Владимир Казанцев
2004 год запомнился тремя событиями. Первое – открытие памятника Ленину в Новотроицке Оренбургской области. «Правда» пишет о том, как Владимир Ильич снова поднял народ на протесты – установление пятиметровой статуи повлекло за собой митинги, во время которых народ скандировал «Долой министров-капиталистов!», «Нет продаже российской земли!», «Правительству – зарплата бюджетников». Газета резюмирует: «Возвращение в город В.И. Ленина воспринято южноуральцами как стимул в их борьбе против капиталистического угнетения и социальной поляризации, как зов к солидарности всех трудящихся».
Второе событие – демонтаж памятника. Причем не кому-то, а Владимиру Путину. «Ъ» пишет о том, что установленный без соответствующих разрешений перед зданием детской больницы бюст президента продержался всего 10 часов. К памятнику были стянуты ОМОН и милиция, но их вмешательство не потребовалось.
И, наконец, третье событие, вполне вписывающееся в контекст, – слухи о появлении в Красноярске памятника Иосифу Сталину. За восстановление старого монумента, хранящегося в запасниках краеведческого музея, единогласно проголосовали участники пленума горорганизации КПРФ. Между тем в столице Краслага нет памятника жертвам сталинских репрессий – заложен всего лишь достаточно скромный «Камень памяти».
В 2005 году калининградские власти не захотели возвращать в центр города памятник Ленину. Изначально скульптура находилась на центральной площади города, однако затем была перенесена под предлогом реставрации. Коммунисты увидели в этом подвох и заподозрили, что власти решили не возвращать памятник на прежнее место. В Омске, пишет «Новая газета», горадминистрация «сносит Ленина с рукой и возносит Достоевского в рясе». КПРФ заподозрила, что руководство города решило отправить памятник вождю революции к его соратникам – Карою Лигети, Сергею Кирову и 15 другим борцам за народное дело, чьи памятники были снесены.
Борьба с советским прошлым – вообще сквозная тема медиаистории. И, как правило, касается она памятников Ленину и Сталину. Но не только – символика также становится объектом для раздоров. В 2008 году, к примеру, в Самаре прошел митинг в защиту «серпа и молота». Так в городе называют фабрику-кухню завода имени Масленникова, памятник советского конструктивизма. Из него хотели сделать очередной торговый комплекс с офисами и парковкой.
В том же году Минкультуры поднимает вопрос о послевоенном состоянии памятников Южной Осетии. Разрушение объектов культурного наследия впоследствии было использовано как один из пунктов обвинения в адрес Грузии.
Далее тематика возвращается в привычное русло: экс-замгенпрокурора Владимир Колесников предложил коллегам по думскому комитету по безопасности вернуть на место памятник Феликсу Дзержинскому. Напомним, установлен он был на Лубянской площади. Члены комитета, пишет «Ъ», встретили предложение овациями, а руководство КПРФ намеревалось в ближайшее время поднять вопрос на заседании Мосгордумы. Памятник, впрочем, не восстановили. В 2011 году «Новая газета» выходит с подзаголовком: «Префект ЦАО Москвы Байдаков не исключает возможности возвращения памятника Дзержинскому на Лубянскую площадь. Стоит ли исключать возможность отставки Байдакова?» Информация о возвращении Дзержинского появлялась и в 2013 году, но позже была опровергнута. Что понятно. На площади также находится «Соловецкий камень» – памятник жертвам сталинских репрессий.
Отдельная история – международные скандалы. СМИ регулярно сообщают о том, как в Латвии, Эстонии, Украине и Грузии старательно пытаются забыть о советском прошлом, демонтируя стелы и монументы. В 2009 году грузинские власти взорвали находящийся в Кутаиси мемориал воинской славы. Он был посвящен грузинам, погибшим в годы Великой Отечественной войны. МИД РФ отреагировал: демонтаж назвали «актом государственного вандализма и вызовом всему мировому сообществу». Мало того, в результате взрыва погибли жительница Кутаиси и ее восьмилетняя дочь. Владимир Путин позже предложил воссоздать монумент в Москве.
В 2007 году эстонские власти сносят в Таллине памятник Воину-освободителю. Демонтаж сопровождался беспорядками и привел к серьезному ухудшению отношений Москвы и Таллина. Российский бизнес ввел санкции против соседей, а спикер Совета Федерации Сергей Миронов даже предлагал разорвать дипотношения. Евросоюз, однако, никак на конфликт не отреагировал.
История получила продолжение в 2010 году, когда «КП», основываясь на данных WikiLeaks, выпускает материал об одобрении американцами сноса Бронзового Солдата в Таллине. В статье говорится, что «правительство Эстонии полностью осознает, что снос памятника вызовет эскалацию напряжения в отношениях с Россией, но готово пойти на это», а также что «министр иностранных дел Урмас Паэт дал секретной полиции (КАПО) зеленый свет поставить русских в неудобное положение». Правительственные чиновники убеждают американцев, что снятие памятника – чисто внутреннее дело Эстонии, и в то же время подчеркивают, что надеются на защиту Америки, Европы и НАТО».
Тем не менее скандалы с памятниками времен СССР продолжаются и в самой России. Связаны они не только с властными инициативами по демонтажу – ко второму десятилетию XXI века в медиаисторию вклинивается новый тренд. В подмосковных Рузах вандалы сбросили гипсовую фигуру Ленина с постамента. Памятник раскололся на мелкие части. «Однако приверженцы коммунистических идей не дали пьедесталу пустовать, – пишет «МК». – Они водрузили на освободившееся место в сквере на улице Социалистической другой памятник, который добыли в бывшем пионерлагере «Березки». Вокруг скульптуры развернулись дебаты. Местные жители продолжали спорить «оставить – не оставить» даже на форумах в Интернете. А во вторник недоброжелатели добрались и до этого монумента». Таким образом, в Рузах дважды свергли Владимира Ленина.
Вандализм в новой России – обычное явление. Отсутствие объединяющей идеи и общих ценностей становится причиной разрушения ценностей старых. Недаром разрушение памятников занимает общее место среди локальных ответвлений от линии тематики. Второе место – перенос памятников. Третье – их возвращение. Последняя тенденция начала набирать обороты в СМИ только в последнее время. Наравне с ней растет и опасение за сохранение объектов культурного и исторического наследия, вытекающее из якобы участившихся случаев вандализма. Однако, судя по всему, про осквернителей памятников просто стали больше писать. Сейчас часто говорят, что Россия черпает идеи из советского прошлого, к которому раньше власть относилась скептически. Сложно говорить о культивировании прежних символов. Скорее речь о переосмыслении отношения к ним. Радует то, что переосмысление, судя по всему, ведет к примирению.
Но нельзя не констатировать, что за 10 лет медиаистории нет материалов о памятниках российских реалий. Иными словами – примирение с мифологией ушедших времен не создало пока мифологию новых.
Дарья Гармоненко