Юрий Дмитриев
Нынешний 66-летний председатель Конституционного суда, вероятно, станет последним, избираемым тайно и самими судьями.
Фото Артема Житенева (НГ-фото)
Не успел президент внести в Государственную Думу проект закона об изменении порядка назначения руководства Конституционного суда, как он был тут же принят парламентариями во всех необходимых чтениях. На прошлой неделе предложения главы государства были практически единогласно одобрены сенаторами. За столь короткий период рассмотрения законопроекта (8–27 мая) в поддержку президентских нововведений поспешили высказаться некоторые известные политологи и юристы. Казалось бы, к чему такая спешка в принятии закона? Ведь он начнет действовать в отношении председателя КС и его двух заместителей, назначаемых аж в 2012 году. Причина поспешности очевидна – в желании избежать широкой дискуссии по поводу принятия не вполне конституционных поправок.
Как все начиналось
Тут стоит сделать отступление на новейшую историю формирования конституционного суда. В июле 1991 года в России был создан первый самостоятельный орган конституционного контроля – Конституционный суд РСФСР, в состав которого были назначены 15 судей. Но уже в 1993 году его деятельность была приостановлена.
Затем в соответствии с новой Конституцией в его состав были назначены еще четыре судьи, и им было поручено подготовить проект федерального конституционного закона «О Конституционном суде Российской Федерации». Закон был принят в июле 1994 года. Конституционный суд РСФСР был единственным в стране органом судебной власти, председатель которого избирался самими судьями из своего состава.
Приказная независимость
Инициативы, предложенные президентом, предусматривают изменение порядка назначения руководства Конституционного суда России.
В соответствии с действующим законом о Конституционном суде председатель суда, его заместитель и судья-секретарь избираются из состава судей суда тайным голосованием самих судей Конституционного суда (ст. 23). Очевидно, что этот порядок представляется более демократичным по ряду причин. Во-первых, только сами судьи могут объективно оценить профессиональные, деловые и нравственные качества своего коллеги. Во-вторых, такой порядок полностью исключает коррупционную составляющую схемы легитимации руководителей суда. Не будут же потенциальные кандидаты подкупать собственных коллег!
Для этого нет практических оснований, поскольку все судьи по закону обладают равными правами (ст. 16) и не имеют каких-либо иных преимуществ друг перед другом. (На мой взгляд, это немаловажный аргумент в пользу сохранения существующего порядка избрания руководителей суда в условиях объявленной борьбы с коррупцией.) В-третьих, данный порядок формирования руководящих органов Конституционного суда в наибольшей степени, как мне кажется, обеспечивает независимость судей, провозглашенную ст. 5 закона.
Предложения же президента об изменении существующего порядка, уже поддержанные обеими парламентскими палатами, предусматривают передачу полномочий по назначению руководящих органов Конституционного суда главе государства.
Притянутые доводы
Рассмотрим аргументы в поддержку предложения президента. Вызывает сомнение тезис о том, что для стран «с развитыми демократиями» механизм формирования руководства органов конституционной юстиции «является стандартным».
Во-первых, вряд ли корректно сравнивать ФРГ, США и Францию, принадлежащие к различным правовым семьям, с Россией и тем более считать, что Россия с ее формально 16-летним сроком конституционно провозглашенной демократии должна равняться на эти государства. Во-вторых, Россия – государство относительно молодой демократии, восприняла новые модели подобного рода устройства, в отличие от стран с более традиционными устоями в этой области. И, в-третьих, в мире не существует каких-либо общепринятых стандартов формирования и деятельности органов публичной власти. Очень многое в этом вопросе зависит от типа политического режима, периода исторического развития и национальных особенностей и традиций конкретного государства.
Весьма уважаемый автором политолог Вячеслав Никонов в качестве аргумента в поддержку президентской инициативы говорит о пользе унификации порядка формирования руководящих органов всех судов России. Действительно, назначение председателей всех судов общей и специальной юрисдикции осуществляется в нашей стране именно по этой схеме. Однако следует отметить, что этот порядок с определенными временными коррективами достался нам в наследство от прежнего (додемократического) периода. А установленный законом о Конституционном суде механизм – это прямое порождение одного из самых демократических этапов политико-правового развития современной России. Уж если говорить об «унификации порядка формирования руководящих органов всех судов РФ», то, может быть, наоборот – распространить пока установленный действующим законом порядок формирования руководящих органов КС на все остальные суды?
В качестве аргумента в поддержку инициативы президента приводят и пример США. Стоит отметить, что в этом государстве «специальный орган конституционного правосудия отсутствует», но это почему-то не мешает многим «специалистам» утверждать, что новая система избрания руководства КС будет во многом повторять американскую модель. При этом указывается, что все девять судей Верховного суда США назначаются президентом США по согласованию с Сенатом. На самом деле если обратиться к российскому законодательству, то порядок назначения судей КС принципиально иной: глава государства – лишь один из многочисленных субъектов, обладающих правом предложить верхней палате парламента кандидатуру на пост судьи, а решает вопрос в окончательном виде Совет Федерации (аналог американского Сената) (ст. 9 закона). Так что, в чем усматривается аналогия с американской системой – непонятно. Да и вряд ли она уместна, учитывая различия в статусах судов наших государств.
Высказываясь в поддержку президентской инициативы, политологи утверждают, что процесс формирования высших эшелонов судебной власти – это процесс взаимодействия исполнительной и законодательной ветвей власти; две ветви власти формируют третью, которая обладает функциями надзора за конституционностью их действий. Применительно к России (да и к большинству цивилизованных стран мира тоже) это утверждение неверно. Исполнительная власть не участвует, да и не должна участвовать в формировании судебной власти, ибо преимущественно по отношению к ее органам суды выполняют свою надзорную функцию. Ключевым звеном в процессе формирования российских судов выступает президент России, который в соответствии со ст. 11 Конституции не входит ни в одну из ветвей государственной власти. Именно «непричастность» президента ни к одной из ветвей государственной власти придает судам независимый статус.
Для кого это делается
И в завершение несколько слов о том, как оцениваются мотивы решения президента об изменении порядка формирования руководства Конституционного суда. Так, в прессе получила популярность версия, что президент делает это не для «собственного удобства», поскольку поправка в случае ее принятия начнет действовать только с 2012 года. С этим можно было бы согласиться применительно к текущему периоду, но то, что рычаг законного права назначения воздействует на председателя Конституционного суда более эффективно, нежели пресловутое «телефонное право», отрицать бессмысленно. Далее декларируется, что конституционные инициативы Медведева являются частью его предвыборных обещаний. Позволю себе в этом усомниться. Ни в одном из выступлений кандидата в президенты Дмитрия Медведева не шла речь о реформе Конституции, конституционного устройства страны и избирательной системы.
Более того, все чаще со страниц российской печати звучит призыв не усматривать в новом законопроекте наделения Совета Федерации дополнительными преференциями и «наращивания им мускулов». На самом деле если освободить эту мысль от словесной шелухи, следует отметить, что предложение президента прямо противоречит смыслу ст. 102 Конституции, которая исчерпывающим образом определяет полномочия Совета Федерации и что никакого права назначения председателя Конституционного суда и его заместителей у него нет. Следует также отметить, что это не первое предложение президента, нарушающее Конституцию. Так, наделение политических партий, перешедших на выборах в Государственную Думу 5–6-процентный барьер, правом на 1–2 депутатских мандата противоречит смыслу ст. 32 Конституции, устанавливающей равенство избирательных прав граждан.
Наконец, последнее. Верхняя палата парламента, так же как и нижняя, рассмотрела «конституционные поправки» в приоритетном порядке. Казалось бы, куда торопиться, если закон вступает в силу аж в 2012 году? Ответ напрашивается один: чтобы избежать длительной дискуссии по этому вопросу в обществе.
