Всеволод Чаплин
Человек не может спастись в одиночку.
17 декабря в «Независимой газете» была опубликована статья Александра Ципко «Нужен ли Бог «особой русской цивилизации?». Автор – известный политолог и философ, традиционалист, одновременно позиционирующий себя как «человек, исповедующий западные демократические ценности», – выступил c глубокими оценками действующей Конституции страны, концепций ее цивилизационной идентичности, идей солидарного общества.
Со многим в тексте нельзя не согласиться. Да, нам нельзя, даже несмотря на деидеологизированность Конституции, отказываться от различения добра и зла, преступлений и геройских поступков, идей конструктивных и опасных. Нам не нужны ни нацизм, ни ваххабизм, ни агрессивное неоязычество – продукт последних десятилетий, который никак нельзя назвать «настоящей русской верой». Наверное, не нужны и революции, которые пока – и в 1917-м, и в 1991-м – приводили только к жизненным катастрофам миллионов людей и к откату страны в своем развитии на 10–15 лет назад.
Но спор между правой и левой идеей вряд ли может быть окончательно разрешен в сторону одной из них. Что в России, что в мире. Возможно, господину Ципко мила идея фукуямовского конца истории, но о нем давно никто всерьез не говорит – история нового тысячелетия, похоже, только начинается. России – если мы только не хотим больше революций – нужен право-левый синтез. И начинать его надо с построения единства исторического сознания, с примирения не просто интерпретаций истории, не просто политических групп, но ценностей мира и правды. Нам нужна правда в том числе о грехах Ленина, Дзержинского, Сталина и их последователей. Точно так же как и о грехах Ельцина, Гайдара, Березовского и тех, кто шел вслед за ними под лозунгами демократических ценностей и свободного рынка. Нам нужна справедливая оценка всего того правильного, что было сделано в советский и постсоветский период истории, в том числе перечисленными людьми. И нам нужен мир – в том числе мир между сторонниками тех идейных и политических тенденций, которые перечисленные люди символизируют.
При построении будущего России также стоит взять многое и с левого, и с правого фланга. Вот только мы никак не можем согласиться с Александром Ципко в оценках того, что именно стоит брать в будущее. Автор разбираемой нами статьи призывает на помощь авторитет президента Путина, чтобы подтвердить один из немногих идеологический тезисов нашей антиидеологичной конституции – утверждение о том, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Да, президент справедливо говорит (на Бутовском полигоне), что не стоило приносить человеческие жизни в жертву «привлекательной на первый взгляд, но пустой на поверку идее». Но проблема здесь именно в ее пустоте. Многие люди, расстрелянные на полигоне, никогда не обменяли бы веру или идеи на сохранение земной жизни. Точно так же как российские воины на Кавказе были готовы бороться за целостность страны в 90-е годы, не щадя ни собственных жизней, ни жизней сепаратистов. Между прочим, император Николай II, которого господин Ципко называет «жертвой», решительно уничтожал бунтовщиков, пока у него была такая возможность, и правильно делал. Итак, есть ценности и убеждения, которые стоят не только твоей жизни, но и чужой, если против этих ценностей совершается агрессия. Таков нормативный взгляд не только для христиан, но и для большинства сторонников «правых» ценностей, и без утверждения такого взгляда немыслимо будущее России – иначе она просто падет от первого же мощного удара, а желающих его нанести немало.
Общинность, соборность, солидарность – тоже ценности для «правого» сознания не чуждые, и не случайно Католическая церковь сделала понятие солидарности одним из центральных в своем социальном богословии. Сами по себе эти ценности глубоко христианские. Господин Ципко с чуть заметной иронией говорит о близкой русскому народу «православной идее коллективного спасения», но без этой идеи просто немыслимо само христианство – апостольское, евангельское. Человек просто не может спастись в одиночку. Он спасается именно в Церкви и только в Церкви. Господь Иисус говорит: «Создам Церковь Мою, и врата адовы не одолеют ее» (Мф. 16, 19). И именно в ней, в христианской общине, люди были «единодушно вместе» (Деян. 2, 1), «и все у них было общее» (Деян. 4, 32).
Последнее, кстати, говорилось об имуществе. Не случайно Бог наказал смертью людей, которые, продав свое имение, чтобы отдать все средства в общину, все-таки утаили часть вырученных денег (об этом мы читаем в главе 5 книги Деяний апостольских). Приоритет духовного над материальным, библейский и святоотеческий запрет ростовщичества, идеалы самоограничения и умеренности в потреблении, чистота нравственного чувства, не могущего оправдать систему, в которой деньги делают деньги, а удача подчас значит больше, чем целожизненный труд – все это сближает русскую цивилизацию с новым измерением левой идеологии. Да, в нашей истории немало свидетельств отступления от этих идеалов. Но христианство не случайно противоположно обывательству, жизни ради кошелька и брюха. И идеалом труда для православного человека является не упоминаемый Александром Ципко «огульный коллективистский» труд, а труд монашеской общины, когда главное – не столько материальный результат, сколько поддержание братского духа, победа над праздностью, забота о ближнем, то есть результат духовный. Кстати, упомянутый господином Ципко Кузьма Минин, когда надо было поднимать народ на борьбу, бросил торговлю, которая могла бы, наверное, приносить прибыль при «польской» власти, и повел себя совершенно не по-рыночному и совсем не по-индивидуалистически.
Одновременно для православной традиции поддержание достойного уровня жизни людей, преодоление бедности – одно из важных условий полноценного нравственного развития. Стоит напомнить пример из жития святителя Николая Чудотворца, одного из самых почитаемых святых на Руси. Узнав, что некий горожанин, отчаявшись прокормить своих дочерей, решился отправить их на «блудный промысел», святитель тайно передал несчастному деньги, помогая ему избежать нравственного падения.
Итак, с «левого» фланга, думаем, надо взять именно тот опыт, который говорит: экономика, не живущая по принципам Уолл-стрит, возможна. Правила эти уже давно воспринимаются большинством мыслящего человечества как устаревшие. Политико-экономическая модель западного образца становится в мире маргинальной – по ее принципам живет меньшинство населения Земли, а интеллектуальный спор она давно проиграла. И значит, нам надо предлагать новые правила – в частности, в отношении того же банковского процента. Думаете, не получится? У мусульманской цивилизации получается. У католической, кстати, получалось тоже, пока ее не заставили изменяться под чужим влиянием.
Нам, конечно, нужно избежать и правых, и левых крайностей. Нестяжательство, приличествующее христианину в личной жизни, не должно приводить к отказу от достойной в экономическом смысле жизни страны и народа. Соревновательность – к конкурентной борьбе всех против всех, к оправданию социального дарвинизма, к переносу законов рынка на политику, культуру, духовную жизнь. Свойственное христианам с апостольских времен уважение к государству как Божиему слуге, «отмстителю, в наказание делающему злое» – в фетишизацию государства и в легитимацию диктатуры, силой заставляющей человека принять те или иные убеждения либо отказаться от них (притом что государство вполне может активно предлагать людям определенные убеждения через воспитание, культуру, пропаганду). Но не будем забывать, что многие мыслители современности, в том числе христианские, ставят в один ряд нацизм, тоталитарную версию коммунизма и вроде бы «либеральный» проект глобальной политико-экономической диктатуры с ее «электронным концлагерем».
 |
| Истинная вера и убеждения компромиссам не подвластны. Фото Reuters |
Александр Ципко пишет как о некоем немыслимом зле об «исправлении допущенных в 1991 году ошибок и реабилитации святого, коллективистского строя, соответствующего нашей душе». Что ж, на самом деле этот процесс давно идет, и пока он отнюдь не привел к повторению преступлений советского периода. Просто Россия постепенно в очередной раз возвращается к себе, к своей модели общества – ровно так же, как она в некоторой степени вернулась к себе во время Великой Отечественной войны и после нее, несмотря на противодействие такому возвращению со стороны Хрущева и Горбачева. Коммунизм в версии Ленина, Троцкого, раннего Сталина не смог переломить русского духа и основанной на православии системы общественных установок. Отринув идеалы мировой революции, коммунистическая власть частично воссоздала дореволюционную общественную модель. Даже столь нелюбимые господином Ципко колхозы, при всех ужасах коллективизации, не были бы приняты людьми, если бы их идея не отражала христианского идеала. Точно так же приспособилась к народному самосознанию и система, рожденная в 1991-м, которую сначала активно не принимало именно христианское сознание. Недаром в начале девяностых многие священники, пострадавшие при советской власти, говорили: надо было поменять идеологию, а систему оставить. Новый порядок был воспринят с критической осторожностью и иерархами, и клиром, и простыми верующими – то есть всей Церковью. Истинные христиане готовы были видеть Россию монархией, обновленным СССР, но только не демократией западного образца. Лишь диакон Андрей Кураев тенью ходил по редакциям либеральных СМИ, предлагая журналистам обличать «церковный гекачепизм» и, по сути, избавить Церковь от нее самой. И в этом был почти одинок. Не случайно сегодня, когда Россия все-таки вышла на собственный исторический путь, он опять остается в одиночестве. Ведь Церковь могла жить при советском строе, может жить и при демократии западного типа, да и просто на Западе. Но общественный идеал, который она стремится воплотить в условиях полной свободы, – другой, и об этом – немного ниже.
Впрочем, пока вернемся к тексту господина Ципко. Далеко не все, что автор считает реабилитацией советского наследия, имеет отношение к недавнему прошлому. К примеру, он видит возвращающийся «призрак коммунизма» в обращении к цивилизационной модели Николая Данилевского.
Политолог считает, что концепция Данилевского ведет к аморальным и даже антирелигиозным последствиям. Совсем другого мнения о книге «Россия и Европа», где изложено учение Данилевского о культурно-исторических типах, придерживался Ф.М. Достоевский, который был убежден: эту книгу «должен прочитать каждый русский». И, быть может, события 1917 года и кровавое торжество пришедшей с Запада марксистской доктрины едва ли бы стали возможны, если бы этот совет был вовремя услышан.
Попробуем, однако, разобраться в сути претензии Александра Ципко к концепции российской цивилизации. Начнем с того, что цивилизационный подход к анализу исторических процессов вовсе не является исключительно российским явлением. В ХХ веке этот процесс ассоциируется с такими именами, как Арнольд Тойнби и Сэмюэл Хантингтон. Сегодня обращение к цивилизационному подходу является повсеместно наблюдаемой тенденцией, в равной мере распространенной в России и США, Индии и Китае.
Для России и русских определение себя как отдельной цивилизации, равновеликой евроатлантическому Западу, исламскому Югу, конфуцианскому и буддистскому Востоку, – это вопрос утверждения своей идентичности, вопрос формирования собственного национального самосознания. И пора сказать прямо: наша идентичность должна строиться на чувстве исторической ответственности, на понимании своей миссии и цели, а не только на бесконечном пережевывании своих «ошибок и грехов».
Нам нужно перестать бояться самих себя, научиться отличать духовную трезвость и беспристрастность в оценке пройденного исторического пути от болезненного самобичевания, формирующего комплекс аутсайдера, комплекс ущербности и неполноценности. Именно этот комплекс создал социально-психологический фон событий 1917 и 1991 годов, участники которых все время «попадали в Россию», хотя каждый раз целились во что-то другое.
Покаяние – это глубоко личное религиозное действие. Верующий, оценивая свои слова, дела и мысли евангельской мерой, предстоит пред лицом Бога. Коллективное покаяние не в церковном, а в чисто светском, политическом смысле возможно и уместно лишь тогда, когда один народ, взятый в своем абсолютном большинстве, превозносится над другими, ведет себя по отношению к ним жестоко и бесчеловечно. Именно это и произошло с немецким народом во времена Третьего рейха, именно на этом объективно строится сегодня осознание немцами своей вины за преступления нацизма. И нужно быть начисто лишенным исторического чутья и элементарной совести, чтобы ставить на одну доску подвиг русских людей, открывших ворота Освенцима, со злодеяниями нацистов, одержимых языческим комплексом расового превосходства.
В этом смысле явно неуместны ссылки господина Ципко на президента Путина как на некий идеологический противовес Святейшему Патриарху Кириллу. По вопросам цивилизационной идентичности России, общенациональной солидарности, сохранения и защиты национальной исторической памяти позиции государства и Церкви во многом естественным образом совпадают. О России как «государстве-цивилизации», «стране-цивилизации» говорят сегодня и Патриарх, и президент. Такое же совпадение позиций имеет место и в оценке значимых исторических событий, прежде всего Победы в Великой Отечественной войне. Церковь и государство сегодня вместе выступают против одномерного, «черно-белого» восприятия советского периода нашей истории.
Трудно согласиться с Александром Ципко и в его стремлении отождествить обращение к проблематике солидарного общества с ностальгией по временам правления КПСС. Русский философ Иван Ильин, один из самых непримиримых и беспощадных критиков коммунистической идеологии, определял государство через понятие солидарности, называя его «организованным единением духовно солидарных людей». На сегодняшний день критика рожденной на Западе модели финансово-экономических отношений со стороны христианской (и не только) религиозной мысли стала сейчас общемировым явлением.
Так, месяц спустя после показавшегося господину Ципко «нерыночным» выступления Предстоятеля Русской Церкви на Всемирном Русском Народном Соборе схожие идеи высказал Папа Римский Франциск. 26 ноября глава Римско-Католической Церкви выступил с «Апостольским обращением», где охарактеризовал «дикий капитализм» как «новую тиранию», назвал порочной мировую экономическую систему, построенную на культе денег. Реформаты, лютеране, пресвитериане – прямые наследники протестантов «первого поколения», которые, если верить Максу Веберу, породили дух капитализма, – сегодня придерживаются левых взглядов, жестко критикуя глобальный экономический уклад. С предложенной же в рассматриваемой нами статье трактовкой евангельской притчи о талантах, согласно которой Господь будто бы «осудил, предал анафеме «нестяжателя», закопавшего в землю данный ему хозяином талант, и возвысил до Бога раба с предпринимательской жилкой», согласится сегодня, пожалуй, лишь часть американских пятидесятников и харизматов.
Скажем пару слов о об отождествляемых Александром Ципко христианских и общечеловеческих ценностях. Последние, увы, вряд ли существуют. Но есть набор утверждений, которые пытается – подчас огнем и мечом – утвердить одна из мировых цивилизаций. Они сформированы не христианской цивилизацией. Они возникли тогда, когда надо было идейно обосновать постепенную легитимизацию ростовщичества. Сегодня они окончательно отрываются от религиозной нравственности, которую верующие люди почитают неизменной, и противопоставляют ей идею морали как общественного договора. Результат, наверное, вряд ли нравится господину Ципко как правому традиционалисту.
Христианская модель социума от этого набора утверждений весьма и весьма далека. Христос – не коммунист, и в этом Александр Ципко совершенно прав. Но Он и не чикагский мальчик. Он показует нам Свое Царство, которое мы призваны иметь перед внутренним взором, созидая как личную, так и общественную жизнь. Там, как и в сознании христианина, нет ни «магии поиска Бога», ни «поиска правды», о которых пишет политолог: истина там найдена, и Бог – это как раз она. Христианин призван быть в высшей степени гуманным, но он не гуманист, то есть не человекопоклонник, не приверженец модели общества, закрученной вокруг грешного человека и любых его устремлений, хороших или дурных. Человек хорош вовсе не всегда. Но он любим Богом, Который призывает его, изменившись, стать частью Своего царства, Своего соборного Тела.
Надеемся, что русская цивилизация всегда будет связана с идеей созидания этого соборного Тела Христова. Будет ли она в этом уникальна – посмотрим. Может быть, присоединятся другие, включая Запад, чей нынешний экономический и политический проект вряд ли доживет до следующего века, и конкурировать нам с ним просто уже не придется. Если же мы сможем остаться собой, оставаясь Христовыми, то Бог не просто будет нужен нашей цивилизации – Он будет ее созидать. Нашими руками.
