Илья Шаблинский
Ох, нелегкая эта работа – из болота тащить бегемота...
Фото Reuters
Нет сомнений: то, что происходит в общественно-политической жизни страны в последние месяцы, займет свое место в учебниках истории в будущем. Может быть, будет сказано «агрессивная консервация», может быть, «агрессивное возвращение застоя», а может, еще что-то. У историков на самом деле сейчас появляется масса поводов для аналогий. Если не ходить слишком далеко, можно вспомнить середину и конец 1960-х.
Мало кто помнит, что тот период ознаменовался принятием целого ряда новелл к тогдашнему Уголовному кодексу, отражавших стремление тогдашнего руководства страны ужесточить режим, запугать возможных участников протестов. Появились новые статьи, например, 190-3 – «Распространение клеветнических измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй», 166-3 – «Участие в групповых действиях, грубо нарушающих общественный порядок, создающих препятствия в работе предприятий промышленности, транспорта и связи». Улавливаете знакомый мотив? Ну да, это была реакция на массовые протестные выступления – на забастовку в Новочеркасске, на забастовки и демонстрации в ряде других городов. Ужесточение режима почувствовали тогда и редакции газет, и органы псевдообщественных организаций… А ведь протестовали тогда по делу.
Прошло примерно 45 лет. Новости последних недель будто вызывают к жизни дух минувшей эпохи. Вроде бы и ситуация уже иная, и вроде бы мы уже попривыкли к вольностям, явленным нам в те самые 90-е (точно не в нулевые), а все же что-то давнее проступает. Вот нейтрализуется деятельность Совета по развитию гражданского общества и правам человека при президенте РФ. Совет в последние месяцы позволял себе уж слишком часто находить в действиях власти на разных уровнях покушения на базовые права. Президентская администрация пообещала, что его будут теперь подбирать по новой схеме, в частности, с помощью интернет-голосования. Трудно сомневаться в смысле этой новой схемы: администрация решила наполнить Совет по правам человека удобными ей людьми. Собственно, изменить что-либо в текущей законодательной и правоприменительной практике совету и без того удавалось не так уж много. Но, вполне вероятно, правящую группу, а может быть, и первое лицо стали раздражать сами по себе делаемые от имени совета заявления и упреки. Терпение, так сказать, иссякло.
Перечень событий из этого же ряда легко продолжить. В мае этого года однопартийное большинство Госдумы приняло поправки к закону, фактически выхолащивающие идею выборов губернаторов. С учетом установленных фильтров реальная конкуренция на этих выборах легко может быть исключена. При этом, стремясь законопатить все возможные щели и точнее выразить державную волю, депутаты от той же партии из региональных заксобраний почти повсеместно исключили самовыдвижение.
В начале июня то же большинство проголосовало за закон, дающий возможность объявлять незаконным любое неугодное власти собрание. Мнения оппонентов это большинство игнорировало достаточно демонстративно. Вне зависимости от данной законодательной инициативы в июне были отправлены за решетку 12 участников демонстрации 6 мая. У заявителей этой демонстрации проводятся обыски, их вызывают на допросы. Вопрос о том, какую ответственность должны нести власть и правоохранительные органы, организовавшие 6 мая на Малом Каменном мосту чудовищную давку, даже не встает. Избирательное правосудие стало уже столь же привычным явлением, как и явления первого лица во всех теленовостных выпусках по четыре (шесть) раз в день.
В последние недели серьезным поводом для обсуждения стал и проект закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в части совершенствования правового регулирования противодействия экстремистской деятельности». Он предусматривает новые составы административных правонарушений, субъектами которых станут СМИ, осуществляющие «экстремистскую деятельность». Исходя из текущей правоприменительной практики, можно легко предположить: речь пойдет о любой критике российского политического режима.
Еще полгода назад эксперты размышляли над тем, какую стратегию выберет власть в свете требований о возвращении демократии. Сегодня вся российская демократия сейчас, в сущности, сводится к весьма зыбкому праву выходить на площади и немногочисленным независимым СМИ, в основном печатным (последним обстоятельством я сейчас и пользуюсь). И это в условиях, когда российское общество весьма неспокойно и значительный его сегмент, весьма широкий социальный слой, уже сознает, что его политические интересы нигде и никак не представлены!
Следует ли из этого вывод, что те, кто изыскивает в последнее время все новые поводы для ограничения прав, рассчитывают в основном на силовое подавление протестов? Пожалуй, да. Режим личной власти, сформировавшийся у нас в последнее десятилетие, как и всякий режим подобного типа, постоянно нуждается по крайней мере в трех вещах: регулярной массированной пропаганде, фальсификации выборов и выборочных репрессиях по отношению к оппонентам.
Если режим ограничивается двумя первыми инструментами, то его обычно считают мягким. В условиях мягкого режима еще можно надеяться, что когда-нибудь в результате вполне честных выборов «Единая Россия» согласится довольствоваться своей законной третью голосов избирателей. Но за определенной чертой – которая может быть очень зыбка и неуловима – на первые роли вместо бодряков-пропагандистов приходят угрюмые следователи. Наша власть подошла к этой черте слишком близко. И, вероятно, эту опасность сейчас ощущают очень многие.
В общем, это довольно типичный путь для многих слабых демократий и государств с сильными авторитарными традициями. И мы видим, как на пространствах бывшего СССР формируется что-то вроде альянса братских авторитарных режимов. В одном ряду с Азербайджаном, Беларусью, Казахстаном и т.д. нынешняя РФ смотрится вполне органично.
На что же остается надеяться? Ведь власть будто выталкивает граждан, критикующих ее, за пределы правового поля. Надеяться нужно на постепенное расширение социальной базы демократического движения. И если борьба за демократию будет продолжаться все же в пределах правового поля, пусть обуженных и произвольных, такая база обязательно будет расширяться. Необходимо обжаловать в Конституционном суде первые же случаи применения явно неконституционного закона о митингах – такие случаи дадут право на обжалование отдельным гражданам и их объединениям. Необходимо, к примеру, требовать досрочного самороспуска Московской городской Думы.
Надеяться нужно по большому счету на то, что гражданское общество в России стало за последние два десятилетия гораздо более сложным – и по структуре, и по запросам. Оно стало более зрелым и требовательным. Оно довольно миролюбиво, но в крайнем случае может и взорваться. Режим личной власти уже сейчас не очень соответствует этому обществу. Он более соответствует концу 1960-х. Он все чаще ставит в неловкое положение даже своих адептов. Он действительно может, опираясь на силу, поддерживать себя еще некоторое время. Но уже сегодня он выглядит архаичным. И самое главное – что бы он ни делал, время работает против него.
