Александр Малышев
.jpg)
В воскресенье в центре Челябинска в сквере Алое Поле состоялся митинг, организованный представителями местных националистических движений. Собравшиеся выступали против строительства в областном центре новой мечети вместо планировавшегося давно стадиона. Затянули начало митинга на 15 минут и все время рассуждали, стоит ли его вообще начинать: на акцию пришли всего 30 человек. Зрителей, которые обычно наблюдают за митингами в этом месте, и вовсе не было. При этом в посвященной митингу группе в социальной сети ВКонтакте на момент проведения мероприятия состояли 429 участников.
Такая пассивность местных молодежных организаций вполне объяснима. Челябинский политолог Андрей Лавров заявил «НГ», что южноуральская молодежь предельно аполитична. 95% не только не интересуются политикой, но даже не представляют себе, какой политической позиции придерживались Ленин, Сталин и Иван Грозный. «Большинство студентов – платники, мыслящие категориями торговли, ни о каких протестных движениях даже речи быть не может. Единственное сравнительно сильное неструктурированное объединение – скинхеды. Преимущественно это дети мигрантов, насильно депортированных из азиатских республик бывшего СССР, – заявил «НГ» эксперт. – Кроме этого, присутствуют молодежные объединения партий. Единственное реально работающее из них – «Молодая гвардия «Единой России». Еще недавно было очень небольшое количество лимоновцев и анархо-синдикалистов, но сейчас их движение в упадке». Общий процент политизированной молодежи в Челябинской области, по мнению эксперта, менее 5%.
Политаналитик Александр Мельников считает, что в области всегда можно найти представителей всех молодежных организаций: «Но как на Ноевом ковчеге, каждой твари по паре». «Они малочисленны, неавторитетны, а также либо маргинальны, либо существуют для галочки», – сказал «НГ» эксперт. Исключением он назвал региональное отделение «Молодой гвардии «Единой России». «Конечно, и эту организацию я не назвал бы авторитетной в молодежной среде, но она по крайней мере достаточно влиятельная – периодически вносит вклад в формирование политической повестки дня региона». Второе исключение, по мнению Мельникова, – объединение болельщиков местного хоккейного клуба «Трактор» – КБТ» (Клуб болельщиков «Трактора»): «Хотя в сам КБТ входят отнюдь не только молодые люди, очевидно, у него есть достаточный ресурс и авторитет, чтобы манипулировать многочисленными молодыми хоккейными фанатами. Правда, нынешний КБТ, во-первых, дистанцируется от общественно-политической тематики, во-вторых, ассоциируется с областной властью».
Челябинский политолог Алексей Ширинкин выделяет в регионе несколько кластеров молодежных организаций по их идеологической повестке и характеру деятельности. Первая – несистемная демократическая оппозиция, которая насчитывает максимум пару десятков человек и оказывает влияние на доли процента молодежи региона, преимущественно по неформальным связям (друзья, соцсети и т.п.). Следующая категория – экстремисты – националисты, анархисты, коммунисты. «Более широко представлены наци-организации («Воля», Национально-республиканская партия и т.п.), менее – левые. «Раньше была ячейка НБП, но после проявленного к ее лидерам интереса со стороны ФСБ самоликвидировалась», – вспоминает Ширинкин. К их противникам эксперт причисляет молодежные организации системных партий – «Единой России», «Справедливой России» и КПРФ и формальные структуры – «Областная молодежная палата», «Молодежная избирательная комиссия», объединяющие молодежных политических и гражданских активистов, не входящих в партии. В целом, по мнению эксперта, можно предположить, что в политических структурах состоит около 0,1% от всей молодежи региона, а доля молодежи, хотя бы готовой получать информацию о политической жизни, – 15–20%.
Челябинск
