Евгения Чирикова: "Я вовсе не оппозиционер, я домохозяйка!"

Евгения Чирикова: "Моя борьба за лес началась с подозрительных красных пятен на деревьях".
Фото Алексея Горбачева

Менее года назад никто не мог представить защитницу Химкинского леса Евгению ЧИРИКОВУ в качестве одного из лидеров политического протеста в России. То, что никакая она не оппозиционерка, а всего лишь домохозяйка, Чирикова продолжает утверждать и сейчас. Однако ее яркие выступления на митингах «За честные выборы» и тот факт, что борьба за Химкинский лес уже давно переросла из экологической в политическую, выдвинули ее в ряд наиболее заметных российских женщин-политиков сегодняшней действительности. Встречу с корреспондентом «НГ-политики» Алексеем ГОРБАЧЕВЫМ она назначила в одном из кафе на Триумфальной площади столицы, пояснив, что «это очень хорошее место». Ранее Чирикова была участником акций гражданского неповиновения, проходящих именно там.

– Здравствуйте, Евгения! Ваш протест начался с ситуации в Химкинском лесу, а потом постепенно перерос в политический. Как и почему это произошло?

– На тот момент, когда я начинала бороться за Химкинский лес, я не догадывалась, что у нас любой протест, связанный с экологией, является политическим. Я была абсолютным овощем в политике (смеется) и не задумывалась о чем-то, помимо моей семьи и детей. Иногда, правда, думала еще и о том, что хотелось бы себе что-нибудь купить. И в то же время, так же как и многие другие граждане в Подмосковье, ждала, когда наконец будет построена нормальная дорога.

Но когда я увидела, во что превращается ее строительство и каким безумным образом уничтожается наш лес... Когда оказалось, что наши скверы и наши леса – не более чем ресурс, который поглощают чиновники и олигархи для того, чтобы жировать за границей...

Помню, на последнем месяце беременности я пошла с мужем гулять и обнаружила подозрительные красные пятна на абсолютно здоровых деревьях. Нам это показалось подозрительным. С этого все и началось. Как результат, сейчас я борюсь с целой системой, которая включает в себя и правительство России.

– И сегодня, спустя пять лет, многие уже считают вас политиком федерального уровня. Вы выступаете на оппозиционных митингах, вы становитесь все более узнаваемой...

– Все просто. На самом деле я себя даже не рассматриваю как политика. Но у меня есть определенный опыт – годы борьбы с властями на местном уровне закалили меня и моих товарищей. Мы опробовали всю палитру гражданских действий, научились отстаивать свои интересы. Мы дошли даже до того, что организовали лагерь в лесу. А когда пытались спросить у рабочих документы – нас начинали избивать. В то же время лично у меня нет властных амбиций – моя единственная задача сделать так, чтобы все мы жили в благополучной стране.

– Не боитесь ли вы за будущее своих детей? При условии, что они останутся жить в России.

– Когда ты начинаешь бояться, все самое плохое и происходит. Никогда не думаю о плохом. Если я начну со своей-то богатой фантазией что-то предполагать и бояться, могу до бог знает чего додуматься. Что касается детей. Думаю, для них, так же как и для меня, важно ощущать свои корни. У нас в России огромные природные территории, у нас страна очень благодатная для экотуризма. К тому же мне по душе наш российский менталитет. Россияне не пассивные, они просто терпеливые.

Во времена студенчества я хотела пожить в другой стране. Но сейчас мне чужд западный менталитет, не нравится западное лицемерие.

– И все же о ваших политических пристрастиях. Вы придерживаетесь левых взглядов или либеральных?

– Я в этом деле не специалист. У людей должны быть традиционные ценности. Основной ценностью я считаю семью и детей. Я сторонник традиционных ценностей и считаю, к примеру, что гомосексуальные браки – это пошло. Это не может быть нормой. Но в то же время я не понимаю и идей феминизма. Счастливая женщина не может быть феминисткой. Залог стабильного, нормального общества – крепкая семья.

– А как же политические лозунги? Вы же участвовали в митингах под лозунгом «За честные выборы»?

– Свободные выборы – это лишь средство для достижения целей. И тем не менее надо меняться самим. Нашисты, к примеру, любят говорить о том, что надо начинать с подъездов. Ну что ж, попробуйте для начала договориться с ДЭЗами и поменять что-то в их работе. Попробуйте защитить свой дом. Так что за красивыми словами молодых людей из движения «Наши» скрывается большая неправда. Я бы не стала им верить, и мне жаль этих людей, которые таким образом делают себе карьеру. С другой стороны, мы можем и должны отстаивать самоуправление.

– Предлагаете оппозиции перейти с решения глобальных проблем на местный уровень?

– Да какой я оппозиционер?! Я – не оппозиция, у меня обычные интересы, я – мать и домохозяйка. Но даже имея на руках малолетнего ребенка, можно создать экологическое движение федерального масштаба.

– Извините за нескромный вопрос, но на что вы живете?

– У меня работает муж, у которого небольшой инженерный бизнес – защита аппаратуры на энергетических подстанциях. А наша общественная деятельность не требует больших вложений. Разве что мы печатаем газеты и листовки. Когда мы только начинали свое движение в защиту леса, я сидела с грудным ребенком, и мы, защитники, встречалась в 42-метровой квартирке в хрущевке. Ради этого я отказалась от посещения салонов красоты и фитнес-клубов, а все продукты мы покупаем только на рынке. Это дешевле и экологичнее. Я перестала покупать дорогую одежду. Я руководствуюсь идеями Махатмы Ганди: никаких денег не надо, чтобы вести общественную работу.

– Из-за вашей политической активности нет ли проблем в школе у вашей дочери Лизы?

– Нет. У меня с ее классным руководителем прекрасное взаимопонимание. Проблемы если и возникают, то только с активистами из «Наших». Они подлавливают моменты, когда я сижу, допустим, с ребенком в ресторане, начинают снимать на камеру, пристают с вопросами, не дают ребенка покормить.

– Кому из оппозиционных лидеров вы больше всего доверяете и почему?

– Мне нравится Леша Навальный. Он заставил задуматься и привел в политику много обычных людей. Мне нравится также Гарри Каспаров. Он очень культурный и умный, глубоко анализирует события на своем уникальном ресурсе.

– Были ли попытки вас подкупить? Деньгами, например, или должностями?

– Да, были. Мне предлагали возглавить комиссию по распределению средств на строительство трассы через Химкинский лес, по-моему, при Росавтодоре. Еще предлагали войти в состав президентского Совета по правам человека. Но я отказалась. Наша власть на самом деле не желает слушать ничьих советов.

– Многие говорят, что лидеры оппозиции проявляют активность не для того, чтобы изменить жизнь в стране к лучшему, а чтобы самим встроиться в систему, вернуться во власть. Что вы об этом думаете?

– Настоящий протест – это не субстанция, ее слить в сортир невозможно. Например, когда митинг 10 декабря перепроецировался на Болотную площадь, мы получили больше, чем хотели. То есть были и митинг, и шествие. Я сама реально шла среди людей с файерами и плакатами. Это было очень важно. Но одна фаза сменяется другой. Невозможно четыре месяца подряд говорить, что Путин плохой. Наша задача – изменить страну, чтобы такие, как он, больше не появлялись на вершине власти. Надо учиться жить без Путина.

– Кстати, по поводу игнорирования власти. Оппозиция назначила на 6 мая митинг на Манежной площади. И собирается провести его вне зависимости от того, будет ли он согласован с властями. Ваше к этому отношение?

– Да, я за это. Ведь если мы выходим мирно, без оружия, почему кто-то должен нам это запрещать? У нас по Конституции власть принадлежит народу. И если я хочу выйти на митинг в сердце нашей родины 6 мая, то я выйду. Не надо ни у кого спрашивать разрешения, чтобы выражать свою волю. Ничего такого страшного мы не совершим, если выйдем.

– Вас не пригласили на встречу лидеров несистемной оппозиции с президентом Дмитрием Медведевым. Не обидно ли?

– Нет, конечно. Считаю, что Медведев обманул и меня, и всю страну, когда после знаменитого августовского митинга по Химкинскому лесу на Пушкинской площади пообещал обратить внимание на мнение людей и провести общественные слушания. Мы полгода проводили общественную экспертизу и предложили 11 (!) альтернативных вариантов трассы. Показали коррупционные схемы участвующих в строительстве компаний. А теперь он, президент, спустя время заявляет (на встрече с Сергеем Цыпленковым из Greenpeace. – «НГ-политика»), что проект трассы принят в угоду частной группе лиц и, мол, не может ничего изменить. Получается, он не самостоятелен в принятии решений, а встречаться с несамостоятельными мужчинами я не собираюсь. Считаю это бессмысленным.

– А как вы относитесь к очень самостоятельному Михаилу Прохорову?

– Плохо. На мой взгляд, это ресурсный олигарх.

– За кого же, если не секрет, вы голосовали на президентских выборах?

– Голосовала за Зюганова. Мне на тот момент нравилось далеко не все, что делали коммунисты. Но были и правильные вещи в их программе, в частности по поводу перехода от ресурсной экономики к интеллектуальной. Однако история показывает, что они не бойцы.

– Как вы думаете, что ожидает Россию в обозримом будущем?

– В первую очередь изменение сознания населения. Граждане будут самоорганизовываться, и это будет необратимый процесс. Думаю, постепенно люди станут на местах брать власть в свои руки.