Уж выбор близится

Ни один из наших вождей не исключает своего участия в выборах.
Фото Дмитрия Костюкова/AFP

Идея «преемственности курса» возникла в России в 2007 году, когда Владимир Путин твердо склонился к тому, чтобы не менять Конституцию под себя, под свой третий срок подряд. 70–75% россиян перемен не хотели. Эта незамысловатая социология и явилась основанием для столь упрощенных требований к будущему президенту. Им мог, как теперь кажется, стать кто угодно из знакомых Путина – от Иванова до┘ Но стал Медведев. И этот выбор сделал Путин.

Естественно, что все телевизионные каналы, вся пропагандистская машина Кремля, партии «Единая Россия» очень мало внимания уделили тогда личности преемника, его политическим взглядам, тому, что он думает об окружающем нас мире. От него ждали одного: преемственности курса. Всем было важно лишь то, что о нем, о преемнике, думает Владимир Путин.

Два срока путинского президентства выпали на исключительно благоприятную экономическую конъюнктуру, когда более чем в десять раз возросли доходы самых бедных, социально уязвимых слоев населения. Повышение пенсий, пособий – вот что оказалось реальным благом для сегмента нашего общества, который ходит на выборы и избирает себе президента. Да и энергичная часть населения успела получить удовольствие от возможностей общества потребления. Машины, квартиры, кредиты стали символами материального благополучия эпохи Путина. Для всех этих людей, безусловно, доминирующим мотивом было требование «продолжения банкета».

В те же сроки проходила президентская кампания в США. Характерным различием между нашими странами было то, что у нас 75% населения не хотели ничего менять, а 75% американцев хотели перемен. Именно поэтому лозунг Барака Обамы «Change» – перемены – возымел магическое действие на американских избирателей.

Это была принципиально разная потребность двух обществ – в России и Америке. Когда социология достаточно честно подсказывает, что перемен в обществе никто не хочет, логично сформулировать требования к кандидату в президенты: «Продолжай начатое».

Но через полтора года после избрания, в сентябре 2009-го, неожиданно появилась революционная статья Дмитрия Медведева «Россия, вперед!». В ней огромное количество тезисов, которые либо не имеют ничего общего с преемственностью, либо имеют, но с большой натяжкой. Если, конечно, под преемственностью не понимать развитие, перманентное развитие, которое включает в себя и момент отрицания прошлого.

Статья «Россия, вперед!» по жанровому смыслу развитой демократии должна была быть программой президента, который только идет на выборы. То есть теоретически ей следовало появиться в 2007 году. Тогда россияне знали бы, что избирают себе президента с развитыми политическими взглядами на происходящее в стране. Но в таком случае граждане, погруженные в сладостное потребление, узнали бы, что «Change» – это девиз Дмитрия Медведева, а не только Барака Обамы. И могли бы сопоставить собственные умонастроения и желания с такой повесткой. Однако в 2008 году политические взгляды Медведева были предельно невнятны: ничего, кроме красноярского выступления о четырех «И», где были обозначены первые симптомы модернизации и появились слова «инновации», «институты», «инфраструктура», «инвестиции». Намеки не развились в предвыборный манифест.

«Россия, вперед!» выявила детали того, что именно не устраивает Медведева в нашей жизни. Вскоре в личном видеоблоге он употребил слова «застой» и «забронзовелость». И пришлось официальным идеологам уточнять, что имелся в виду не застой периода путинского правления, а застой вообще, неопределенный, застой метафизический.

Стало ясно – преемственность получается не совсем преемственной. Обнаружилось, что роль президента, даже в условиях недоразвитой демократии, не может быть технической. Сама логика ответственности президента, являющегося по нашей Конституции могущественным и реальным главой государства, а не церемониальной фигурой, как во многих европейских демократиях, возвышает его над всеми политиками, какими бы «национальными лидерами» те ни были.

Нынешний всплеск разговоров об отношениях в тандеме все очевиднее свидетельствует о разногласиях между нашими вождями. И это отражение того, что Медведев как политик зреет, у него появляется все больше фактов о России, о реальном положении дел в стране, которые может добыть только президент. Как ответственный гражданин скорее всего он понимает, что не имеет права отступить, уйти в кусты, когда видит, что государственный капитализм, который получил мощнейшие импульсы роста при Путине, все больше тормозит развитие и провоцирует увеличение дыры в бюджете. Государственные корпорации и монополии злоупотребляют повышением цен на свои товары и услуги и этим повышением фактически покрывают и оправдывают любые свои издержки. Медведев как президент подобрался к правде об издержках, которая недоступна ни простым гражданам, ни депутатам, ни журналистам, – коммерческая тайна. Он понял, что его гражданская позиция должна заключаться в том, чтобы действительно двигать Россию вперед, создавать сильную необратимость в области модернизации, подтягивать новые кадры – молодых, энергичных, инициативных людей.

Изменение риторики Медведева (фото Reuters) – он теперь тоже, как Путин (фото ИТАР-ТАСС), рулит самолетом, лично проверяет дворы и вокзалы, – говорит о том, что он готовится к политической борьбе.

На первый план в российской политике вновь выходит личность. Люди хотят ассоциировать свой выбор с конкретным человеком и лишь немного – с самым явным в его программе. Это верно и для вроде бы продвинутых слоев общества, связанных с оппозиционными течениями, которые десятилетиями демонстрируют лояльность конкретным вождям своих политических племен. Отчего и объединиться не могут.

Перед страной стоят вполне реальные проблемы фантастической сложности. Почти – неподъемные. Низкая общечеловеческая и политическая культура – главнейший тормоз модернизации, источник косности и застоя, всевластия бюрократии и коррупции. Решить эту проблему в отрыве от ежедневной преобразовательной практики невозможно. Время, отпущенное сегодняшнему поколению на перезапуск двигателя развития и роста, стремительно сжимается, как шагреневая кожа. Молодежь сопоставляет издержки пребывания и карьерного роста в коррумпированной России с издержками эмигрантской адаптации в западном обществе. И все чаще в пользу отъезда из страны.

Поэтому вопрос о Путине и Медведеве необходимо ставить шире, в контексте самых острых проблем и предлагаемых методов их решения. Желательна конкуренция программ кандидатов в президенты, что, к сожалению, выглядит нелепостью в условиях отмеченной склонности людей игнорировать умные тексты и «голосовать сердцем».

В долгосрочных интересах России перейти на стандартные для современных демократий методы декларации намерений со стороны политиков, которые претендуют на высший пост государства. Есть нечто двусмысленное в ситуации, когда ритуальные заклинания знатных ткачих о преемственности через короткий период сменяются словами о переменах – и все под музыкальную заставку программы «Время».

«Пе-ре-ме-ны» – вот лозунг эпохи в устах Медведева. Это политически очень важный феномен. Оказывается, если у кого-то есть свобода, а в данном случае у президента эта свобода есть, он ведет себя нормально, как и любой свободный политик в другой стране.

Впрочем, только человек масштаба президента либо так называемая несистемная оппозиция чувствуют себя вправе свободно и публично выражать свою точку зрения на происходящие процессы без боязни что-либо потерять. Удел иных критиков, не карбонариев, а просто наблюдательных людей, – попадание в черные списки. Премию «Инновация» дали группе «Война». Тут же послышались грозные окрики, мол, министра культуры Александра Авдеева надо в кутузку посадить. Казалось бы, Министерство культуры вообще ни при чем, оно ни за кого не голосует, просто финансирует институт, который занимается современным искусством. Как видим, даже министр не имеет такой свободы и защищенности, какая есть у президента.

Разногласия между Путиным и Медведевым высвечивают, что на самом деле масштабы настоящей свободы в обществе еще очень незначительные. Сама попытка расширить пространство свободы весьма важна для президента. В это поле свободы попадут новые люди, будущее России.

Мы следим за этой борьбой, не только испытывая созерцательный, спортивный интерес, с каким наблюдаешь любую борьбу, но и с надеждой на то, что борьба носит концептуальный характер. Ведь на кону проблемы, касающиеся большего числа людей, а не просто амбиции Путина и Медведева. Это проблемы, которые затрагивают весь экономически активный класс. А экономически пассивный класс, если экономика будет развиваться нормально, будут притягиваться инвестиции, выиграет за счет того, что страна начнет богатеть. Тогда социально уязвимым слоям общества мы сможем отдавать более весомую часть увеличившегося пирога.

За три года Медведев понял, что нельзя всегда разговаривать с нашим народом на совсем уж интеллигентском языке. Источник популярности Путина – патернализм и ручное управление. Президент в последнее время стал разнообразить собственную политическую лексику. В Сколкове он говорит в своей обычной манере, как говорят с более продвинутым электоратом. Когда же он грозится проверять вокзалы и дворы, то говорит с бюджетниками соответствующего ментального уровня. Раньше он их игнорировал. Теперь понимает, что не весь народ его слышит. А Путина слышит: он рулит самолетом, тушит пожары, ездит на мотоцикле и поет про Родину.

В этом смысле изменение риторики Медведева – еще один признак того, что он готовится к политической борьбе. Он подыскивает слова для каждого избирателя. Он уже осознает, что важно разговаривать и с теми, для кого значимы ручное управление, патернализм и угроза кого-нибудь немедленно наказать. В России живем!