Алексей Малашенко Уже и новый президент есть (не избранный, а просто), уже и премьером Путин назначился, а полной ясности, что дальше будет, нет. Впрочем, ее давно нет, да и не было никогда: ни при Ельцине, ни при Горбачеве, ни при Ленине, ни при Петре. Всегда готовились к одному, а на поверку выходило другое. Скажете нет? А если вспомнить?
Увенчанный медведевской инаугурацией электоральный цикл был, по выражению все знающего про Россию политолога Николая Петрова, «самым малозаметным и несодержательным». Еще он был самым непорядочным. Что же, «каков поп┘».
Вам была интересна эта инаугурация и все, что вокруг нее? Вспомните, какие пустые лица были у делегатов на последнем съезде «Единой России». А что сказал Медведев накануне инаугурации? «Ничего драматического в процессе передачи власти не происходит». Человек становится президентом, а ему, судя по всему, все равно. Неужели нет хотя бы спортивного азарта?
Да и за рубежом об инаугурации писали глухо и даже с какой-то улыбочкой. На фоне американской предвыборной головоломки наша политическая жизнь выглядит совсем уж советской.
Так что случилось 7 мая? Легитимизация третьего президентства или временное замораживание этого осевого института власти, негласный тайм-аут перед новым сроком Путина? Но тогда зачем перетаскивать все значимые полномочия из Кремля в Белый дом?
Вертикаль власти выстраивалась не под кресло, а под конкретного человека. Что это означает? Что она тихо и бесшумно рассыпется, как только он уйдет? А вдруг он действительно захочет уйти? Разные слухи ходят...
Некоторые считают, что Путин оставляет Медведеву «завалы». Реформы стоят, инфляция бежит. Внутри – одна коррупция, снаружи – одни враги. А тут еще «Единая Россия» как чемодан без ручки: тащить тяжело, бросить жалко. Умным участникам ЕР немного стыдно┘ Один такой на мой вопрос: «Зачем ты там?» – пожал плечами и ответил словами давно минувших лет: «Ладно тебе, старик, сам понимаешь». К «Единой России» подходит мрачно звучащий термин «симулякр» (кто знает, тот понял). Медведеву эта липовая партия явно ни к чему. Да и Путин вроде не настаивает на однопартийности своего кабинета.
По большому счету завалы остались не для Медведева, а для Путина-премьера и его семи вице-друзей. Любопытно, с чего он начнет (возобновит) премьер-министерскую карьеру? Помнится, Зубков начинал ее львиным рыком. И ничего – подрожали от страха, а потом все пошло по накатанной колее. Путину рычать не надо. Будет смешно, если, став премьером, он немедленно ужаснется состоянию дел хотя бы на отдельных участках трудового фронта. Жаловаться-то на кого? Да и кому?
Нужно что-то решать и решать быстро с Концепцией долгосрочного социально-экономического развития (КДР). Она как бы есть, но в то же время ее как бы и нет. Позиции ее разработчиков то расходятся, то сближаются. Однако не настолько, чтобы она превратилась в законченный полноценный документ, вроде пятилетки. Приходилось подстраивать ее и под неожиданные высказывания бывшего президента, что было не всегда просто для ее разработчиков. Не придется ли в ней прописывать соображения президента нового? Например, не лишенный доступа к первоисточникам экономист Кирилл Бенедиктов называет Медведева «возможным исполнителем» одного из вариантов этой программы.
Помимо хозяйства на шее у премьера и другие обязанности, которые с него никто не снимал, в первую очередь – работа в качестве распорядителя-медиатора, которая оставляет его самым главным персонажем среди нашей элиты.
Комментируя тандем Медведев–Путин, автор «Независимой газеты» Юрий Коргунюк (см. «НГ» от 15.04.08) заметил, что «премьерского поста в случае чего можно лишиться одним росчерком президентского пера». Эксперт, конечно, немного погорячился. Зато напомнил о странностях нашей политики, которую и «умом не понять», и верить в которую не очень хочется.
«Постпутинская» осторожная сутолока местного значения уже началась. На должность руководителя новой администрации сватали Владислава Суркова, которому надлежало выполнять миссию «засланного казачка», и даже не казачка, а целого атамана. Но назначили Нарышкина с теми же самыми функциями. Говорят, Медведев надеялся заполучить более дружественного главу для своей администрации.
Кроме «казачка», на его кремлевском подворье пасется «троянский конь» в виде Совета безопасности. Этот конь давно застоялся и при случае ему всегда можно найти применение. Ну и, конечно, не будет в ведении у Медведева президентской игрушки – силовых структур, которые и есть наше самое главное. Можно сказать, что вокруг него циркулирует жидкое броуновское движение, а можно сказать и грубее – пустота (ну почти пустота).
Говорят, у «семи нянек дитя без глазу». Но на момент инаугурации в России была одна нянька.
Второй и третий президенты (боже, как быстро бежит время) через слово поминают о своем единодушии. В это верится и не верится. Верится, ибо сегодня на самом деле все видится единодушным. Но рассудительный обыватель остается сомневающимся, поскольку постсоветская душа навечно хранит в памяти тотальное единодушие советских верхов, которое на самом деле таковым не являлось.
Кстати, продолжает ли наш родной истеблишмент плевать на этого нашего с вами обывателя? С одной стороны, как обычно. Выбирать ему не дали, в гости на инаугурацию не позвали. На улицах во время оного была пустота. Не было у ворот коронации, хохочущей и плачущей от восторга толпы.
Но с другой – цены-то до инаугурации не отпускали. Это раз. Два – пенсионную реформу проводить надо. Третье – ЖКХ. А там, если пошуровать, – есть и четвертое, и пятое...
В целом усыпленное нефтью и газом общество привычно верит в благополучие. Такая вера стала частью нашей идентичности, нашей профессией, на чем любая власть всегда лихо паразитировала. Сегодняшнее отличие в том, что мы ничего такого не ждем, а если и надеемся, то по инерции. Общество обретает наконец-то национальную идею – пофигизм.
Программу Путина или не знают, или подсознательно верят чуть ли не как в коммунизм. Тем временем деньги от нефти не идут в реформы, а в загадочный Стабфонд и на борьбу с инфляцией (как раньше шли на канадскую пшеницу, гэдээровские колготки). Отличие нынешних от коммунистов в том, что те, зацикленные на ленинизме, действительно не знали, как выйти из тупика, а эти вроде знают, да опасаются.
Почему? Потому что понимают, чуют, что выход – в разгосударствлении экономики, а не в ее огосударствлении. Потому что знают, что честная конкуренция лишит бюрократию ее главных преимуществ и доходов. Не приведи Господи, появится независимый бизнес. Тогда вообще зачем сажали Ходорковского? Реальные реформы поставят под сомнение весь режим. Пенсионная реформа не может иметь место при таком уровне коррупции.
Так что, похоже, превращения России из нефтегазового чучела в современную державу в ближайшее время не предвидится. И если третий президент оставит все, как есть, то госмонстр будет и дальше жиреть, а на следующую инаугурацию (Путина?) денег может и не хватить.
Если так, то не проще было пошуршать Конституцией и вписать в нее третий срок для второго президента. Зачем, приняв титул «вождя нации», снимать на время уже привычный президентский мундир? Неужели ради того, чтобы, вернувшись и вновь одев его, еще более забетонировать властную вертикаль?
А Медведев? Неужели он согласится на странную, не соответствующую пристальному выражению его глаз роль местоблюстителя, а то и просто перчатки, надетой на чужую руку? Все заметили, что его президентская заявка звучала как-то странно, «не по-нашенски». Было обещано «уважать и охранять права и свободы», сказано о «подлинном торжестве закона»... Опять риторика или осторожный тонкий намек на толстые обстоятельства?
Опять нам остается гадать и полагать, что где-то там, за зубчатой стеной или теперь уже в БД, сидит или сидят те, кто все знает. Похоже, не сидят. И не знают.
После столь плавной инаугурации остается привычно рассуждать по сценарному принципу.
1. Все остается по-прежнему, и страна спокойно дожидается возвращения второго на третий срок. На «медведевском отрезке времени» имеет место своего рода разделение труда: Медведев улучшает имидж России, намекая на возможную либерализации, тогда как Путин продолжает демонстрировать жесткость и государственность.
2. Медведев постепенно набирает вес; ему дозволяют организовать свой «ближний круг», принимать самостоятельные решения. При этом его наставник остается «смотрящим» за балансом сил (базаром), обеспечивая самому себе плавный выход из политики и пересадку в более уютное кресло.
3. Этот сценарий можно назвать промежуточным, поскольку он включает элементы предыдущих двух. В соответствии с ним движение происходит одновременно в двух противоположных направлениях. Путин то уходит, то остается, так как не может, да и боится, сделать окончательный выбор. Как минимум с психологической точки зрения его можно понять. Все это напоминает политическую эквилибристику, связанную с поиском и назначением путинского преемника.
Одно хорошо: после заступления на должность нового президента у политологической и прочей заумной братии остается возможность, наморщив лоб, вдоволь почесать и языком, и пером. Вчерашняя солянка из полупрофессионалов, если не сказать недоучек (что стоит один евразизм пополам с made in Russia конспирологией), примется страстно толковать обо всем на свете. Их легко ориентируемый в нужном направлении интеллект удобен власти. Получится, как в анекдоте, когда Брежнев приказывает: закроем окна, будем трястись и сделаем вид, что едем. Чем труднее ситуация, тем беззастенчивее становится идеология. Между прочим, советская идеология достигла невиданной самоуверенности как раз накануне перестройки.
Пока по первому впечатлению медведевская инаугурация – не более чем одна из дверей ведущей в бесконечность дворцовой анфилады. За ней – следующая, в такую же комнату с выцветающими картинами по стенам. И мы продолжаем брести по этому пустому полутемному коридору.
