Ценностная матрица общества и приоритеты власти

Сила государства – в доверии граждан. Фото PhotoXPress.ru

Нынешний этап нашего политического развития, начавшийся в 2011–2012 годах, резко отличается от предшествующих. Эти изменения требуют выработки новой стратегии развития, поиска властью новых исполнителей поставленных задач. Но дело даже не в смене состава политического класса. Главное – назрела смена  приоритетов, а вернее, пришла пора определиться с ними. В течение всех прошедших постсоветских лет страна жила в «междуцарствии» в смысле смены ценностных приоритетов.

Официально провозгласив отказ от советской модели государства и социалистических ценностей и объявив о начале процесса демократизации, правящие постсоветские элиты так и не определились со смыслом этого процесса. При этом невнятными и хаотичными были не только воззрения лидеров новой власти на инструменты демократизации, но, что важнее, – и на ее цели.

Социальная аномия

Построенная методом тыка система демократических ценностей продолжает транслироваться от элиты к массовому сознанию в чрезвычайно путаной и неясной форме. Не случайно все, кто исследовал состояние массового сознания в этот период, отмечают, что ценностная поляризация начала 90-х привела к релятивизму в отношении базовых моральных и политических представлений. При этом ни одна политическая сила (ни власть, ни левые, ни правые) не выстроила непротиворечивую и внятную идеологическую конструкцию, которая могла бы стать основой национальной стратегии. Очередь до этой задачи дошла только в начале третьего президентского срока Владимира Путина.

Ценностная неструктурированность массового сознания является признаком аномии и грозит подорвать духовное здоровье нации на долгие годы. Она проявлялась в политической апатии, в уходе от политактивности большинства населения в 1990–2000-е. Она же выплеснулась и в форме протестов – в 2011–2012 годах.

К схожим выводам приходят и социологи Кристофер Сводер и Леонид Косалс, которые определяют аномию как неуверенность членов общества относительно господствующих в нем норм, незнание, как правильно поступить в той или иной социальной ситуации и роли. Опираясь на данные опросов Всемирного исследования ценностей (World Values Survey) 2005 и 2011 годов, они выяснили, что в России один из самых высоких уровней аномии по сравнению с другими постсоциалистическими и развивающимися странами. Как полагают эти исcледователи, «жить с этим, конечно, можно, но «куда жить» – совсем неочевидно».

Ценностная аномия имеет и более опасные долгосрочные последствия. Уже сейчас в младших возрастных когортах преобладают люди, выросшие в атмосфере вседозволенности и не имеющие четких моральных и психологических приоритетов. С раннего детства они росли, не имея позитивного образа мира вообще и мира политического – в частности. Не менее, а может быть и более дезориентированы представители других возрастных групп, которые потеряли старые приоритеты, но так и не приобрели устойчивых новых.

Сейчас стало совершенно очевидно, что независимо от того, каким будет расклад политических сил вокруг нового старого президента, ему и его команде уже приходится решать задачу, связанную с выстраиванием ценностных приоритетов. Без этого никакая экономическая или политическая стратегия не будет работать. Проблема в том, что выработка системы политических приоритетов и ценностей не может быть выполнена враз и по заказу. Она не может быть выращена «в пробирке», но должна быть принята обществом, соответствовать его культурным и историческим традициям, быть им органичной. Для прорастания новой системы ценностей требуется как минимум несколько условий.

Во-первых, развитие нормальной многопартийной системы, в рамках которой и происходит осознание как национальных, так и частных интересов отдельных групп общества. Пока этот процесс идет крайне медленно и осложняется хаотичными действиями власти, постоянно меняющей правила политической игры.

Во-вторых, необходимо осознание политическим классом в целом и работающими на него аналитиками в особенности сложности этой задачи и необходимости создания определенных организационных условий для проведения этой работы с учетом разных политических ориентаций самих экспертов.

В-третьих, очевидно, что речь должна идти не только о выработке некого согласия по поводу базовых ценностей и целей развития страны внутри политического класса, но и о налаживании диалога власти и общества, о трансляции ценностей «официальной идеологии» всем группам населения. Особенно велика здесь роль системы образования на всех ее ступенях и средств массовой информации. Последние до сих пор использовались лишь для решения краткосрочных задач накануне выборов. Между тем этот инструмент воздействия имеет гораздо более широкие возможности на ниве просвещения и воспитания, рассчитанный на более тонкие и долгосрочные задачи.

Представляется, что создание эффективной стратегии предполагает прежде всего выяснение того, какие ценности сегодня разделяют наши граждане. На кафедре социологии и психологии политики в 2013 году было начато глубинное политико-психологическое исследование «Политические ценности и их восприятие российским обществом», с первыми результатами которого я бы хотела здесь поделиться.

Сенсационные кластеры 

Начнем с общей картины распределения ценностей в общественном сознании (см. табл.).

Обращают на себя внимание две группы ценностей – наиболее значимые для граждан, занимающие первые три ранга, и наименее значимые ценности – последние три ранга. Не удивительно, что безопасность, порядок, законность и мир являются важнейшими ценностями для граждан, поскольку преступность, коррупция и нестабильность не преодолены и служат серьезным основанием для беспокойства. Но вот следующая за ними ценность прав человека, занимающая третью строчку в рейтинге, – это уже сенсация. На протяжении всех постсоветских лет начиная с 1993 года эта ценность, кроме короткого периода середины 1990-х, не занимала первых рангов в системе представлений наших граждан.

Последние три ранга занимают национализм, коллективизм и традиционность. При этом обратим внимание на то, что более четверти опрошенных считают национализм антиценностью, хотя и сторонники у него тоже есть. Здесь стоит заметить, что национализм является социально неодобряемым явлением и опрошенные стараются показать к нему негативное отношение. При этом свою подлинную оценку они зачастую просто не сознают. Коллективизм ассоциируется с нашим советским прошлым и также не входит в число официально одобряемых ценностей. Да и все социальные практики постсоветского времени ориентировали наших граждан на крайний индивидуализм, а не коллективизм и солидарность. Традиционность нашими респондентами понимается как некий архаизм и поэтому оценивается достаточно негативно.

Приведенные выше данные показывают, что по-прежнему в сознании российских граждан имеет место достаточно противоречивая конфигурация ценностей, где кластеры ценностей у либералов включают в себя наряду со свободой и правами человека ценности безопасности, cправедливости и порядка, а респонденты с коммунитарно-авторитарными убеждениями признают необходимость частной собственности, прав человека и демократии. В наибольшей степени подобная раздвоенность сознания наблюдалась в 1990-е годы. В 2000-е произошла определенная унификация системы ценностей, когда требования порядка и справедливости доминировали во всех без исключения значимых группах общества.

Важно заметить, что определенная унификация ценностей в стабильные 2000-е не сопровождалась их структурированием по тем линиям, которые по идее должны задаваться партийными идеологиями.

Самая большая проблема возникает у партии власти, ценностная матрица которой претендует на роль общенациональной идеологии. В последнее время власть предпринимает попытки предложить обществу некую надпартийную систему идей и ценностей, которые призваны объединить людей вне зависимости от их партийных пристрастий. Видимо, вначале возникла именно новая электоральная модель в виде Народного фронта, а затем была предложена общая ценность – ценность патриотизма.

Неполитические ориентиры 

При том, что идея патриотизма как объединительной ценности не вызывает вопросов: она вполне органична российской политической культуре, но есть определенные психологические сложности с ее политическим применением. Во-первых, эта ценность не является самой значимой для наших респондентов, хотя и занимает в их сознании важное место (6-й ранг из 15).

Во-вторых, стоит принять во внимание, что за годы постсоветского развития российское общество пережило серьезный ценностный кризис, который привел к тому, что ценности солидарности, доверия, коллективизма, без которых патриотизм укорениться в обществе не может, были серьезно подорваны и сохраняются лишь в арсенале левых партий.

И, в-третьих, при всей важности конструирования единой системы ценностей патриотизма, которые включают такие неполитические ценности, как семья, родина, особенно малая родина, вера, традиционализм и другие, – эти неполитические ценности не могут заменить собой собственно политических и особенно партийных систем ценностей. События последних лет наглядно показали углубляющуюся социальную и политическую дифференциацию. При этом именно ценности являются тем полем, которое может не только разводить сторонников и противников, но и служить цивилизованной площадкой и для их дискуссий, и для выработки общенациональной стратегии.

Если подытожить сказанное, то следует отметить, что, во-первых, ценностная трансформация российского общества в постсоветский период больше всего затронула духовную, нравственную и психологическую сферы. Сегодня в обществе как никогда ощущается нехватка высоких целей и ценностей, не сводимых к обогащению одних и выживанию других, что ведет к духовной опустошенности и утрате ориентиров. Без того, чтобы найти достойные цели, объединяющие людей, государству трудно рассчитывать на успех самой разумной стратегии.

Во-вторых, уйдя от монолитности советского прошлого, мы пришли к множественности политических, религиозных, культурных ценностей. В нашем обществе есть сторонники консервативных ценностей и радикалы, либералы и социалисты, западники и национал-патриоты.

В-третьих, в ситуации множественности разнородных ценностей возрастает роль политических партий, которые могли бы органично выразить интересы разных групп общества. Одной из стратегических задач на этом пути является поддержка государством партийной системы, выполнение им роли арбитра в конкуренции между ними, обеспечение равенства возможностей разным политическим силам. Согласие в обществе возможно только на основе доверия к правилам политической игры.

В-четвертых, весь мир сегодня движется к признанию приоритета ценностей более важных, чем ценности материального благополучия, – устойчивое развитие, здоровый образ жизни, сохранение окружающей среды, развитие личности и духовное совершенствование. Эти ценности как нельзя лучше соотносятся с традиционными приоритетами российского сознания: служения родине, самопожертвования, солидарности и взаимопомощи.

В-пятых, обрести новый моральный климат в стране нельзя с помощью декретов. Это долгий путь воспитания и образования. Отсюда стратегические приоритеты, которые только и могут вернуть людям высокие ценности. Обеспечить эту цель может только государственное инвестирование в образование, науку, культуру, поддержку основных конфессий. Опорой государства здесь остается одна из ключевых ценностей, сохранившихся в национальном сознании, – патриотизм.

В-шестых, говоря о целях и ценностях внутриполитического развития, со всей определенностью следует сказать, что демократические ценности утвердились в нашем обществе. Отказ от них не примет большинство российских граждан. Одновременно наше общество устало от хаоса, неупорядоченности и ожидает от государства большей последовательности в наведении порядка и справедливости. Создание сильного государства – важнейшее условие сохранения демократических ценностей в нашей стране, обретения обществом стабильности. Говоря о сильном государстве, мы прежде всего имеем в виду, что его сила – в доверии граждан, в их поддержке и во всеобщем соблюдении законов и прав граждан.

Ранг*–отражает совокупную величину двух позитивных оценок представленных в таблице определений–«довольно значимо» и «очень значимо»