Тюремные фантомы

Обитатели челябинской колонии № 6, на взгляд экспертов, вели себя более цивилизованно, чем ОМОН – ни поджогов, ни погромов, ни насилия.
Фото Уральского демократического фонда

Копейск и Мехико. В разных концах мира, на территориях разных государств с различным климатом, населением и т.д. – два города, не похожие друг на друга. И все же между ними есть невидимая связь, проявить которую попытаемся.

То, что произошло в нынешнем ноябре в исправительной колонии № 6 в городе Копейске Челябинской области, известно почти всем, повторять хронологию этих событий нет необходимости. Неожиданностью для специалистов и экспертов, следящих за развитием пенитенциарной системы, они не стали. Правда, несколько удивила цивилизованная форма выражения осужденными своего недовольства: ни погромов, ни поджогов, ни насилия, как свидетельствуют СМИ и другие источники, зафиксировано не было. Высказывается опасение, что это не последний осенне-зимний эпизод своеобразного напоминания людей, оказавшихся за решеткой, о своем существовании. О чем же они хотят напомнить властям? Для ответа на этот вопрос вернемся на три года назад.

Ровно три года назад сменилось руководство ФСИН. Эту структуру возглавил генерал-лейтенант МВД Александр Реймер. Министр юстиции поставил перед ним задачу перехода от исправительных колоний к тюрьмам, соответствующим международным, в первую очередь европейским, стандартам. Поскольку назначенный руководитель никогда с системой исполнения наказаний не сталкивался и не имел о ней ни малейшего представления, то амбициозную задачу принял к неукоснительному исполнению. Для реализации перехода к тюремному содержанию осужденных была подготовлена и в октябре 2010 года утверждена правительством Концепция развития уголовно-исполнительной системы (УИС) до 2020 года, в соответствии с которой предполагалось открыть 448 тюрем, отвечающих международным стандартам. И все это в рекордно короткий срок – до 2020 года, без выделения целевого бюджетного финансирования.

Для выполнения столь важного проекта требовались нестандартные решения и, конечно, такие же нестандартные кадры. Поэтому из ФСИН, научных и образовательных учреждений были уволены профессионалы, выражавшие хотя бы малейшие сомнения в успехе столь грандиозного мероприятия (затем были уволены профессионалы, не выражавшие таких сомнений, просто за то, что они из старой команды). Параллельно подобраны и назначены на руководящие посты люди, не представлявшие (так же как и их руководитель), куда они пришли. Единственное их достоинство было в том, что они нисколько не сомневались (или делали вид из-за появившихся на горизонте генеральских лампасов) в том, что поставленная задача по строительству тюрем будет выполнена и даже перевыполнена.

Все это тюремное фонтанирование сопровождалось широкой пиар-кампанией и обещаниями к 2020 году разместить осужденных в отвечающих международным стандартам тюрьмах. Стоит только потерпеть. Но уже на стадии разработки проекта стало ясно: это не столько амбициозная, сколько авантюрная идея. И через три года появились дополнительные этому доказательства.

Во-первых, в конце октября 2012 года в Санкт-Петербурге состоялось рабочее совещание, на котором руководством Минюста России было констатировано, что новый следственный изолятор «Кресты» построен аж на 46%. Но и эти 46% удалось достичь, просто вымучить почти за 10 лет. Причем при наличии (хотя и не стабильного) целевого финансирования строительства за счет средств федерального бюджета. А как же до 2020 года построить 448 тюрем? Причем без целевого финансирования этой стройки?

Во-вторых, в декабре 2011 года, опять же по инициативе Минюста России, в Уголовный кодекс был введен новый вид наказания – принудительные работы. В связи с тем, что для исполнения данного наказания нужно было построить исправительные центры в каждом субъекте Российской Федерации, введение принудительных работ отложили до 1 января 2013 года, а именно до строительства на первом этапе хотя бы восьми исправительных центров, по одному в каждом федеральном округе. С большим трудом научному сообществу удалось получить сведения об итогах этой кипучей деятельности: на конец ноября-2012 не построено ни одного исправительного центра. Просто федеральным бюджетом не выделено для этого необходимых средств. Ни на 2013 год, ни на следующий 2014-й и, как полагаю, на последующие годы тоже выделять деньги никто не собирается. А ведь исправительные центры по своим материальным затратам существенно уступают тюрьмам.

Да что там говорить о строительстве новых видов исправительных учреждений. В существующих исправительных колониях нет средств на поддержание обычной деятельности. Прокуратура жалуется, что ворота в отдельных колониях уже не на замке, а замотаны обычной металлической проволокой: раскрывай и выпускай. Именно такое опустошающее для пенитенциарной системы действие имел перевод их предприятий в разряд казенных. Это еще одна непростительная ошибка команды теперь уже бывшего руководителя ФСИН России Реймера.

А при чем здесь Копейск и Мехико? – спросит вдумчивый читатель. Сначала о российском городе. Произошедшие волнения в копейской исправительной колонии – это своеобразный стук осужденных в двери власти: «Уважаемые господа правители! Вы там можете фантазировать и даже второй раз пытаться построить тюремный коммунизм, но не забывайте о нас, о текущих заботах и нуждах людей, оказавшихся по ту сторону колючей проволоки. Ведь мы живем сегодня, а к 2020 году нас может уже и не быть. Оставшиеся из нас инициаторов фантастических идей о тюремном коммунизме могут и не увидеть. Мир большой, есть Англия, Германия. Ищи-свищи их по всему континенту.

Нам же сегодня нужна работа в местах лишения свободы, и зарплата не по 8 или по 40 рублей в месяц, а хотя бы в размерах гарантированного государством минимального размера оплаты труда.

Нам не нравится то, что на благоустройство колонии и ее помещений, на другие нужды персонала вымогают деньги с нас и наших близких. А тут еще приходится думать о строительстве тюремных помещений. Ведь государство денег на это не выделяет. Значит, наши чубы будут трещать. Нас тревожит набирающее силу социальное расслоение осужденных и паразитирующая на этом коррупция…»

Думаю, список претензий далеко не исчерпывающий, найдется в нем место и рукоприкладству, и поборам за свидания, улучшенные условия содержания, условно-досрочное освобождение и прочее.

В своей предыдущей статье в «НГ-политике» (см. номер от 02.10.12) мне довелось писать о том, что ложная цель, поставленная перед такой важной правоохранительной структурой, как уголовно-исполнительная система, не менее страшна по своим последствиям, чем застой. В данном же случае, как говорят юристы, имела место идеальная совокупность. Это и ложная цель в виде ускоренного строительства тюремной системы, и застой в решении текущих повседневных вопросов функционирования существующих исправительных колоний с реально существующими здесь и сейчас, а не в виртуальном пространстве 20-х годов осужденными и представителями персонала.

Три года ничего по обустройству колоний не делали, немногочисленные ресурсы и силы растратили на фантом в виде будущей тюрьмы, разогнали квалифицированный персонал (причем, как в полиции, не тех, кого необходимо), а теперь приходится пожинать плоды этого недомыслия. Если считать, что это видно только нам и не видно осужденным, то это глубокое заблуждение. И это наглядно показали события в городе Копейске.

Теперь о Мехико – столице Мексики и месте проведения летней Олимпиады и, как утверждают очевидцы, очень красивом городе. С 29 октября по 2 ноября 2012 года в Мехико проходила ХVI ежегодная международная конференция Международной ассоциации исправительных учреждений (ICPA). В работе форума приняли участие представители пенитенциарных служб и общественных организаций более чем из 40 государств мира, в том числе и директор ФСИН России Геннадий Корниенко. Последний выступил с докладом о реформировании уголовно-исполнительной системы РФ, в том числе и о промежуточных результатах работы по преобразованию системы исполнения наказаний в рамках реализации Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года.

Конечно, разъяснять положение дел в уголовно-исполнительной системе России на международном уровне необходимо. Но лучше это сделать, когда это положение и пути его исправления будут разъяснены внутри страны. Мне приходилось уже отмечать, насколько дезориентированы работники исправительных учреждений – строить тюрьмы (или их подобие) или нет, собирать капитал, дань, оброк, мзду и т.п. для этого или нет. Будут ли продолжены чистки среди персонала по признаку умения из воздуха построить тюрьму или нет. Будут ли приняты государственные целевые программы по обеспечению осужденных трудом в рамках исправительных колоний. Это и многое другое требует открытого заинтересованного разговора с профессионалами, правозащитниками, научными работниками. А отчасти и с осужденными во время поездок, инспекций мест лишения свободы. Может быть, тогда не было бы Копейска?

И еще об одном. О персональной ответственности тех должностных лиц, которые довели уголовно-исполнительную систему до депрессивного состояния. Надеяться на то, что у них проснется совесть и они подадут в отставку, уже не стоит. Ждать пенитенциарных оборонсервисов и славянок тоже нереально, не те масштабы. А положение в уголовно-исполнительной системе не улучшается. Во время последней встречи с руководством фракций Госдумы Владимир Путин предостерег от принятия законов, не обеспеченных материальными возможностями государства. А как же с ответственностью должностных лиц, забывших об этом принципиальном положении и накормивших общество до отрыжки тюремными сказками. Опять по-дружески все сойдет с рук?