Системные ошибки

Море креатива, заполненного воздухом. Фото с сайта www.brunocatalano.com

Действующие министры, отечественные экономисты и зарубежные эксперты единодушны: в ближайшие годы, если не десятилетия, темпы роста ВВП в России будут ниже, чем у ведущих экономик мира, прежде всего США, Китая и Германии.

После дефолта августа 1998 года действовало несколько факторов экономического роста. Среди них – отказ от политики валютного коридора и крушение «пирамиды ГКО», резкая девальвация рубля, оказавшая благоприятное воздействие на экспортные отрасли и приведшая к импортозамещению, лавинообразный рост цен на нефть, газ, металлы и другие продукты российского экспорта. Сюда же следует отнести меры, предпринятые по инициативе президента Владимира Путина по преодолению анархии 90-х годов, а также реформы, приведшие к повышению собираемости налогов и снижению административных барьеров.

Сегодня эти факторы исчерпаны: снизились цены на металлы; цены на энергоносители застыли на месте и в перспективе могут обвалиться под воздействием «сланцевой революции», а каких-либо новых серьезных стимулов для возобновления экономического роста не просматривается.

Можно было бы на какое-то время смириться с низкими темпами роста ВВП, если бы его структура изменялась в пользу обрабатывающей промышленности, высокотехнологичных производств, строительного сектора, здравоохранения, сельского хозяйства. Однако в последние годы все большую долю в ВВП занимают производство и экспорт сырья, финансовая деятельность и внутренняя торговля.

Правда, в ряде регионов России, таких как Татарстан, Калужская область, Белгородская область, Ямало-Ненецкий АО, Москва и др., наблюдается рост объемов производства, внедряются высокие технологии, создается современная инфраструктура. Но их пока не очень много.

Кому он нужен, этот рост?

Известный экономист Андерс Аслунд замечает: «Две ключевые цели Кремля – сохранение политической власти и обогащение правящей элиты. Экономический рост – в лучшем случае третьестепенная цель, и она противоречит двум первым целям. Неудивительно, что нынешняя политика Кремля ведет к экономической стагнации».

В этом замечании есть доля истины. Глядя на схемы офшорных империй, принадлежащих высшим чиновникам, на необъятные списки их задекларированного имущества, трудно удержаться от мысли: каких же неимоверных трудов и усилий им стоило все это заполучить, а теперь еще и содержать, охранять, обосновывать законность владения всем этим «добром» в глазах общественности! Каким же гигантом мысли и дела нужно быть, чтобы при этом еще и думать о достижении экономического роста, от наличия или отсутствия которого нашим «государственным управленцам» ни жарко ни холодно. И это не преувеличение. Обнародование неутешительных итогов экономического развития за 2013 год и пессимистических прогнозов на ближайшие годы по времени совпало с резким повышением зарплат высшим чиновникам. А коль скоро вознаграждение никак не связано с результатами работы, откуда же возьмутся стимулы прилагать дополнительные усилия, искать нетривиальные решения, идти на риски?

«Вдохновленные» такими примерами, молодые люди с прекрасным научным и техническим образованием устремляются в чиновники – вместо того чтобы совершать научные открытия, работать в высокотехнологичных компаниях или открывать свой бизнес. Вообще именно чиновники и правоохранители стали «главными действующими лицами» российской экономики, а отнюдь не гонимые ими предприниматели.

Характерно, что в том, что касается удержания власти, или, как говорят, сохранения политической стабильности, члены властной корпорации проявляют незаурядную креативность, гибкость и отличное владение самыми изощренными технологиями. И добиваются впечатляющих результатов.

Когда власть рождает деньги

Недавно Владимир Познер уверял, что президент Владимир Путин покончил с олигархической системой времен Бориса Ельцина, когда сверхбогатые люди пытались влиять на принятие важнейших политических решений. Это верно, однако за последние 13 лет сформировалась иная олигархия: не большие деньги стали источником власти, как это было во времена Ельцина, а, напротив, власть стала источником огромных денег. Нынешние «государственные управленцы» являются обладателями гигантских личных состояний. А поскольку реальная политическая конкуренция в стране отсутствует – отсутствует и конкуренция за ведущие управленческие посты. На Западе, для того чтобы возглавить крупнейшую газовую или нефтяную компанию, сеть железных дорог или, скажем, корпорацию, занимающуюся внедрением наукоемких технологий, требуется огромная «история успеха» в бизнесе. В нашем случае для этого достаточно принадлежать к некоему «ордену меченосцев», сформировавшемуся вокруг первого лица в государстве.

При всем своем международном значении Олимпиада-2014 не послужит катализатором ускоренного экономического развития внутри страны. Фото Reuters

А поскольку у «государственных управленцев» есть жены, дети, племянники и прочая родня и все они, как правило, становятся выдающимися бизнесменами, речь идет о разрушении конкурентной среды и дискредитации важнейшего принципа классического капитализма: каждый, кто готов упорно трудиться и обладает талантами, может добиться каких угодно успехов, независимо от происхождения и родственных связей.

Авторитарный и непрозрачный характер российской политической системы сказывается на принятии важнейших экономических и политических решений. Россия, например, систематически списывает огромные долги странам, которые эти долги вполне способны платить, – Ираку, Ливии, Вьетнаму. Недавно, например, Россия частично списала долг в 30 млрд долл. Кубе. Безусловно, экономика Кубы пребывает в глубоком кризисе. Однако в свое время Россия отказалась от эксплуатации уникального центра электронной разведки в Лурдесе, который сегодня был бы для нас весьма полезен с учетом активизации разведывательной деятельности США. Его закрытие мотивировалось непосильными для страны расходами на его аренду. Но почему российские власти не могли тогда договориться о продлении функционирования этого центра еще на десятки лет в счет погашения долга?

Вызывает вопросы и решение о покупке долговых обязательств Украины на 15 млрд долл. в ситуации, когда это государство оказалось на пороге гражданской войны. Откуда такая щедрость у страны, которая не может обеспечить даже лечение российских детей, страдающих тяжелыми заболеваниями?

Еще один пример подобных решений – создание «институтов развития» вроде корпорации «Роснано» с неясными функциями и перспективами, закачанными туда гигантскими бюджетными средствами, фантастическими зарплатами и «гениальным менеджером», известным своими уникальными способностями дискредитировать любые реформы, начиная с «ваучерной приватизации», при одновременном сказочном повышении собственного благосостояния.

Пальцем в небо

Для того чтобы экономическая политика была эффективной, власть должна уметь прогнозировать экономическую ситуацию. Между тем в своих прогнозах российские чиновники неизменно попадают пальцем в небо. При этом в их ошибках есть некая система: те факторы, которые не зависят от действий правительства, всегда оказываются лучше прогнозируемых, а те, которые зависят, – хуже. Скажем, цены на нефть неизменно оказываются выше тех, что заложены в правительственные проектировки, а показатели экономического развития – ниже.

В Послании президента РФ Федеральному собранию в декабре 2012 года говорилось: «Интересы развития России требуют ежегодного роста не менее 5–6% ВВП в ближайшее десятилетие».

Прошло чуть более года, и вот выясняется, что рост ВВП в России в 2014–2030 годах составит в среднем 2,5% в год.

Может быть, те, кто готовил президентское Послание, не предусмотрели какие-то важные факторы? Но какие именно? С декабря 2012 года не произошло обвала цен на нефть и газ, не наступило второй волны мирового кризиса, экономика США успешно развивается, даже несмотря на рукотворный shutdown. Ничего страшного не случилось и в самой России. Министр экономического развития Алексей Улюкаев утверждает, что пессимистические прогнозы связаны со стремлением говорить правду, не вводить бизнес в заблуждение. Похвально. Но что же тогда, по мнению г-на Улюкаева, говорил президент в своем Послании?

Чего только не планировалось в минувшие годы – занять 10–15% на мировом рынке гражданского авиастроения, кратно повысить экспорт наукоемкой продукции, полностью ликвидировать аварийное жилье, развернуть масштабное строительство дорог и т.д. Ни один из плановых показателей не выполнен, и при этом никто не объясняет, почему так получилось.

Кто-нибудь скажет: ну и что – не выполнили и не выполнили, мечтать не вредно. На самом деле власти посылают неверные сигналы бизнесу. Вот пример. В Послании президента Федеральному собранию за 2007 год говорилось: «Даже поставленные в нацпроекте («Доступное жилье». – «НГ-политика») высокие ориентиры – такие как ввод к 2010 году ежегодно 80 млн кв. метров жилья – уже не могут удовлетворить потребности современного российского общества. То, что считалось достижением при советской власти, уже не будет соответствовать потребностям даже в среднесрочной перспективе. Требуется как минимум предусмотреть этот рост до 100–130 млн кв. метров в год. А по-хорошему – строить не меньше одного квадратного метра жилья в год в расчете на каждого гражданина России».

От такой перспективы у строительного бизнеса и индустрии стройматериалов должна была закружиться голова – ведь коль скоро национальный лидер прогнозирует такой взрывной рост, надо думать, государство создаст оптимальные условия для развития этих отраслей. А значит, надо спешить вкладывать деньги, расширять производства, наращивать мощности. Но, увы…

Можно, правда, вспомнить, что на следующий год разразился кризис. Но сегодня кризис преодолен, а в Послании президента за 2013 год возникает совсем иная задача: «В целом по стране к 2016 году нужно преодолеть отметку в 75 млн кв. метров жилья, что выше рекордного показателя 1987 года. Тогда было построено 72,8 млн кв. метров».

То, что в 2007 году считалось совершенно недостаточным в среднесрочной перспективе – 80 млн кв. метров жилья в год, сегодня оказывается недостижимой мечтой. О 130 млн кв. метров уже никто и не вспоминает.

А что если завтра государство вдруг объявит о блистательных перспективах какой-то новой отрасли и пригласит бизнес к ее развитию? Неужели бизнес государству поверит?

Спортивная столица мира или реальный сектор?

Важнейшая задача экономической политики государства – разработка мегапроектов, в которых мог бы с выгодой для себя и для страны участвовать бизнес. Эти мегапроекты должны не просто окупаться, но и создавать мультипликативный эффект, то есть приводить к появлению новых производств, внедрению передовых технологий и, как следствие, росту поступлений в бюджет, часть которых может быть направлена на новые проекты.

Такими мегапроектами стали подготовка к саммиту АТЭС во Владивостоке, а также к многочисленным спортивным мероприятиям – Универсиаде в Казани, зимней Олимпиаде в Сочи, чемпионату мира по футболу и т.д. При всем международном значении этих проектов и их полезности для отдельных регионов ни один из них не окупится и уж тем более не послужит катализатором ускоренного экономического развития.

Превращение России в «спортивную столицу мира» на фоне деиндустриализации и неразвитой инфраструктуры – перспектива не слишком заманчивая. Особенно на фоне того, что и в США, и в странах ЕС осознают: успешная экономическая политика невозможна без развития реального сектора экономики. Как отмечает испанская газета El Pais, «без реальной экономики мы ничего не добьемся, страны с сильным промышленным сектором лучше справляются с кризисом, чем другие. Мы должны вновь поставить промышленность в центр нашей экономической политики».

Карикатура РИА Новости

Находятся «политологи», которые на полном серьезе доказывают, что успех на Олимпиаде в Сочи сделает Россию второй наряду с США мировой супердержавой, примером для подражания для всего мира. Трудно сказать, чего больше в подобных рассуждениях: неумения мыслить или страстного желания угодить начальству.

По «ангольским» дорогам 

от кризиса к кризису

В Послании Конгрессу США о положении в стране президент Барак Обама говорил: «Спросите любого генерального директора компании, где он предпочтет размещать производство и нанимать рабочую силу: в местности, где разбитые дороги и разрушающиеся мосты, или там, где есть скоростные шоссейные и железные дороги, доступ к Интернету, высшие технические учебные заведения и энергетические системы, автоматически устраняющие неполадки?»

Мысль ясна: государство обязано создавать современную инфраструктуру, необходимую для развития бизнеса, прежде всего транспортную. Только в этом случае можно снизить издержки и повысить конкурентоспособность отечественных производителей. В противном случае новые кризисы становятся неизбежными.

Что же мы имеем? Плотность автомобильных дорог в нашей стране составляет 36,5 км на 1000 кв. км территории. Для сравнения: во Франции – 1820 км, в Германии – 1800, в США – 670, в Бразилии – 200, в Анголе – 40. Себестоимость автомобильных перевозок в России превышает аналогичные показатели развитых зарубежных стран в 1,5 раза, а расход топлива у нас выше в среднем на 30%.

А отсюда – непомерные транспортные издержки, подстегивающие инфляцию, подгнившая продукция на полках магазинов, загрязнение окружающей среды, потери рабочего времени, расстроенные нервы водителей и низкая производительность труда.

Даже в тяжелейшие 90-е годы дороги строились и ремонтировались высокими темпами – как свидетельствуют очевидцы, жизнь в этой отрасли кипела. Прирост сети автомобильных дорог общего пользования составлял: в 1992 году – 6040 км, в 1993 году – 7792 км, в 1994-м – 6366 км, в 1995-м – 6480 км, в 1996-м – 5580 км, в 1997-м – 4416 км, в 1998-м – 5123 км, в 1999-м – 5467 км, в 2000-м – 6867 км.

Однако начиная с 2001 года дорожное хозяйство вступило в период глубокой депрессии. Связано это было с упразднением внебюджетных дорожных фондов, которые позволяли обеспечить своевременное финансирование дорожных работ с учетом их ярко выраженной сезонности. По мере перехода к финансированию отрасли непосредственно из бюджета создалась ситуация, при которой из-за многочисленных бюрократических процедур средства поступали в строительные дорожные организации нередко глубокой осенью, причем эти средства требовалось «освоить» до конца года. Все это негативно отразилось на объеме и качестве дорожных работ, равно как и на самих строительных организациях. В 2001 году прирост сети автомобильных дорог составил 4337 км, в 2002-м – 3706 км, в 2003-м – 2792 км, в 2004-м – 2220 км, в 2005-м – 2000 км, в 2006-м – 2000 км, в 2007-м – 2500 км. В период кризиса эти показатели снизились и к настоящему времени так и не достигли предкризисного уровня. Восстановление дорожных фондов пока не привело к кардинальному улучшению ситуации.

Дешево хорошо не бывает

Вторым «судьбоносным» решением, «подкосившим» дорожную отрасль, стало принятие закона о госзакупках (94-ФЗ), который предписывал заказчику размещать заказы на дорожные работы на электронных аукционах; победителем на них объявлялся тот, кто предлагал за свои услуги наименьшую цену. По замыслу идеологов закона такая процедура была призвана исключить сговор заказчика и подрядчика. На деле, однако, электронные аукционы, не устранив коррупцию, привели к тому, что подряды стали выигрывать сомнительные фирмы, не обладавшие ни опытом, ни необходимой техникой и специалистами, чтобы выполнить заказ качественно и в срок, но зато готовые безответственно «играть на понижение». Однако даже в случае выявления полной несостоятельности подрядчика, расторгнуть договор с ним было практически невозможно. В результате сплошь и рядом возникали ситуации, о которых говорил недавно президент Владимир Путин: «Когда идет борьба на тендерах и на конкурсах, то соискатели права на проведение того или иного проекта, строительство того или иного объекта часто сознательно занижают стоимость объекта, свои предложения по стоимости, для того чтобы выиграть проект. Как только они выиграли, понимают, что по этим ценам не справляются, и начинается повышение». Заметим, что, когда «борьба» идет на электронных аукционах, такая ситуация, если не еще худшая, возникает всегда.

Потребовалось несколько лет ожесточенных дискуссий, чтобы наконец прийти к выводу о пагубности 94-ФЗ и отменить его, предоставив заказчику в рамках Федеральной контрактной системы более широкие возможности размещения заказа, помимо электронных аукционов. Будет ли эта система работать – покажет время.

Наука, образование, 

производство, 

инфраструктура, технологии

Экономика – это не гоночный автомобиль, который можно мгновенно развернуть в любую сторону. Системный процесс создания развитой инфраструктуры, новых промышленных производств, внедрения передовых технологий займет годы, даже если власть, бизнес и общество предпримут последовательные усилия в этом направлении.

Любопытно, что президент США Барак Обама такие усилия предпринимает. «Хотел бы подчеркнуть, – говорил он, – что перестройка нашей инфраструктуры, образование наших детей, финансирование фундаментальных исследований – это не партийные проблемы, это проблемы Америки». И это не просто слова – соответствующие программы реализуются, даже несмотря на острейшую политическую борьбу в Конгрессе.

Между тем российская власть, в свое время провозгласившая острейшую необходимость модернизации, сегодня видит свою задачу в отстаивании «традиционных ценностей» на основе идеологии консерватизма. Под ними ее адепты зачастую понимают покорность, веру в чудеса, поклонение реликвиям, многодетную семью, проживающую в одной квартире с родителями, изоляционизм, свирепую ненависть к внешним врагам, отчаянную борьбу с «содомитами» и прочие модели поведения, характерные скорее для времен, предшествовавших буржуазным революциям.

Между тем в современном мире подлинными ценностями являются наукоемкие технологии, делающие жизнь людей удобнее, интереснее, насыщеннее, будь то суперкомпьютеры, новейшие средства коммуникации, лекарства от прежде неизлечимых болезней, комфортабельные самолеты, электромобили и т.д., а также новые институты, направленные на обеспечение открытости власти и развитие гражданского общества. Россия же вновь, как это было уже в эпоху Николая I, собирается добиться лидирующей роли в мире, противопоставляя себя западным ценностям и настаивая на своем особом пути. Похоже, исторический опыт нас ничему не учит.