Анатолий Лукьянов Леонид Брежнев со всеми его бедами, орденами, со всем угасанием, которые были в конце его жизни, со всеми родственниками и прочим, – это действительно эпоха. Именно тогда, в 1977 году, была принята новая Конституция, которая готовилась, в том числе с моим участием, более 10 лет и которая закрепила все достижения, возможные в то время.
Вот если взять эту Конституцию целиком и процитировать – это и есть демонстрация всей эпохи Брежнева, если это можно назвать эпохой. Потому что были и хвалебные статьи, и «Малая земля», были крики «Да здравствует Леонид Ильич!» и поцелуи журналистов, но в основе лежал Основной закон, где каждая статья была вынянчена. Конечно, если говорить о позднем периоде Брежнева, можно расписывать разные чудачества. Но если говорить по существу, то стоит еще прочитать этот документ от 1977 года. И он сразу открывает отношение к государственной собственности, к трудовому коллективу, который мог что-то решать, отношение к труду вообще – это право, но и обязанность трудиться. По крайней мере тогда даже сумасшедшему не могло в голову прийти, что можно откупиться от воинской обязанности. А сейчас это абсолютно серьезно обсуждается на страницах газет.
В последнее время получается так, что чаще всего иностранцы берут у меня комментарии, и я объективно, спокойно стараюсь рассказать им о том времени. А как только появляются так называемые неолибералы, мне разговаривать с ними не о чем. У них свои оценки, они ничего не слышат, у них присутствует вот этот вот дух, который просто не переносит ничего коммунистического.
И все же лучше не называть то время эпохой. Леонид Ильич – это был человек, прошедший войну, работавший в Днепропетровске на металлургическом заводе, потом работавший в политуправлении Советской армии. При любом положении это был человек от производства, прошедший все карьерные ступеньки. А уже дальше старик в тяжелом состоянии, который не мог много осилить. Но даже в этом состоянии он не помешал принять Конституцию. Мы с Александровым (А.М.Александров – помощник генсека ЦК КПСС по международным делам с 1966 по 1986 год. – «НГ-политика») вдвоем докладывали ему почти четыре часа, каждую статью разжевывали, и я не могу сказать, что этот человек ничего не понимал. Да, вокруг него в то время много всяких людей вертелось ненужных, с дочкой были тяжелые проблемы, еще многое, но говорить, что это был безвольный человек, который только и стремился, что навешивать себе на спину и на живот ордена, смешно. Как только касалось дело политики, он был последователен. Мне около 20 лет пришлось с ним рядом проработать, писать доклады для съезда, спорить, не соглашаться, были всякие загибы, но в основе своей, по сути, это был коммунист.
С Брежневым связано и поднятие целины, где он сам работал, и строительство Транссибирской магистрали, куда поехала молодежь, у него были сложности с Косыгиным, потому что у того был свой взгляд на некоторые вещи, но в одном они сходились полностью – трудовой коллектив как основа советского коллективизма.
Были и глупости, я не спорю. И в отношениях с социалистическими странами, и с освободившимися от колониальной зависимости государствами, куда шли наши деньги, кадры, огромная помощь. Но никогда бы не было при Брежневе такого, чтобы армия ушла из Германии в чистое поле на родине.
Это был человек своего времени со многими его бедами. Но всегда это был хозяйственник, с ним не надо было разговаривать о высокой материи, о литературе и все прочее. Он все переводил на хозяйственный лад в отличие от, скажем, Хрущева, который все переводил на разговоры о далеком коммунизме. Брежнев на все смотрел более конкретно. Мне нет необходимости каким-то образом поклоняться всему, что он делал. Такого никогда у меня не было по отношению ни к кому – ни к Андропову, ни к Микояну, ни с Черненко, ни к Косыгину. Так же как у них. Главный принцип того времени – общий, общегосударственный интерес.
Да, конечно, к тому времени, когда Брежнев уже тяжело болел и после его смерти, была теневая экономика. По оценкам КГБ того периода и материалам, которые я имел, доходная часть нашего бюджета была 210 млрд. руб., а объем теневой экономики, вот этих людей, которые выбились из начальников местных или руководителей каких-то предприятий, – 150 млрд. руб. И как только вожжи государства были выпущены из рук, в середине 80-х годов немедленно эта свора бросилась превращать государственную собственность в личную.
Речь идет о таких вещах, которые как бы готовились внутри страны, когда наращивалась мелкобуржуазная, злая эпоха. Когда эти умы изощренные поехали за границу узнавать, как там организовать рыночную экономику, нельзя ли ее насадить в России. Насадили, и вот мы видим результаты. Рыночная экономика в том виде, в котором она есть сейчас, ни в коем случае не нужна. Она породила такой дикий децильный коэффициент, которого нет во всем мире, и привела к созданию клана фактически богачей и огромной массы бедняков или безработных. В стране сейчас всего 11% госсобственности, в то время как у той же Норвегии 40% государственной собственности. Я мог бы приводить другие страны, где эта цифра еще больше, но что толку. Я всегда был задиристым, но раньше всегда была возможность сказать прямо – я не согласен. А сейчас, говори не говори, услышат ли?
