Время тандема заканчивается

А вдруг "нашенские" суды так никогда и не заработают как следует?
Фото PhotoXPress.ru

Наверное, самым занятным на встрече Дмитрия Медведева с правозащитниками с Северного Кавказа была его реплика на замечание Эллы Памфиловой, сказавшей, что вся судебная система в регионе себя дискредитировала. Президент немедленно возразил, что он «категорически против таких фраз» и добавил, что набрать новые суды России неоткуда и что «это наши суды».

Президент прав. Это действительно «наши суды». Других судов в России нет. Ни на Кавказе, ни где-либо еще. Но что значит констатация данного факта главой государства? Чего здесь больше – отчаяния, что с этими судами уже ничего не поделаешь, или оптимизма, в том смысле, что есть-де шанс их, суды, переделать, а то и модернизировать?

Словом, у слушателя и читателя президента остается пространство для самостоятельных рассуждений и догадок.

Первое, что должно – даже обязано – прийти на ум, – слова «наши суды» – есть не столько осознание президентом судебных трудностей, сколько призыв научиться, как с помощью этих же судов трудности преодолевать. Работать с тем, что есть, но только не ломать. Недаром он упомянул, что однажды в 1917 году все уже сломали. (По-моему, главной трагедией минувшего века явилось то, что, взяв октябрьским вечером Зимний, никто в России так и не удосужился положить его на место.)

В медведевском подходе зрима целая философия. Не надо ломать судебную систему на Кавказе, ибо ее придется ломать по всей России (привет от Ходорковского); не надо ломать нашу систему МВД, не надо ломать нашу систему выборов, не надо ломать наши дороги┘ Надо перестраивать.

Безусловно, эволюция предпочтительнее. Вопрос в том, что способно эволюционировать, а что уже нет. В самом деле, неужели все российские институции содержат в себе «ген эволюции»? Все до одной, если их правильно сориентировать и подтолкнуть в нужном направлении, покатятся по рельсам обновления и позитивного развития? Сомнительно.

И вот закрадывается мысль, а что если в президентских «нашенских судах» кроется нечто иное. Что? Может быть, то, что наши суды уже никогда нормально не заработают. С чего бы им заработать? Президент это как минимум чувствует, а может, и знает. Возможно, он знаком с высказыванием экономиста Сергея Алексашенко, что иностранный бизнес не придет в Россию, пока там не будет создана работоспособная судебная система. Когда она будет создана, а?

И недаром на том же Кавказе Медведев поддержал идею вернуться к системе советов старейшин. Это зачем? Затем, что эти наши суды, очевидно, никогда не заработают нормально. Да и вообще, там, где возникает безнадега, появляется, как последний шанс, традиция. Гражданский ли, Уголовный кодекс не работает – так вот он шариат, адат┘

Так что давайте создавать параллельные структуры, которые, понадеемся, более эффективны, чем наши, то бишь ваши – федеральные. Кстати сказать, идея параллельности высказывалась не только в связи с Кавказом.

Помните, сравнительно недавно предлагалось создавать «параллельную» армию, ибо постсоветскую армию реформировать невозможно, предлагалась и «параллельная» милиция. С одной стороны, смешно. Но с другой – реформировать нынешних стражей порядка пока что-то не удается. Даже Медведеву.

Вот Михаил Саакашвили, не к ночи будь помянут, взял да и отменил грузино-советских гаишников. Говорят, новые не берут. Нам Саакашвили не указ. Но любопытно.

То, что не работает, создавалось до президентства Медведева. Он, конечно, человек не посторонний, но все же ответственность за созданное без него не несет. Вот потому-то при желании (для непонятливых повторяю – при желании!) в медведевских «наших» судах можно расслышать и некоторое сожаление.

В общем, есть возможность поискать в медведевской трактовке двойное дно: то есть у нас так много нашего, что лучше, чтобы его было чуть меньше. Я фантазирую.

Но разве можно начинать модернизацию, опираясь на «наше»? Где это «наше» в подготовленном Институтом современного развития проекте «Россия XXI века: образ желаемого завтра»? Проект, конечно, от кампанелловского «Города Солнца», и авторы сами это признают. Но ведь он предусматривает не эволюцию, но нечто другое, более жесткое и даже жестокое, в том числе отказ от нашего.

Медведевский вариант модернизации явно не выглядит как «тех же щей, да пожиже влей». Именно поэтому она не по душе ни газовикам (стал бы иначе Алексей Миллер оправдываться, что «Газпром» – не враг модернизации»), ни нефтяникам, ни прочим «А и Б сидящим на трубе». Не отсюда ли их желание обозвать и сделать ее консервативной, то есть выхолостить всякий нормальный смысл, сделав нашей модернизацией?

Получается, что модернизатор Медведев, если он на самом деле модернизатор, не в восторге ни от наших судов, ни от наших прочих российских институций и привычек. Слишком хорошо он их знает. И его замечание в адрес Эллы Памфиловой может интерпретироваться как вынужденное: дескать, мы бы и рады┘ но куда же без них, нашенских.

У нас нет другого Кавказа. У нас нет другой страны, кроме нашей – бюрократической, коррумпированной и деградирующей. Чтобы спасти страну, ее надо сделать не нашей, а просто нормальной. Может быть, президент это осознает? Как осознает и то, что время тандема пусть не ясно, чем и как, но плавно заканчивается. Время это было промежуточным. А вдруг наступает пора действовать и, наверное, избавляться от нашего.