Олег Кашин «Размытые зоны системной ответственности»
Заместителю главного редактора журнала The New Times теперь, очевидно, будет гораздо сложнее опровергать уже почти год циркулирующие по журналистской Москве слухи о том, что в роли теневого спонсора ее журнала выступает бывший руководитель Госнаркоконтроля Виктор Черкесов. На уход Черкесова во вновь созданную Федеральную службу по поставкам вооружений (вместо прогнозировавшегося многими комментаторами поста директора ФСБ, который, в свою очередь, занял давний аппаратный конкурент Черкесова Александр Бортников) Альбац отреагировала как на большую личную трагедию. «На сегодняшний день, – заявила журналистка в эфире радио «Эхо Москвы», – те, кого Черкесов называет воинами корпорации, проиграли менялам. На сегодняшний день можно говорить о том, что люди, которые представляли себя щитом и мечом государственной безопасности, которые должны были бы очистить эту государственную безопасность от тех, кто торгует государственными услугами, в том числе и государственной безопасностью, ради извлечения личной прибыли, эти воины проиграли». Собственно, это была, наверное, единственная по-настоящему эмоциональная и заинтересованная реакция представителя экспертного сообщества на персональный состав нового правительства России. Подавляющее же большинство экспертов (как, впрочем, всегда в последнее время) предпочли ограничиться сдержанно-бессмысленными формулировками: «Новый премьер создал в правительстве зоны системной ответственности, размытые после административной реформы 2004 года» (гендиректор Агентства политических и экономических коммуникаций Дмитрий Орлов), «Эта рокировка ложится в логику рокировок Путина» (гендиректор Центра политической конъюнктуры Михаил Виноградов), «Сохранение кадрового состава является четким проявлением той идеи, что путинская политика должна продолжаться и путинская команда должна продолжать реализовывать эту политику» (депутат Госдумы Сергей Марков), «Прежняя модель представляла собой баланс нескольких аппаратных кланов или партий и к тому же была отягощена несколькими просто некомпетентными людьми. В новом правительстве Путин сломал модель аппаратного баланса» (президент Фонда эффективной политики Глеб Павловский) и так далее. Это, что называется, «работа такая» – из каждого слова экспертных комментариев в СМИ сквозит только одно: «Помилуйте, разве я могу что-нибудь об этом сказать?»
Восторги и разочарования
По уже сложившейся традиции более раскованно эксперты вели себя в собственных блогах. Редактор отдела экономики ИД «Коммерсантъ» Дмитрий Бутрин поначалу восторженно отреагировал на номинационную речь Владимира Путина в Госдуме. «Такой сбалансированной, исполнимой и не противоречащей принципам экономической свободы программы действий правительства кандидат в премьер-министры не зачитывал уже много лет, – писал Бутрин в «Газете.ру» до оглашения состава правительства. – Где металл в голосе, где цитаты из Ильина, где шуточки об отхожих местах, где торжество частно-государственного партнерства, где дерзкие обещания освоить месторождения гелия на Луне, где борьба с терроризмом и где, наконец, жесткий государственный контроль? Да Путин ли был в Госдуме?» А затем, не скрывая досады, комментировал в своем блоге назначение новых министров: «Чушь какая-то, право слово. Не договорились, стало быть. Ну и хорошо». И далее: «Общие принципы кадровой политики Путина. Он всегда дает больше, чем обещал, но абсолютно не то, что просили».
С равнодушным недоумением реагирует и политолог Андрей Громов: «Судя по первому впечатлению, новое правительство выстроено по новой и, пожалуй, самой оптимальной модели. Старые исходили из принципа контроля над сферами народного хозяйства, новая исходит из концепции контроля над еще не поделенными финансовыми потоками. Те сферы, где финансовые потоки уже поделены, либо вообще оставлены правительственным попечением, либо доверены людям из второго эшелона». Даже знаменитый Виталий Иванов из Центра политической конъюнктуры, давно ставший благодаря своей радикально верноподданной позиции по всем вопросам героем популярных в околополитических кругах анекдотов, – даже он, комментируя формирование нового правительства, выглядел бледной тенью себя прежнего: «Помешать правительству Путина реализовать программу достижения нового качества жизни россиян могут только сами россияне. Если не будут слушаться».
Казус Суркова
Кстати, Виталий Иванов, будучи человеком, с одной стороны, близким к некоторым чиновникам администрации президента, а с другой – достаточно общительным, посвятил весь апрель тому, что на условиях анонимности рассказывал журналистам о почти уже решенном назначении Владислава Суркова на должность руководителя администрации нового президента. Этого, как известно, не произошло, но о судьбе Суркова в блогах писали больше и оживленнее, чем о ком бы то ни было другом. «Не нашел в списках фамилию Сурков. Беспокоюсь», – делился переживаниями с читателями своего дневника популярный писатель Эдуард Багиров. «Владислав Юрьевич с нами. На том же месте. Ничего лучше и предположить было нельзя», – ликовал создатель проекта «Владимир.Владимирович.ру» Максим Кононенко после того, как стало известно о назначении Суркова первым заместителем руководителя президентской администрации. Впрочем, Кононенко всегда уверенно говорил, что Сурков не возглавит администрацию. «Просто потому, что в администрации работают только два человека – Сурков и Тимакова, – объясняет Максим Кононенко. – А люди, которые делают ведомство работающим, никогда не становятся руководителем ведомства. Потому что руководитель ведомства – дело всегда временное». Имя Владислава Суркова в эти дни в блогосфере мелькало чаще, чем чье-то другое. Кто-то, как идеолог «атомного православия» Егор Холмогоров, иронизирует над слишком частыми антисурковскими выступлениями президента Института национальной стратегии Станислава Белковского («Почему когда я читаю заголовок «Политологи: Сурков поставил не на того преемника и теряет влияние», то я ни секунды не сомневаюсь в том, что дальше последует слово «Белковский» и никаких других слов не будет?»), кто-то гадает, почему со страниц интернет-газеты «Взгляд» через сутки после публикации исчезла статья члена Общественной палаты Алексея Чадаева «Две правды Владислава Суркова», состоявшая из множества восторженных эпитетов в адрес кремлевского идеолога.
Как уже не раз бывало в русском политическом интернете, наибольший интерес у его аудитории вызывает не то, что действительно заслуживает интереса, а какие-то совсем другие темы.
«Так о чем мы говорим?»
Вообще же тотальная беспомощность всех политических аналитиков, комментирующих майские кадровые новости, не может не впечатлить. «Хотя Черкесов назначен главой Федеральной службы по поставкам вооружения, кроме финансовых потоков на новой должности он вряд ли сможет что-либо контролировать», – автор комментария на «Ленте.ру», очевидно, сам не понял абсурдности своей формулировки. Но не стоит во всем упрекать аналитиков – логика политического сезона 2007/08 развивалась по нелинейным и непубличным законам и формирование обновленной власти в эту логику вполне укладывается. «Под закручивание гаек может попасть интернет, – предсказывает, например, «РБК-daily», – поскольку у Медведева, как известно, есть привычка начинать утро с просматривания информационных интернет-ресурсов». Когда недостаточно вводных данных, экспертам только и остается, что гадать на кофейной гуще. К действительности, которая вроде бы должна была поменяться 7 мая и вроде бы даже поменялась, это не имеет и не может иметь никакого отношения – неснятых вопросов остается, может быть, даже больше, чем было до инаугурации Дмитрия Медведева. Почему, например, после того как в соответствии с решением последнего съезда «Единой России» Владимир Путин возглавил эту партию, не было никаких проявлений его участия в партийных делах, более того – государственные телеканалы и информагентства, крайне трепетно относящиеся к такого рода формулировкам (вспомним хотя бы очаровательное словосочетание «избранный президент», украшавшее русский язык в марте и апреле), ни разу не назвали Путина председателем партии, ограничиваясь скромным титулом «премьер-министр».
Обладатель этого скромного титула, впрочем, присутствует в информационном поле в таком же объеме, как фаворит президентских выборов в разгаре кампании, – ни Михаила Фрадкова, ни Виктора Зубкова нельзя было представить, например, героем подробных телерепортажей о посещении съемочной площадки нового фильма Никиты Михалкова. А Владимир Путин становится таким героем, более того, именно о нем, а не о Дмитрии Медведеве пишут в газетах журналисты президентского пула, который, видимо, теперь станет премьерским. И во время рабочей встречи президента и премьера именно премьер Путин сидит на «хозяйском» месте слева от стола, а президент Медведев – справа, на «гостевом» кресле.
Кто главный? Вот, собственно, основной вопрос, ставший, пожалуй, еще более интригующим, чем во времена «действующего» и «избранного» президентов. Станислав Белковский, иронизируя (и срываясь с иронии на пафос), называет тех, для кого главный все еще Путин, «радикальной оппозицией: «Ультраоппозиционеры, сгрудившиеся вокруг усталого национального дембеля, пытаются растоптать единственное позитивное достижение путинской эпохи – легитимность президентского поста. Попытки построить некую «диархию», создать «альтернативный центр верховной власти» вне Кремля, раскрутить какого-то «национального лидера», не сидящего на троне, могут привести лишь к делегитимации, а как следствие к резкому падению популярности и параличу власти».
О том же говорят многие либеральные комментаторы – например, Матвей Ганапольский в «Ежедневном журнале»: «У Дмитрия Медведева есть выбор: либо он будет открыт, и общество примет его решения, потому что он легитимен. Он обязательно найдет сторонников, потому что они поймут, за что он борется. Либо он будет молчаливо двигать фишки и делать знаки, как Путин. Но тогда все ошибки, которые сделают другие, ему придется взять на себя. Потому что он не возражал, а был в команде. А если и возражал, то этого никто так и не узнал. Но президентов в команде не бывает. Они могут только возглавлять команду».
Никто, правда, не может описать механизмы возможного сосредоточения власти в одних (президентских руках). Кирилл Рогов описывает такой гипотетический диалог: «Посмотри, скажет бывший ответственный за нацпроекты Дмитрий Медведев Владимиру Путину, здесь написано, что я могу отправить тебя в отставку. Посмотри, ответит Владимир Путин Дмитрию Медведеву, но здесь еще написано, что выборы должны быть свободными и справедливыми, пресса неподцензурной, а парламент и судебная власть независимыми. Так о чем мы говорим?»
Говорить действительно не о чем. Но тогда получается, что не закончившаяся, а только усилившаяся после 7 мая всеобщая политическая растерянность – это следствие не ограниченности комментаторов, а какого-то серьезного изъяна в той системе власти, которая была придумана и выстроена в ходе политического сезона 2007/08.
Дарья Гармоненко 
