Леонард Ибраев
Ежегодно рождающихся младенцев недостаточно, чтобы победить рост смертности в России.
Фото Елены Фазлиуллиной (НГ-фото)
Прозвеневший 1 сентября звонок в школах и в вузах страны – это не только повод для праздника. Но и сигнал о тревожной тенденции – в учебных заведениях страны с каждым годом все больше пустых парт и аудиторий, сокращение населения в России катастрофично, что-то по 0,7–0,9 млн. человек ежегодно.
Мы первые – по абортам
Нетрудно прикинуть, что при сохранении его нынешних темпов к середине века в стране останется около 100 млн. человек, а по другим прогнозам, даже 80 млн., а еще через столетие – не останется ни одного россиянина. Цифры столь ужасающие, что кажутся нереальными. Но, увы, мрачные картины «вымороченности нации», угроз ее выживания и неотвратимости трагедии, апокалипсиса и т.д., несмотря на нередкую истеричность демографов, по-настоящему не трогают ни наших политиков, ни в целом общество. Оппозиционеры используют эти аргументы для нападок на правительство, а либеральные эксперты, отмахиваясь, защищаются беспечностью. Да, время от времени, особенно перед выборами, популисты пошумят о проблеме в обещаниях широковещательных, но пустых, не ведающих средств, как ее решить. Хотя если народа не станет, то зачем все современные производственные и политические усилия? Тогда все они – бессмысленная суета.
Разумеется, никакого буквального «вымирания» (в прямом смысле слова) живущих – от голода, эпидемии или чего-либо подобного – нет. Враг ползет непонятный и невидимый, точно радиация: убыль населения является результатом годовых дисбалансов смертей (~2,2 млн.), рождений (~1,2 млн. детей) и миграции.
Причины российской сверхсмертности и иммиграционных опасностей требуют отдельного анализа. Поговорим о детях или, точнее, об условиях, способствующих их рождению. Для простого воспроизводства населения, то есть чтобы хотя бы остановить его сокращение, России необходимо столько же замещающих его рождений; таким образом, не менее 2,2 млн. новых людей ежегодно, а для этого каждая наша семья должна иметь в среднем не менее 2,1 ребенка. А чтобы начался заметный рост населения, в большинстве семей должно быть не менее 3 детей.
Сегодня в России почти 2/3 забеременевших делают аборт; это ~ 1,7 млн. в год – первое место в мире; от чего к тому же около 200 тыс. женщин становятся бесплодными. В других европейских странах процент населения, пользующегося контрацептиками, втрое больше, а абортов – соответственно во столько же раз меньше.
И, кажется, вот оно – спасение! Запрети аборты – и рождаемость превысит смертность, начнется рост населения. Этот путь горячие головы не раз пробовали и у нас, и в других странах. Рождаемость и впрямь подскакивает на 30–40%, но на первые год-два, а потом распространяются контрацептики, нелегальные и зарубежные аборты – и рождаемость опускается на прежний уровень, да вдобавок от нелегальных абортов возрастает численность бесплодных и умерших женщин. Сегодня в Польше аборты запрещены, но рождаемость такая же низкая, как и в России.
Приливы и отливы детородности
Обычно думают: причина воздержания от родов – в отсутствии хороших материальных условий. Это как будто бы подтверждают и социологические опросы: до 40–50% женщин объясняют нежелание иметь второго или даже первого ребенка низкими доходами и отсутствием жилья. Однако в действительности такие заявления – чаще всего отговорки, искренние самооправдания, а на деле, как показывает практика, они при любых условиях рожать больше просто не хотят, в чем в итоге и признаются. На вопрос социологов о причинах воздержания от ребенка следуют обычные сетования на нехватку зарплаты, жилья, детсада, бабушки, на семейные болезни и конфликты; но когда спрашивают: «При каких условиях вы завели бы третьего ребенка?» – решительно отрезают: «Ни при каких».
Конечно, хотелось бы, чтобы материальные улучшения, озвученные в президентском Послании В.В. Путина в 2006 году – удвоение детских пособий на первого ребенка с 700 рублей до 1,5 тыс. руб., на второго – до 3 тыс. руб. и главное – награждение его матери капиталом в 250 тыс. руб. (теперь, после его инфляционной индексации, – уже 350 тыс.), поспособствовали росту рождаемости. Вероятно, сколько-то они и подействуют. За четыре года с 2006 года рождаемость выросла на 18%. К тому же, если в 1999–2006 годах численность школьников сокращалась ежегодно ~ на 1 млн. (вследствие снижения рождаемости в предшествующие 1991–1999 годы), то с года введения материнского капитала сокращение остановилось.
Льстивые пропагандисты стали шумно восторгаться: «Надо ж, нигде в мире не получалось, а у нас получилось». Старательно не замечая, что прирост начался еще до введения этих мер поощрения. И пришелся он как раз на прилив «демографической волны», когда умножилась численность женщин детородного возраста вследствие всплеска рождаемости в 1986-1988 годах. Притом наметившийся тогда скачок, как видим, все же достаточно скромен и в целом не перекрывает смертности. Между тем провозглашенная национальная программа поощрения рождаемости, а затем Концепция демографической политики до 2025 года с поставленной в ней грандиозной задачей – к 2016 году увеличить суммарный коэффициент рождаемости до 1,685 создают впечатление окончательного решения проблемы и ее «закрытия».
Переломят ли принятые меры нашу демографическую ситуацию? Сменится благодаря им сокращение населения его ростом?
Не верится.
Прогнозы специалистов мрачны. Через два года нас ожидает резкий спад рождений: в детородный возраст вступят малочисленные дети 1990-х годов. В ближайшие 14 лет, то есть как раз к 2025 году, Россию ждет сокращение населения на 7 млн. человек (по Росстату), по Институту демографии – на 12 млн., а по некоторым другим расчетам – еще большее.
Крест о трех сторонах
Урок этих тщетных попыток понять и поднять рождаемость, видимо, таков: государство не может и не должно покупать детей у своих граждан. Люди рожают детей для себя, а не для государства или еще кого-то. Но отсюда следует, что главная причина малой рождаемости – нехватка потребности в детях.
Об этом кричат и малодетность современных семей, и страшные факты беспризорных детей. В последние годы в стране около 2,5 млн. их слоняется по улицам, оставаясь безграмотными. Разумеется, это чада большей частью опустившихся родителей. Треть из них бегут из семьи, где нет отца или вместо отца – отчим, еще треть – потому что отец алкоголик, треть бежали из интернатов. Около 0,7 млн. официально зарегистрированных малюток живет ~ в 280 тыс. домов ребенка и детдомов. И 80% из этих сирот очутились там при живых родителях! Эти дети не нужны родителям и брошены. Это ли не свидетельство, что мы недостаточно любим детей, что теряется потребность в детях?
Уже много веков специалистов поражает парадоксальная закономерность: если дети – функция материального благосостояния, то почему в самых богатых индустриальных странах рождаемость низка и продолжает уменьшаться, несмотря на рост благосостояния, а там, где материальные условия самые плохие, в бедных странах Афроазии и Латинской Америки и в нищих кварталах развитых стран семьи крайне многодетны, так что для планеты в целом главной опасностью сегодня оказывается вовсе не низкая, а чрезмерно высокая рождаемость.
Но тогда не оправданы ли опасения, что повышение доходов приведет к дальнейшему снижению рождаемости?
Впрочем, сегодня Россия и в этот парадоксальный аршин не укладывается, ибо у нас общая рождаемость, опускаясь до 0,91%, такая же или ниже, чем в богатых странах (в среднем 1,2%), а смертность (~ 1,54%) выше, чем в бедных (~ 1,16%). Демографы прозвали это пересечение «российским крестом».
Этот российский демографический парадокс, или иначе аномалия, ставит демографов и социологов в тупик. Но...
По последней переписи, в 2002 году у нас было 78 млн. женщин, из них в репродуктивном возрасте 38 млн. Правда, около 5 млн. из них бесплодны. Таким образом, способны к родам у нас ~ 32 млн. женщин, и биологически они в состоянии примерно лет за семь удвоить население страны, доведя его до 300 млн. (~11% годового прироста). Но, увы, не делают этого. А ведь половина из них – женщины в самом цветущем возрасте 20–35 лет.
В результате в 34 млн. наших супружеских пар, а включая неполные, ~ в 40 млн. семей имеется всего около 29 млн. детей (до 18 лет), так как 5 млн. пар бездетны (17%), 75% имеют только одного ребенка и всего у 8% – больше одного, а многодетных (от 3 детей) всего-навсего ~ 1,4 млн. В итоге наши женщины рожают в среднем за всю жизнь 1,32 ребенка («суммарный коэффициент рождаемости»), хотя только для возмещения смертей и предотвращения убыли населения, его «простого воспроизводства», как мы уже знаем, необходимо не менее 2,1 ребенка на женщину.
В исходе страшного XX века россиян оказалось много меньше прогнозируемых цифр. Вместе с зарубежными соплеменниками их в мире нынче всего-то около 175 млн. По численности населения Россия с третьего места в мире (после Китая и Индии) скатилась на седьмое (после Бразилии и Пакистана).
Объективно рождаемость определяется потребностями и продуктными возможностями людей, то есть теми отношениями между людьми, которые определяют их доступ к производству и потреблению.
 На улицах страны, оставаясь неграмотными, слоняется около трех миллионов беспризорных детей. Фото Петра Кассина (НГ-фото) |
Причина в том, что отдельный человек и отдельная семья руководствуются потребностями вовсе не общества в целом, а их представительством в своих личных потребностях, но новое промышленное, сервисное и духовное производство и городской быт преобразили всю систему личных потребностей людей: в жилье, технике, транспорте, связи и т.д. Многих нынешних потребностей раньше просто не было. Сравнивать там не с чем. Это не увеличение, а именно системное преобразование.
В частности, современные условия создали для человека необходимость в длительном и высоком образовании и культуре, тем самым принуждая к поздним бракам, а затем требуя от него на воспитание и обучение детей больших затрат и труда.
Не секрет, рождение ребенка меняет весь образ жизни родителей, надолго отрывает их от работы, мешает карьере, и решиться на рождение становится непросто. И при высокой «цене ребенка» иметь много таких буквально дорогих детей для большинства просто не по карману. Растить же своих чад не подготовленными к общественным условиям и потому обреченными на жизненный неуспех, годных разве что для малоквалифицированной, черной работы, любящие родители, естественно, не хотят.
Другая причина современного мирового демографического кризиса – в коренном преображении самой семьи, ее функций, структуры и отношений.
В патриархальной семье, крестьянской или ремесленной дети по мере взросления становились своеобразным «собесом» их старости, личным пенсионным фондом каждого, а почитание стариков – лелеемым общественным культом. В детей и вкладывались средства и силы.
Теперь ситуация кардинально иная – в промышленных странах дети с младенчества, а со взрослением все в увеличивающейся мере живут врозь от родителей – в яслях, детсадах, школах, училищах, университетах, армии, и с таким трудом выращенные из них работники-специалисты служат не непосредственно своим старикам, а обществу в целом. Связь между поколениями все более распадается, дети стали необязательной роскошью, а старики – трогательными или досадными гостями.
Этот распад родства произошел не сразу, но сегодня очевидно: снижение рождаемости связано не просто с изменением благосостояния, но еще и с перестройкой человеческих отношений, потребностей и идеалов. Таким образом, в перестройке личных потребностей, их недоудовлетворенности и вздорожании детей, с одной стороны, а в недостаточности личной нужды в детях, с другой, – двусторонняя причина низкой рождаемости.
Не стоит также забывать и о следующем.
Почти половина (!) женщин в России одиноки, страдают от этого и стыдятся, выдавая себя за замужних. Так что по переписи населения замужних женщин у нас оказывается значительно больше, чем женатых мужчин.
Почему же возникает такой чудовищный провал?
Обычно думают: это оттого, дескать, что у нас мужчин, тем более хороших, на всех не хватает; их же на 10 млн. меньше. Но ведь перевес начинается где-то с 33-летнего возраста – вследствие разности в продолжительности жизни; а в самом цветущем возрасте 20–35 лет полов у нас приблизительно поровну ~ по 15 млн. и тех, и других. Между тем среди 25-летних женщин одиноких – две трети.
Главное препятствие заключению брака не здесь. Причина его откладывания – трудовая и жилищная неустроенность молодежи. Какое супружество, какие дети, если заработок мужа недостаточен для семьи, чтобы компенсировать потерю заработка молодой матери? А утрату квалификации? Если невозможно гарантировать ей работу после выхода из материнского отпуска? Если цены на квартиры недосягаемо фантастичны? Треть россиян теснится с родителями, а еще четверть жилье снимает за бешеные деньги, а про тех, кто вынужден жить с родителями, и отсюда множество проблем, нередко приводящих к разводу, статистика стыдливо умалчивает.
Однако возрастные пределы не позволяют женщине бесконечно откладывать деторождение в ожидании, когда же, наконец, верхи очнутся и тяжелые проблемы будут решены. И вот многие россиянки вынуждены довольствоваться сожительством без регистрации – «гражданским браком», и почти треть рожает вне брака, либо до 20 лет – от случайной беременности, либо после 30 лет, потеряв надежду на замужество. Вот откуда печальный итог: около 40% наших детей воспитываются вне семьи матерями-одиночками.
В современной России более 60% всех бедных и около 65% безработных – это женщины. И особенно тяжело положение как раз незамужних, одиноких матерей. Такая неустроенность толкает молодых женщин на отказ от детей и на проституцию. В одной Москве насчитывают ~ 330 тыс. проституток, а по России – миллионы, на которых сутенерские банды наживают миллиарды долларов. Разные преступные фирмы вербуют и выманивают за границу сотни тысяч наших самых прекрасных молодых женщин, чтобы там отобрать паспорт, приставить охрану и, пользуясь их одиночеством и бесправностью как нелегалов, обратить в товар и в сексуальных рабынь (sextrade). Но никаких серьезных законодательных и организационных мер для защиты несчастных у нас так и не принимается.
Но нет достаточной государственной защиты также и замужних женщин. Около 70% их страдает от семейного насилия со стороны не удовлетворенных жизнью и раздражительных мужей; около 15 тыс. в год погибает убитыми.
Таким образом, третья причина низкой и неблагополучной рождаемости в России – трудовая и жилищная неустроенность молодежи, и прежде всего ее женской половины.
И все-таки быть!
Но не будем тратиться на обыкновенные охи-ахи, а сосредоточимся сразу на практических выводах из анализа.
Как видим, необходимо восстановить зависимость благосостояния и статуса людей, как зрелых, так и престарелых, от родительства.
А так же, как некогда непосредственная материальная связь между поколениями была обществом разорвана, так ныне она, видим, должна быть восстановлена, пусть в новых условиях опосредованная. Необходимо социально обусловить у людей личную материальную и моральную нужду в детях.
Для этого, очевидно, благосостояние человека, его доходы и общественное положение, от статуса до карьерного роста, а в итоге, в частности, доходы, включая и пенсии, должны быть поставлены в зависимость не только от личной работы, ее стажа и размера заработка, но также от количества и качества поднимаемых и поднятых им детей.
Как именно провести такое «детское перераспределение» статусов и доходов? Это требует общественного обсуждения. Но нужна не обычная государственная или социальная забота о молодых семьях, благотворительность избранным счастливцам, склоняющая к иждивенчеству, то есть к пассивности и тем самым делающая недостижимым необходимый рост общественного богатства. Нужны условия, открывающие возможности всем для собственного трудового удовлетворения потребностей семьи.
Среди них первоочередными мне видятся такие общеизвестные условия:
– возможность безотлагательного (!) обретения жилья по ипотечному кредиту. Отложенное жилье – это отложенный ребенок.
Понятно, что для этого банковский кредит должен стать достаточно дешевым, притом не для некоторых привилегированных, а для всех равно. Но доступность кредита придется дополнить уголовным преследованием и судебным разделением разных нынешних местных строительных монополий, образуемых в союзе с коррумпированной бюрократией ради вздувания цен за квартиры. В их миллиардах – миллионы несложившихся семей и нерожденных детей;
– второе условие – рабочие места, а для этого расцвет предпринимательства, несущего возможность найти достаточно оплачиваемую работу и (или) открыть собственное дело. Но и для этого нужен тот же дешевый длинный кредит, а также, как ныне всем известно, и отсутствие монополистических и бюрократических препятствий предпринимательству, следовательно, вымогательств взятки;
– восстановление социального обеспечения детства – широкой системы детских садов, доступных по размеру платы, а для школьников – бесплатных спортивных секций и творческих кружков для всех желающих;
– прекращение денежных поборов, распространившихся в последние годы в государственных больницах и школах, для этого – квалификация их как уголовных преступлений. Оплата должна происходить исключительно по медицинскому полису через страховые компании. Коммерческие медицина и школа допустимы только вне стен государственных учреждений, у других специалистов и с лицензией;
– наоборот, все высшие школы, дабы очистить их от коррупции, сделать доступными для всех одинаково и затруднить утечку выпускников за границу, лучше всего перевести на коммерческое обучение – за плату студентов в зависимости от рейтинга заведения, однако общедоступную для каждого благодаря как раз тому же долгосрочному дешевому кредиту с его последующим погашением уже работающими специалистами. Стал специалистом – и постепенно, лет 15–20, расплачиваешься за кредит. И никакой эмиграции, пока не вернешь долг.
И другие подобные меры.
Однако не стоит обольщаться. Само собой разумеется, и настоящие меры не поднимут рождаемость вдруг, немедленно, с завтрашнего дня. Такой инерциальной махине, как общество, на разворот нужны годы.
Дарья Гармоненко 
