший к попытке импичмента Билла Клинтона. Подобные скандалы очень напоминают доведение до политического самоубийства противоборствующим лагерем.

Конечно, такие истории еще будут и в американской, и в мировой истории. Не так давно Доминик Стросс-Кан добровольно ушел с поста директора-распорядителя МВФ, когда был заподозрен в изнасиловании. Позднее обвинения сняли, но спасти репутацию не представлялось возможным. Человек, посмевший сказать о том, что потребность в более высоком уровне финансовой стабильности больше не может быть удовлетворена валютой одной страны, не должен был стать президентом Франции.

Однако еще в 1971 году, то есть параллельно с Уотергейтом, в США началась совсем другая история, положившая начало альтернативному тренду политического скандала. Военный аналитик Даниэль Эллсберг передал New York Times и Washington Post секретный сборник «Американо-вьетнамские отношения, 1945–1967: Исследование», где вскрывались нелицеприятные для руководства США факты. Это не был акт принуждения кого бы то ни было к политическому самоубийству. Убежденный пацифист рассказал правду о войне во Вьетнаме, потому что был ее противником. Раскрыв секретные данные, он попытался усовершенствовать общество.

Та история закончилась хеппи-эндом. Хотя Эллсбергу грозило 115 лет тюрьмы, он был оправдан и удостоен нескольких премий. И дело не только в том, что методы сбора доказательств против него нарушали права человека. В обществе тогда резко возрос градус антивоенных настроений, и без этого правдоискателю вряд ли удалось бы спастись. Как писал сам Эллсберг, по сравнению с сегодняшним днем это была другая Америка.

Почему другая? На этот вопрос отвечают истории трех других правдоискателей – героев нашего времени. Джулиан Ассандж в 2007 году создал самый известный в мире сайт разоблачений Wikileaks, Брэдли Мэннинг в 2010 году предоставил Wikileaks более 700 тыс. секретных документов, связанных с кампаниями в Ираке и Афганистане, включая видео авиаударов, в которых гибли мирные жители, деликатные дипломатические депеши и военные доклады. Наконец, Эдвард Сноуден в прошлом году на страницах Washington Post и британской Guardian рассказал о сверхсекретных программах Агентства национальной безопасности, о тотальной прослушке сетей американских телефонных операторов и сборе данных об иностранных гражданах в Интернете.

У этих трех героев, оскандаливших американские власти, есть базовое отличие от всех остальных авторов политических землетрясений. Они живут в век Интернета. Этот век дает больше возможностей, но вместе с тем он и более жесток.

Никогда ранее не приходилось думать о том, чтобы столь небольшая группа людей – Мэннинг и Ассандж либо Сноуден и два-три поверивших ему и в него журналиста – могли устроить скандал, который длился бы годами, влиял на международные отношения во всех сферах и привлекал к себе колоссальное внимание в самых разных странах. Когда мировые СМИ через Wikileaks получили доступ к 400 тыс. документов о войне в Ираке, стало ясно, что эту интернет-лавину невозможно остановить. Ни одна другая информационная платформа не имеет преимуществ Интернета для генерации политических скандалов: возможность аккумулировать неограниченный объем информации; одинаково полная и выгодная подача материалов всех родов – фото, видео, аудио и текстовых; оперативность, доходящая до долей секунды; немыслимая ранее массовость охвата аудитории.

Интернет имеет еще и то преимущество, что ему проще противостоять ограничениям властей. Не случайно журналисты, которые хотят заниматься настоящей расследовательской журналистикой и разоблачать власти предержащие, уходят в интернет-редакции. Один из последних примеров – создание на базе проекта First Look Media, принадлежащего основателю онлайн-аукциона eBay Пьеру Омидьяру, нескольких новых цифровых журналов. Первое издание Intercept уже увидело свет 10 февраля. Его выпускают профессионалы, многие из которых имеют отношение к делу Сноудена, – Гленн Гринвальд, Лора Пойтрас, Джереми Скахилл и другие.

Но у медали есть и оборотная сторона. Сами правдоискатели и журналисты, поддерживающие их в Интернете, превращаются в добровольных и в то же время невольных изгнанников. Вот уж поистине подтверждение фразы «Нет пророка в своем отечестве». Все пророки – в отечестве чужом. Гринвальд был вынужден покинуть Великобританию и эмигрировал в Бразилию. Ассандж с 19 июня 2012 года спасается в эквадорском посольстве в Лондоне от экстрадиции в Швецию, где его подозревают в совершении преступлений сексуального характера (как полагают, обвинения сфабрикованы для того, чтобы переправить Ассанджа в США, там ему может грозить суровое наказание). Сноуден стал «домашним котом» (по его собственному выражению) в Москве. И только Мэннинг до конца пострадал за идею, до конца испытал на себе справедливость горьких слов Эллсберга. Он сел в тюрьму на 35 лет…

Вот и эволюция американского скандала от Уотергейта до Сноуденгейта: авторы скандала больше не доводят противников до политического самоубийства, они жертвуют собой во имя правды.