На грани нервного срыва

Российский патриотизм – понятие таинственное. Оно сродни загадочной русской душе. В стране, где большинство помнит советское прошлое, то самое, где «Заветам Ленина верны!» и «Планы партии – планы народа!» – в такой стране не обойтись без «Голосуй – или проиграешь!» и «План Путина – победа России!». Или того хуже. Ведь если в том советском прошлом присутствовала какая-никакая идея, то сейчас с идеями явные трудности. А потому и кажется, будто патриотизм нынче – не то чтобы зов сердца или слияние личностей в едином порыве. А скорее политический тренд, растущий в голом поле, где и витает заблудшая русская душа, то завывая про партию, но уже другую, то голося про нечестные выборы, а то опасно вопя, что Россия – она, мол, только для русских.

Отметим любопытный аспект. Судя по всему, российский патриот симпатизирует власти, не разделяя ее с понятием самой родины, хотя, в сущности, это не тождественные вещи. Отчасти это обусловлено историческим наследием: сложно представить, чтобы среднестатистический (речь не о частных примерах) патриот без должного пиетета относился бы к президенту, партии, императору и т.д. Налицо и культурная параллель: власть в России (в любой из ее периодов) – символ государства, причем неотделимый от него. Вот и получается, что чем хуже с властью, тем меньше любит народ и свою страну.

Между тем сама власть выделяет на патриотическое воспитание граждан солидные средства. Так, программа до 2015 года рассчитана на 777 млн руб. Основа основ – школьное образование. В 2003 году СМИ растиражировали слова министра культуры Владимира Филиппова: «Необходимо включать в школьную программу лишь те учебники, которые пройдут экспертизу на патриотизм». Спустя 10 лет Владимир Путин одобряет создание единой концепции учебника истории. Проект вызвал (и продолжает вызывать) немало споров. Глобальная претензия – как можно трактовать историю в одном ключе? Частная претензия – почему в учебнике не упоминается экс-совладелец ЮКОСа Михаил Ходорковский?

В 2006 году Владимир Путин рекомендовал использовать государственную символику в обучении. Тема резонировала в СМИ, но затем интерес пропал до 2011 года, когда новый президент Дмитрий Медведев открыл президентское кадетское училище, где провел первый урок. «Президент, Конституция, Кремль и Москва – вот что связано с нашей отчизной» – так бывший глава государства рассказал о символах России, тем самым став на время символом первых школьных уроков. Последняя новация в сфере образования – законопроект Владимира Путина, согласно которому «Флаг России будет висеть на зданиях образовательных учреждений, а гимн – исполняться 1 сентября и во время праздников».

Закрывая тему школьного образования, следует сказать, что в медиаистории тематика использования флага и гимна занимает по упоминаемости третье место с 21% от общего числа сообщений с пометкой «Патриотизм». Явный лидер – тема преподавания истории, у которой 30%. На втором месте – искусство, а если конкретно – кинематограф (24%).

Кинопроизводство в России изначально было завязано на бюджетных средствах – это еще один «привет» из советского прошлого. До поры до времени власть не слишком активно вмешивалась в эту сферу. Потом пришло понимание, что любые инвестиции должны быть оправданы. Соответственно стали появляться картины, заряженные государственной идеологией.

В 2004 году Екатерина Барабаш в статье с хлестким заголовком «Кино и государство: кто кого имеет» (см. «НГ» от 24.12.04) пишет о фильме «Личный номер»: «Мощнейший залп государственной идеологии, квинтэссенция державных взглядов и на место России в мировой политике (первое место, заметьте, это вам не что-нибудь!), и на внутренние наши дела». Затем автор рассуждает: «Когда государственная идеология начинает активно вмешиваться в искусство, тут же начинаются разговоры о патриотизме. До чего удобное слово – «патриотизм». Оно, подобно хамелеону, так легко меняет окраску, то краснея, то коричневея, то приобретая ругательный оттенок (это когда нашу родину в черных красках изображают), то – наоборот – возвышенно-пафосный (это когда наши спецслужбы проявляют чудеса доблести)».

«...И глядят уныло голые кусты». А.Н. Плещеев. Фото Владимира Захарина

«Личный номер» был, пожалуй, первой ласточкой – со всеми вытекающими последствиями вроде критики кинообозревателей. Недавние «Легенда № 17» и «Сталинград» со своей задачей справляются лучше: больше бюджеты, лучше картинка, качественней сценарии, добротней режиссура. Это отразилось на сборах и статьях киноведов – залы заполнялись, обе картины не просто окупились, но и прибыль принесли, критики написали хвалебные статьи, а власти пообещали, что таких фильмов с каждым годом будет все больше. После заявления президента о том, что было бы здорово снять фильм про Льва Яшина, киношники бросились писать сценарии, несмотря на то что вдова великого вратаря явно настроена против подобного байопика.

Серьезный резонанс недавно получила другая история из мира искусства. Председатель патриотического движения «Святая Русь» Василий Бойко-Великий, а также профессор Санкт-Петербургского государственного университета Игорь Фроянов и «другие неравнодушные граждане» попросили убрать в запасники Третьяковки картину Ильи Репина «Иван Грозный убивает своего сына». Мол, клевета на русский народ и государственность: Иван Грозный сына не убивал. Над новостью достаточно посмеялись – кто-то, впрочем, воспринял ее серьезно, а кто-то расценил как пиар-акцию.

Но, что интересно, это сообщение вполне соответствует zeitgeist, духу времени. Искусство как таковое часто идет вразрез с линией власти, поднимает неудобные вопросы и т.д. Как правило, этим занимаются представители современного искусства (на то оно и современное) – и накликают на себя пристальное внимание со стороны соответствующих госорганов либо радикальных организаций. Репин умер в 1930 году, его «Иван Грозный» висит в Третьяковке уже десятилетия. «Покушение» на него – это покушение на традиции сродни недавнему ставропольскому запрету на Набокова, Бунина и Есенина. Отсюда и еще одна черта российского патриотизма – его избыток зачастую проявляется в чрезмерной борьбе за нравственность.

Для распространения патриотических настроений среди молодого поколения правительство предусмотрело ряд молодежных организаций. Просвещать российские регионы отправились «Наши» и «Молодая гвардия «Единой России», столичным патриотам было предложено объединиться в клуб «Гражданская смена», а в Подмосковье были созданы «Местные». Однако вряд ли можно сказать, что они справляются со своими задачами в полной мере. «Наши» исчезли из поля зрения СМИ, молодогвардейцы, подобно своим старшим соратникам, порой отличаются в скандалах, а о других в медиасреде вообще мало кто слышал.

На этом фоне особенно любопытно выглядят возможные сценарии. Фактически в 90-е власть пропустила образовательный момент патриотического воспитания. То же самое можно сказать и о начале нулевых. У поколения менеджеров и компьютерщиков само слово «патриот» вряд ли пользуется популярностью. Скорее оно представляется немодным, унаследованным от советских предков. Чиновники же, если говорить о классическом понятии патриотизма современной лексикой, делают из него подобие тренда, нечто практически рекламное. И в то же время боятся переборщить – чтобы не отпугнуть тех, кто постарше и кто иначе воспитан. Школы, по идее, выпустят новое поколение – с любовью к родине. Кино – самый массовый вид искусства – в очередной раз докажет поколению нынешнему, что мы живем в великой стране. Сами чиновники привыкнут к новым реалиям и станут примером образцового поведения. Но это только в теории. Слишком многие проекты не нашли отклика в лабиринтах загадочной и таинственной русской души.

В материале использован обзор СМИ с января 2004 года по ноябрь 2013-го. Данные подготовлены на базе информационно-аналитической системы «Медиалогия» специально для «НГ-политики».