Когда наступит завтра

Настроение российского политического класса накануне смены президентов напоминает ожидание компьютерного сбоя накануне смены тысячелетий: тогда катастрофы так и не случилось, а вспоминать все равно приятно.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)

«Никто не знает, что будет»

Характерная сценка весны-2008: редактор интернет-проекта, созданного три года назад (откуда деньги, неизвестно, но на редакционную политику заметное влияние оказывают чиновники управления внутренней политики администрации президента), делится с корреспондентом «НГ» новостями. К слову, в рамках, как казалось тогда, весной 2005 года, неизбежного противостояния оранжевой угрозе (в СМИ появились сообщения о том, что Леонид Невзлин собирается выстроить антикремлевскую интернет-империю и к имевшейся тогда у него «Газете.ру» приобрести еще несколько влиятельных интернет-изданий, в том числе Newsru.com и «Ленту.ру». Злые языки тогда говорили, что информационный вброс по поводу так и не реализованных планов Невзлина был организован теми же людьми, которые той же весной получили от близких к Кремлю структур бюджеты на организацию «лояльных» онлайновых и офлайновых СМИ). Ну так вот, редактор делится своими планами – тот корреспондент ушел, этот пришел, а вот еще новая рубрика вроде бы будет. Почему вроде бы, спрашиваю его. Он мрачнеет: «Да сама же понимаешь, никто ведь не знает, что будет после 7 мая».

Роковое бремя

Советский профессиональный праздник – День радио – на сто тринадцатом году первой радиопередачи Александра Попова неожиданно обрел новый, жизненно важный для сотен людей смысл. Владимир Путин и его администрация делали все, чтобы обеспечить преемственность власти и добились в этом направлении заметных успехов, однако день инаугурации третьего президента Российской Федерации для всего российского политического класса вопреки всякой логике превратился в рубежную дату смены всех возможных политических векторов – кадровых, идеологических, организационных, финансовых, всех. Общее настроение политической и околополитической общественности больше соответствовало бы ситуации, при которой победу на президентских выборах одержал лидер оппозиционной партии, никогда до сих пор не бывавшей у власти. Никто ничего не знает, все всего боятся, и сильнее всего нервничает сам новый вождь, по Мандельштаму, в слезах берущий роковое бремя. Указ Владимира Путина о статусе избранного, но не вступившего в должность президента (Дмитрия Медведева в теленовостях теперь так и называют – «избранный президент»; то, что он до сих пор остается первым вице-премьером, никого, кажется, больше не интересует) только усугубляет общую нервозность. До сих пор ничего подобного в российской истории не было, потому что только сейчас новый президент действительно становится главой государства в день инаугурации – для Владимира Путина и Бориса Ельцина момент принесения присяги был не более чем формальностью; и тот, и другой избирались на президентский пост, уже будучи главой государства (Ельцин – председатель верховного совета, Путин – и.о. президента). И какой бы формальной ни была нынешняя «бесстатусная» роль Дмитрия Медведева, перспектива смены главы государства действует на всех буквально завораживающе.

Питаться можно только слухами

Опубликованная в ряде СМИ версия о первой медведевской рокировке (Юрия Лужкова – в спикеры Совета Федерации, Сергея Собянина – в кресло мэра Москвы, Сергея Миронова – непонятно куда) в равной мере может быть и правдой, и дезинформационным вбросом, более того – скорее всего и сам «высокопоставленный источник», делящийся с журналистами своими версиями, не знает точно, правду ли он говорит.

Точно так же и Борис Грызлов, то исключающий возможность вступления Дмитрия Медведева в «Единую Россию», то (на следующий же день!), напротив, фактически зазывающий избранного президента в ряды своей партии, наверняка не ведет никакой хитрой игры, а просто не знает, что будет завтра, – как бы влиятелен ни был Грызлов, питается он все теми же слухами, циркулирующими по кремлевским коридорам. Не потому, что Грызлов настолько доверчив, а потому, что питаться больше просто нечем.

Впрочем, Борису Грызлову еще повезло – его фамилия не упоминается в апокрифах, посвященных назначенному на 7 мая концу политического света. Очевидно, гораздо дискомфортнее чувствуют себя фигурирующие в предынаугурационных слухах Юрий Лужков и Сергей Миронов. Последний, если верить все тем же «информированным источникам», может лишиться не только должности председателя Совета Федерации, но и лидерских позиций в «Справедливой России», которую, все по тем же слухам, может возглавить президент СССР Михаил Горбачев. Распространяемая скорее всего внутрипартийными оппонентами Миронова накануне съезда эсэров информация о приходе в партию Горбачева вряд ли имеет что-то общее с действительностью хотя бы в силу возраста и общей «выключенности» Горбачева из актуальной политики, но это все же очень показательный слух. Вычислить его происхождение не представляет особого труда – либеральный имидж Дмитрия Медведева вкупе с миролюбивыми заявлениями Владимира Путина на саммите НАТО в Бухаресте явно свидетельствует о том, что благожелательное отношение со стороны Запада уже сейчас можно отнести к ключевым приоритетам Кремля, а раз так, то и внутренняя публичная политика, функцию которой в последние годы стоит считать вполне декоративной, вероятнее всего, будет ориентирована именно на внешнеполитические цели. В этом смысле стоит обратить внимание на явно связанные с переменами в Кремле изменения в главной «экспортной» политической структуре – коалиции «несистемных» сил «Другая Россия». Эта организация, функция которой с момента образования сводилась только к созданию яркой телекартинки для западных телекомпаний (см. опыт маршей несогласных), накануне 7 мая фактически разделилась на две структуры – левую и правую. Соответствующие конференции прошли в Москве и Петербурге в начале апреля. Причем левая конференция, по сведениям ее участников, обошлась организаторам всего в 10 тыс. долл. (заседали в гостинице «Алтай» на северо-восточной окраине Москвы) и, судя по всему, имела единственную цель – отделить от «Другой России» давно всем надоевших радикалов из партии Эдуарда Лимонова и «Авангарда красной молодежи». А правую конференцию, напротив, можно считать попыткой выстроить новый контур респектабельной либеральной оппозиции. В руководство обновленной коалиции вошли и Борис Немцов, и некоторые деятели «Яблока», и явно претендующий на лидерство в новой структуре бывший замминистра энергетики Владимир Милов. От «Другой России» новую, пока еще никак не названную структуру выгодно отличает то, что всех ее лидеров можно представить, например, в парламенте-2011 в виде маленькой умеренно-оппозиционной фракции – той самой, отсутствие которой в последние годы было принято вменять в антидемократическую вину администрации Владимира Путина. Большего от российской оппозиции давно никто не требует.

Нервозно-приподнятое настроение российского политического класса накануне смены президентов напоминает ситуацию в мире накануне смены тысячелетий. «Проблема-2000», чреватая многочисленными техногенными катастрофами из-за того, что для большинства компьютеров мира после 1999 года начнется 1900-й, занимала тогда умы и души многих обывателей в разных концах планеты.

Катастрофы тогда, напомним, не случилось. Зато как приятно вспомнить сейчас то предкатастрофическое ощущение, не правда ли?