Анна Сергеева Мы любим Россию. Потому что ее Нужно любить. Это как с родителями, которых не выбирают. Но любить – это не значит гордиться. Мы любим нашу родину, но вот гордимся ли мы ею – это большой вопрос. И являемся ли мы в таком случае патриотами?
О России и о патриотизме
Нам очень обидно, когда нашей страной публично пренебрегают на мировой арене, когда нас не воспринимают как супердержаву, даже если по объективным показателям мы таковой уже не являемся. Россия – шестая часть суши, которая не так давно определяла развитие всего мира. И культивирование достижений прошлого стало ключевой частью нашей новой государственной идеологии, и мы с этим считаемся.
Однако это не мешает нам, выехав за рубеж, сразу же как-то забывать о своей национальной гордости: мы стараемся не говорить по-русски, неохотно отвечаем на вопросы о своем месте жительства и национальной принадлежности. Да и вообще избегаем мест скопления своих соотечественников, считая их некультурными и невоспитанными. Нам стыдно за самих себя как за нацию.
Получается, что наш патриотизм является публичным и внешним, но не глубоко личным, разделяемым в повседневной жизни. От наших энергоресурсов зависит вся Европа, и мы можем в любой момент организовать мировую ядерную войну. Но в нашей стране нет передовой промышленности потребительских товаров, эффективной армии и общедоступной современной медицины, наша система образования морально устарела, а правоохранительные органы перестали уважать и защищать граждан. Россия не Комфортна для жизни простого человека, и мы об этом сами рассказываем окружающему миру.
Да и как мы изнутри воспринимаем Россию? Есть Москва и Санкт-Петербург, а есть – все остальные регионы. Они и мы. Особенно сложно это противопоставление среди «новых» столичных жителей, которые, с одной стороны, гордятся, что они не коренные, а с другой – уже позволяют себе снисходительно смотреть на своих бывших земляков, считая их слишком «провинциальными». Хотя столица, наверное, во всех странах стоит немного особняком.
Но для большинства славянского населения все наши национальные регионы воспринимаются как некая «экзотика», что-то чуждое, что мы не понимаем. У нас больше нет ощущения России как действительно многонационального и мультикультурного государства. Мы позволяем себе забывать, что жители тех же северокавказских республик – такие же равноправные граждане, как и мы.
Так что же такое Россия за пределами МКАД и являемся ли мы патриотами? Подозреваю, что мы нечасто об этом задумываемся.
О космополитизме и о национализме
В нашей среде модно быть космополитом. Мы знаем, хотя бы на базовом уровне, иностранные языки, стремимся самостоятельно путешествовать по миру, хотим учиться или работать за границей. Мы разделяем ценности западной поп-культуры, хотим выглядеть и жить, как Там – носить такую же одежду, ездить на таких же автомобилях, есть такой же фаст-фуд. Для нас комплимент, когда нас случайно воспринимают как гражданина другой страны. Это значит, что мы такие же, как и все, что мы не выделяемся свое «русскостью». Нам нравится ощущать себя частью западного мира. Однако это не мешает нам пестовать в себе чувство превосходства «белого человека». Модно быть замужем за европейцем или янки, но выйти за араба, азиата или чернокожего – это моветон. Мы считаем их людьми «второго сорта», не задумываясь, к какому сорту относят нас сами европейцы и американцы, считают ли они нас равными себе.
Одновременно наш внешний космополитизм причудливым образом переплетается с внутренним национализмом. Мы с настороженностью (а не ненавистью, что удел скинхедов) относимся даже к представителям многих национальностей России и бывшего СССР. Мы презираем гастарбайтеров, убирающих наши дворы, нас раздражают азиатские или кавказские продавцы на рынках. И это все после относительно спокойного сосуществования вместе на протяжении как минимум 70 лет. Это мы почти не застали, но наши родители-то еще помнят общую для всех страну.
О политике
У нас неоднозначное отношение к политике. Мы можем ею интересоваться, обсуждать с друзьями последние политические новости, читать ведущие деловые газеты, даже смотреть ток-шоу, претендующие на интеллектуальность. Но это совсем не значит, что мы ходим на выборы. Мое окружение – выпускники-политологи престижного столичного вуза – с показной иронией говорят о выборах как о своей работе, которую делают, а не любят. Мы заявляем себе и другим, что выборы – это удел обычных людей, но мы-то знаем, в каких кабинетах и как решается будущее страны. Мы с каким-то лабораторным интересом наблюдаем за публичной политикой, с умилением относимся к некоторым молодежным политическим движениям, «чем бы дитя ни тешилось┘». Умной позицией считаются легкий интеллигентный цинизм и снисходительность.
Но это, конечно, самоутешение. Образованная молодежь в большинстве своем не ходит на выборы, потому что не верит, что от ее голоса что-то зависит. А если все решат без нас и не в нашу пользу, так зачем же на это тратить время? Нужно зарабатывать деньги.
О личном успехе и о модернизации
Нужно быть успешным: быть способным обеспечить принятый в твоем окружении определенный уровень жизни. И неважно на самом деле, где именно и на кого ты работаешь, лишь бы платили деньги. Можно в дружеском окружении позволять себе колкие шуточки в адрес своего работодателя, и это будет положительно воспринято. Но очень неловко признаваться, что у тебя зарплата меньше, чем у всех, или ты не получил вовремя повышения. Потому что быть неуспешным стыдно. И на алтарь успеха мы готовы положить личную жизнь, свободное время, здоровье. Нужно постоянно карабкаться наверх по карьерной и социальной лестнице. Если ты притормозишь или остановишься – тебя могут посчитать неудачником. Продвинутые яппи – это наш авангард и образец для подражания, мы плетемся за ними, даже если в глубине души нам это не нравится и мы мечтаем выращивать картошку в деревне. Мы при всем нашем обостренном индивидуализме очень зависим от мнения своего окружения. Хотим, чтобы нас считали Успешными по общепринятым параметрам.
Наша зацикленность на успехе вряд ли принесет вред России, она опасна лишь для нас самих. Государственная идеология, напротив, ретроспективна, она не несет в себе импульса для дальнейшего развития. И приоритет индивидуального успеха вполне мог бы стать первичным обоснованием модернизации всей страны. В конце концов каждому ведь понятно, что в рамках конкурентоспособной в мировом масштабе экономики гораздо больше перспектив личного роста.
А вот для того, чтобы приоритет перешел от личного успеха к общему, должно постараться уже государство. И массовая промывка мозгов тут особо не поможет. Нужно качественно менять среду – люди должны видеть, как благодаря совокупности их личных успехов Россия становится местом, комфортным для жизни. Государство должно быть не ночным сторожем с дубинкой, пусть и ядерной, а эффектным менеджером, разумно распоряжающимся временно делегированными ему природными и людскими ресурсами. И одними из целей государственного менеджмента должны, безусловно, являться образование и развитие сильного среднего класса, способного стать заинтересованным союзником власти в деле модернизации России. Среднего класса как носителя наших ценностей – стремления к успеху, обеспеченности, социальному комфорту и влиянию на принятие политических решений.
Однако тут есть большая опасность: как только у людей появится что-то общее, что они боятся потерять, они могут прийти на выборы┘ или на площадь. Граждане станут защищать свое право на общий успех.
