Андрей Бузин
Те, кто не приходит на избирательные участки, а голосует дома, как правило, больше благосклонны к власти. Фото ИТАР-ТАСС
То, что люди, голосующие дома, благосклонны к власти – совершенно естественно: они в большей степени от нее зависят, они в большей степени вынуждены опираться на информацию из телевизора и бесплатных районных газет. Влияние на результат выборов с помощью привлечения к голосованию определенного контингента – известная технология, и используется она не только в нашей стране. В разных углах России я видел, что технологию привлечения к надомному голосованию лиц, которых заранее сагитировали в пользу того или иного кандидата, использует не только администрация, но и частные политтехнологи. Пользуясь нормой закона о том, что заявка на голосование вне помещения может быть передана в избирательную комиссию «третьим лицом», они подают в комиссию целые списки тех, кто якобы хотел проголосовать на дому.
Связано это, естественно, не с ухудшением здоровья населения, а с распространением технологий прямого и косвенного влияния на итоги голосования. Три основных фактора вызывают увеличение такого голосования. Во-первых, это простота вбросов в переносные ящики. Тут мы имеем дело с уголовным преступлением, причем оно хорошо отражается в официальных данных: если участковая комиссия сумела обслужить на дому 500 (а бывает, и более) человек – это очевидная фальсификация, на которую, впрочем, не обращают внимания вышестоящие комиссии и суды.
Во-вторых, это массовый обход жителей в деревнях с незаконным предложением поучаствовать в голосовании, не выходя из дома. «По деревне мы идем, урну мы с собой несем…» Такое явление постоянно наблюдается в Тамбовской, Псковской, Воронежской областях, где надомное голосование на региональных выборах доходит до 20 и более процентов.
Наконец, третья причина – целенаправленное привлечение к надомному голосованию пенсионеров и инвалидов. Это явление распространено по всей России, в крупных городах – особенно.
Работники государственных учреждений – собесов – как правило, привлекаются к поголовному привлечению обслуживаемого контингента, большая часть которого попадает в списки якобы желающих проголосовать на дому. Часть пенсионеров иногда даже не знает об этом; при проверке заявок и непосредственно при проведении голосования не раз и не два в разгар выборной кампании выяснялось, что они никаких заявлений не подавали. Стоит еще отметить, что этой части населения в Москве, например, в этот раз перед выборами было уделено особое внимание администрации: им прислали персональный агитационный материал, а многим подарили продуктовые наборы. Конечно, все это и есть то, о чем много говорят, с чем на словах борются наши организаторы выборов – использование административного ресурса.
В результате мы имеем большое число проголосовавших на дому пенсионеров, значительно превышающее число голосов, с которым Собянин избежал второго тура, а также очередную порцию недоверия к выборам.
Но! Выборы были необычными: таких выборов не было в Москве, пожалуй, с 1993 года. За эту необычность мы должны благодарить не только Навального с Волковым, но и, как ни странно, администрацию (не могу сказать – какую, поэтому лучше буду называть ее просто Собяниным).
Само по себе неожиданное назначение выборов, конечно, было технологическим приемом, не способствующим равноправию кандидатов. Ведь о выборах знал и был готов к ним только один кандидат. Документ, подтверждающий согласие Путина на выдвижение Собянина на выборах, выцарапанный из недр Мосгоризбиркома, представляет собой чудесное подтверждение этому. Сама просьба Собянина вообще не датирована, зато в тексте содержится просьба «дать согласие на выдвижение на досрочных выборах, которые будут назначены в связи с досрочным прекращением полномочий мэра Москвы». Оказывается, Собянин даже не сомневался, что Мосгордума назначит досрочные выборы. Согласие президента Владимира Путина (фривольная надпись на бумажке Собянина – «Согласен. Путин») дано 5 июня, а выборы назначены только через два дня.
Потом Собянин обнародовал Меморандум о честных выборах, на который никто не обратил внимания, поскольку таких меморандумов было бесчисленное множество. А потом началась фантасмагория, какой мы давно не видели на выборах.
Вероятность регистрации Навального – единственного кандидата, который мог составить конкуренцию Собянину, была около нуля: прохождение муниципального фильтра через отфильтрованных в течение трех последних лет местных московских депутатов было невероятным событием. И никто не догадывался, что депутатам дадут команду поставить свои подписи за Навального. Когда вдобавок Навального отпустили из тюрьмы для проведения избирательной кампании (а это решение принимали явно выше, чем на уровне мэрии Москвы), стало ясно, что собянинский меморандум не такая уж и банальность.
Не буду здесь высказывать догадки, по какой причине власть пошла на такой рискованный эксперимент. Но уверен, что она не ожидала того, что произойдет. Она не ожидала, что если в кипящем котле сделать маленькую дырочку, то пар оттуда хлынет с невероятной силой.
Дополнив этот пар талантливым организатором – Леонидом Волковым, Навальный по максимуму реализовал накопившуюся гражданскую активность. Помогать Навальному добровольно пришли тысячи людей, и это было совсем непохоже на то, что мы привыкли видеть на наших декоративных выборах. Но есть здесь и заслуга Собянина (обобщенного): Навального не сняли с выборов даже после того, как власть поняла, что эксперимент свернул не туда. А снять при нашей судебной системе могли в два счета.
Более того, даже агитационная кампания проходила существенно мягче, чем во времена Лужкова. А уж по вопросам голосования и подсчета голосов администрация дала прямые указания не фальсифицировать и бережно относиться к наблюдателям.
Но рефлекторно администрация все же использовала классические административные избирательные технологии, о которых я написал выше. Такая непоследовательность привела к слишком маленькому разрыву в 1,4%. Хотя многие видят в этом как раз доказательство прозрачности результатов.
Пару дней после дня голосования у Собянина был шанс еще больше укрепить доверие к состоявшимся выборам: стоило лишь подмигнуть председателю Московской городской комиссии о том, что можно более тщательно проверить претензии недовольных. Но все поступившие жалобы были «проверены» за один день и, как обычно, «не нашли подтверждения».
И тем не менее впервые за многие годы московские выборы удались. В них было несколько победителей – и Собянин, и Навальный, и – главное – москвичи, давно не видевшие настоящих выборов. Эх, если бы не смазанная концовка!
