Алексей Малашенко
Как выйти из тупика извечной российской политической самобытности.
Фото Reuters
Сегодня на политическую ситуацию в России есть два взгляда. Первый, пессимистический, – перемен не будет, ибо их не может быть по определению. В России они всегда вели в пустоту – суть их состояла в том, чтобы догнать и перегнать – то Швецию, то Америку. От Петра (даже еще от царя Алексея Михайловича) через Екатерину с двумя-тремя Александрами – к Ленину–Сталину, от них – к Берии, Хрущеву, Косыгину, Горбачеву.
Разговоры о том, что Россия могла бы, не заберись Ленин на броневик, стать передовущей державой, приятны и даже не спорны. СССР же походил на спринтера, который вдруг увидел, что вышел на стайерскую дистанцию, бежать по которой не было ни сил, ни умения. Нынешняя модернизация, про которую уже стали помалкивать, – то же, что «догнать и перегнать...».
Alter ego догоняния и перегоняния – самобытный путь развития. Кстати, мы этим путем только и идем, куда, правда, непонятно. И демократия у нас – суверенная, и у православия-то у нашего особая миссия. (А ведь еще Козьма Прутков заметил, что «нет ничего слюнявее и плюгавее Русского безбожия и Православия».) Суть самобытного пути развития – спокойное движение по кругу, как у несчастной с зашоренными глазами лошади. И если продолжить аналогии, то простая кляча тягает из колодца воду, а российская самобытная – энергоносители.
На одной конференции вполне серьезно обсуждался вопрос, является ли вечное российское отставание результатом нашествия Батыя? Или все же мы, нынешние, сами виноваты? И способны ли мы что-то всерьез изменить?
Другой взгляд – оптимистичный. Хватит-де, живя в Интернете, валить все на Золотую Орду и советское наследие. Нам, точнее – наиболее активной, наиболее умной и смелой части общества с новыми знаниями, энергией, по силам развернуть страну в нормальном направлении.
Такая вот дихотомия: с одной стороны, историческая тенденция, традиция, столетиями формировавшаяся идентичность. С другой – люди, оказавшиеся в переломной ситуации. Если заглянуть в историю, то такое случается не впервые, но всякий раз побеждала инерция. Пожалуй, последний раз шанс представился в гайдаровские реформы. Чуда Егор Тимурович не свершил, зато просто вернул Россию в круг по-человечески нормальных стран с рыночной экономикой и чувством личной свободы, то есть, как выразился бы профессор Преображенский из «Собачьего сердца», научил застегивать штаны.
Времена «триады» Горбачев–Ельцин–Путин должны были наконец нас научить думать, не поддаваться на магию личности и лозунга «Бей! Долой! Да здравствует!».
В 90-е ожидался приход нового поколения. И оно приходит. Это новое поколение состоит из наших детей, уже внуков и даже нас самих. Опять же имеются в виду те, кто хочет не сиюминутных перемен, не корректировки (перестройки и ускорения), но глубокой трансформации страны и общества, если угодно, преодоления рудиментарности, и идентичности, которую так любят фетишизировать многие политики.
Конечно, при путинском правлении и сопутствующей ему архивысокой цене на нефть и газ мы вновь обленились. Но одновременно и поумнели.
Теперь стало совсем уж очевидно, что в России вертикаль любой авторитарной власти обречена на гниение, а самобытность пути развития – не более чем удобные теория и практика для коррупции, клановости и прочих прелестей (то, что к ЕР приклеилось «партия жуликов и воров», ну, очень символично). Собственно говоря, это было очевидно и раньше, хотя бы на примере других стран – Центральной Азии, мусульманского мира, Ближнего Востока. Наш самобытный путь ничем не лучше. Между прочим, на карте мира очень трудно отыскать страну с успешным самобытным путем. То, что выдается за таковой, суть синтетические модели с заимствованием внешнего опыта при сохранении оригинальных механизмов взаимоконтроля власти и общества.
Кстати сказать, а был у России хоть маленький отрезок самобытного пути? Мы слышим о том, что он должен быть или где-то есть, но из чего его реально выстроить, сказать не может никто – ни президент, ни премьер, ни Церковь. Не слыхать про самобытность даже от националистов. Это, замечу, очень любопытный факт. «Россия для русских!» – понятно, но что это за Россия...
Встряска матрицы
Главное разобраться в том, на что российское общество способно сейчас. В прошлом декабре оно доказало, что кое-чего может. Если в январе-феврале произойдет самоорганизация людей, укрепится их вера в успех, то, наверное, зима 2011/12 может войти в российскую историю отдельным событием. Если такое случится, то исключительно благодаря непредсказуемому человеческому фактору. Тому, который может гробить самолеты, топить корабли, но который способен, вопреки всем ожиданиям, внести изменения в историческую матрицу.
Однажды, после распада Союза, такая встряска случилась. Почему – понятно: от коммунистов бежали как черт от ладана, но бежали, заметьте, все в то же неведомое светлое будущее. Прибежали к Путину. Потому что инстинктивно, подчиняясь родной политсамобытности, бежали по кругу. Кстати, Путин (или путинизм, как удобнее) и есть отголосок той самой самобытности, в свое время сформулированной в XIX веке Сергеем Уваровым как «православие, самодержавие, народность». Здесь нет ничего смешного. Это самая настоящая самобытность, пусть и в дурашливом обличье.
Но сегодня человеческий фактор России как минимум уже начинает опровергать целое направление в политологической науке, сторонники которого, а их немало, и они умные люди, настаивают на том, что общество устало, что Россия, как обычно, растратила реформаторский темп, что она априори склонила голову перед авторитарной системой, пусть перед плохоньким, но вождем, что готова вечно давать взятки гаишникам и слушать антизападнические куплеты.
Прожившие 20 лет в несоветском государстве, вкусившие иных ценностей люди стали иными, более самостоятельными, они отказываются верить в то, что движение России по кругу нельзя остановить. Они действуют не только на эмоциях, но ищут рационального подхода к строительству нового, современного государства. Они идут против закона истории.
И все же, способны ли российские граждане, засучив рукава и отказавшись от инерции мышления и поведения, уйти от исторического шаблона, отложить в сторону мистический вековой опыт?
Передел, как всегда, начинается с «мелочей». Например, с отмены предыдущих выборов, с честных выборов президента, если взять шире – с изменения политической системы. Если она сохранится еще пусть на два года, то опять восторжествует тот самый инерционный закон отечественного бытия с его сверхсильным государством, патернализмом, фиктивно-формальной демократией.
 Какие коалиции будут создаваться и будут ли? Фото Natalia Kolesnikova/AFP |
Правящий класс, конечно, кое-что подработает. Может, пустит в Думу десятка два реальных оппозиционеров, ослабит контроль над электронными СМИ, проведет косметические реформы. Но делать он это будет не ради страны, но в первую очередь ради собственного выживания. Реальный контроль над собой он никому не отдаст.
А когда напряженность спадет, все вернется на круги своя, и так до бесконечности, пока не будут исчерпаны природные ресурсы страны и не придет конец общественному равнодушию и терпению. Тогда и впрямь может случиться нечто весенне-арабское, правда, с заметным русским акцентом. Заглядывать в такое сумеречное будущее как-то не хочется.
Нынешние оппозиционные демиурги очень разные – от либералов до националистов. Какие коалиции мы будем создавать и будем ли? Я не оговорился, сказав «мы», ибо, похоже, в эти месяцы, даже недели, в политику приходят люди необычные – простые и непростые. Ведь понаблюдать за президентскими выборами, даже подконтролировать их можно только сообща, поддерживая и помогая друг другу. И это будет то самое, составленное из отдельных «людишек» гражданское общество, о существовании которого внутри себя мы не подозреваем, даже не верим. «Лига избирателей», которую создают Акунин и Быков со товарищи, если она состоится, может оказаться куда серьезнее, чем выглядит сейчас. Похоже, Путин это учуял и поднапрягся.
Люди начинают чувствовать ответственность за страну. Почти как во время войны. Тот, кто ответственен, строг к себе, но строг и к власти. Не потому ли Сталин так боялся победителей? (Власть всегда страшилась непредсказуемого человеческого фактора. Путин-то тоже его побаивается, потому и бежит от честной дискуссии.)
Отсутствие ответственности – это черта русской идентичности. За все отвечают царь и Бог. Безответственный человек, безответственное общество не способны проводить реформы. Не отсюда ли все российские «модернизационные» провалы?
Реформы и стабильность не всегда совместимы. Реформы делают экономику и политику нестабильными. Но это позитивная нестабильность. Нашей нацидентичности свойственен страх перед движением, перед новшеством, что даже получило особый русский термин – «обломовщина». Контрапунктом этого страха служат знаменитое «надоело бояться», отчаяние, ведущее к бунту или революции.
Между прочим, проповедуемое ныне евразийство – тоже своего рода подтверждение верности идентичности. По сути же, оно не что иное, как шаг назад, в лучшем случае бег на месте. Евразийство не способствует искомой модернизации, ориентировано на отсталое постсоветское пространство. Это очередной тупик, в котором правящий класс хотел бы отсидеться. И если представить, что просыпающееся российское общество дерзнет на перемены, то Евразийский союз рассыпется до своего создания, и к 2015 году от него останутся одни воспоминания. Зато появится новый термин «евразийский тупик».
Еще одна дополнительная проблема – поиск вождя. С одной стороны, такой вождь, конечно, востребован, ибо кому еще уговаривать народ, как надо правильно поступить. Но уже в самом поиске вождя заложено исконное, понятное. Согласен, в непростой политической ситуации харизматик нужен везде и всегда. Однако в России при нашей политической культуре существует угроза, что, единожды придя, он захочет остаться навечно. И потому поиск гипотетического лидера должен вестись очень осторожно, сопровождаться немалым скептицизмом. Кстати, по тому, как это будет делаться, можно в какой-то мере определить, насколько меняется российский политический менталитет.
По российскому канону, манифестации, шествия, новоявленные партии обречены. Согласно устоявшейся ментальности граждане просто обязаны подчиниться ходу истории, еще раз разбрестись по углам, чтобы бурчать по кухням и таунхаусам. Но, с другой стороны, мы всем своим нутром, человеческим фактором восстаем против этого. Вопрос, кто перетянет – человек или закон нашей истории, давайте назовем его скромнее – «историческая привычка», остается открытым.
