Светлана Гаврилина
.jpg)
Серьезных же замеров молодежной политической активности в Петербурге давно не было. О некоторых тенденциях можно судить по косвенным данным. Так, студенческий марш в начале года собрал всего 100 человек. Однако на общегородских акциях, собиравших более 2 тыс. человек (в защиту 31-й больницы, против «закона Димы Яковлева», митинг 6 мая), 50% и более – люди до 30 лет. Еще деталь: на студенческом марше в Фонд помощи задержанным было собрано 400 руб. На митинге против «закона Димы Яковлева» (3 тыс. участников) – 18 тыс. руб.
У молодежи популярнее гражданские и социальные движения, чем чисто политические. Не называют себя строго молодежными, но по факту ими являются «Живой город», «Красивый Петербург», «Наблюдатели Петербурга». Жесткой границы между «гражданским активизмом» и политической активностью нет (с 2007 года через задержания и суды прошла не одна тысяча молодых людей, что способствует политизации). Движения возникают так: клич в соцсетях и стремительный выход в «реал». Это сейчас касается и политических групп. Уходит практика, когда «взрослые» руководили «молодежными ячейками». «Молодежная солидарность», молодежное крыло «Партии 5 декабря» вполне самостоятельны, как и «Молодежное «Яблоко» – в отличие от «молодежек» других парламентских партий, о которых мало слышно, более или менее на слуху разве что МГЕР. Движение «Весна», созданное бывшими яблочниками, «Гражданская ответственность» – тоже по факту молодежные. Но, как и в сетевом общении, возрастных цензов по большому счету нет. Сети оказывают влияние еще и на то, что иерархические модели уступают место горизонтальным, а лидеры – координаторам. Взаимодействие между группами происходит под конкретные задачи и акции – митинг, сбор подписей. Юношам и девушкам скучно в политических «молодежных резервациях», у них самосознание экономически активных горожан (у многих уже семьи – кстати, спутников жизни часто находят именно внутри движухи), они считают свой опыт ничем не хуже опыта «старших».
Крайние националисты в городе есть, недавно за хулиганство был задержан 18-летний деятель одной из них. Но чаще их лидеров и актив уже не назовешь молодежью. Так, кстати, и у нацболов – «боевое ядро», прорывавшее цепи ОМОНа на Невском 3 марта 2007 года на Марше несогласных, сейчас в основном перешагнуло 30-летний барьер. А вот анархисты и другие левые по-прежнему юны – взрослея, уходят из политики или меняют предпочтения, на смену приходят новые люди.
Недавно появились целых два национал-демократических движения – одно вышло из бывшего ДПНИ, другое выросло «само». Одни называются «национальными демократами, другие нацдемами, чтобы не путаться, так как две этих группы возглавляют два Андрея Кузнецова. Состав обеих подходит под определение «молодежный». Омоложение и радикализацию переживают и регионалистские движения: если старшее поколение тяготеет скорее к либеральным идеям, то вливающийся молодняк намного левее или намного правее.
По сравнению с 200-тысячным движением конца 80-х – начала 90-х нынешний протестный Петербург более разобщен, но при этом он моложе. Тогда участников в возрасте 18–30 лет можно было счесть по пальцам. Сейчас называют (в том числе и в методичках, упомянутых выше) число в 40 тыс. ребят, считающих себя участниками протестных групп.
Санкт-Петербург
