В поисках воли

В истории России казаки всегда были особым сословием, хотя и далеко не всегда продиравшимся «через тернии к звездам».
Фото Артема Житенева (НГ-фото)

Споры о том, надо ли реабилитировать генерала Петра Краснова, донского атамана в 1918–1919 годах, активного участника борьбы с большевиками в годы Гражданской войны, с инициативой о чем недавно выступил один атаман и депутат Госдумы от «Единой России» Виктор Водолацкий, заставляют вспомнить о трагической судьбе казачества в ХХ веке.

Казаки к началу ХХ века были особым сословием. Они имели больше земли и других угодий, чем обычные крестьяне европейской России, имели право на постоянное хранение оружия и особое самоуправление. За свои привилегии они расплачивались обязательной действительной военной службой (остальное население несло воинскую повинность по жребию), на которую шли с собственными амуницией, оружием и лошадями. Бедняков вроде шолоховского Андрея Разметнова снаряжали на службу всем обществом. Казаки составляли значительную часть русской кавалерии, а во время внутренних неурядиц, в том числе и революции 1905–1907 годов, правительство активно использовало их для разгона демонстраций и усиления полиции. 27-й Донской казачий полк в 1917 году сыграл одну из ключевых ролей в разгроме июльского большевистского мятежа в Петрограде. Большевики и другие революционные элементы ненавидели казаков за их полицейскую службу.

«Подарки» большевиков

Однако после переворота 1917 года советское правительство не стало отменять привилегии и объявило, что не намерено воевать с «трудовым казачеством». Уставшие от войны казаки и сами не хотели воевать, дивизии были расформированы и люди охотно потянулись домой вслед за Декретом о мире. Кроме того, большевики надеялись, что богатые хлебом казачьи области помогут решить продовольственные затруднения новой власти.

Когда в январе 1918 года немногочисленные красногвардейские отряды вторглись в Донскую область под предлогом борьбы «с контрреволюцией» – с не признавшим формально советскую власть атаманом Алексеем Калединым и Добровольческой армией генерала Лавра Корнилова, лишь немногие из казаков поднялись на защиту области – они еще не представляли, что готовят им большевики. Вскоре большевики заняли донскую столицу – Новочеркасск и Ростов- на-Дону. Каледин застрелился, добровольцы ушли в знаменитый «Ледяной поход», а на Дону установилась советская власть.

Слабы и немногочисленны были и казачьи силы, пытавшиеся сопротивляться большевикам на Кубани, Тереке, в Оренбургской и Уральской областях. Но уже весной 1918 года попытки большевиков задаром изъять у казаков зерно и другие продукты вызвали ожесточенное сопротивление в станицах и на хуторах.

С этого момента казаки разделились – одни пошли за противниками большевиков Петром Красновым, кубанскими лидерами Владимиром Покровским и Вячеславом Науменко и Дутовым, другие – за основателем красной конницы Борисом Думенко и знаменитыми красными кавалеристами – Семеном Буденным, Филиппом Мироновым, Николаем Кашириным (уральский казак), а многие не могли определиться – в зависимости от военной обстановки и политики ключевых воюющих сторон и от их колебаний часто зависела судьба войны на том или ином театре.

Петр Краснов, ставший атаманом в мае 1918 года, получив от немцев часть запасов вооружения и амуниции русской армии взамен на хлеб, пытался разгромить Южный фронт красных, трижды осаждал Царицын, а также пытался обезопасить Дон, заняв прилегающие районы Саратовской и Воронежской областей. Однако на рубеже 1918/1919 года армия атамана развалилась от усталости и болезней: казаки отказывались воевать, сдавали офицеров красным (как утверждал генерал Антон Деникин – продавали за деньги) и разбредались по станицам. Атаман Краснов ушел в отставку под давлением Деникина, обвинявшего его в германофильстве, и уехал в эмиграцию.

Но вскоре покинувшие фронт горько раскаялись. 24 января 1919 года ВЦИК принял акт, известный как Декрет о расказачивании, который отменял само понятие «казак», переименовывал хутора в деревни, станицы в села, а отделы – в уезды. Казаки объявлялись «контрреволюционным сословием», их обязывали сдать все имевшееся оружие органам советской власти, а неподчинившиеся расстреливались на месте без суда.

В бывших казачьих областях, находившихся под контролем властей, устанавливались драконовские нормы продразверстки. Видный партийный деятель Валентин Трифонов (отец писателя Юрия Трифонова) писал в Реввоенсовет: «Обстановка в области крайне тревожная. Насилие над женщинами, избиения детей, конфискация всего продовольствия и значительной части имущества красноармейцами и представителями местной власти (последние часто затем пропивают награбленное) вызвали озлобление казаков. Повсеместно слышен глухой ропот, который в любой момент может перерасти в громадное возмущение».

Неразборчивая месть

Трифонов как в воду глядел: в марте 1919 года началось знаменитое Вешенское восстание. Большевики направляли на его подавление многочисленные карательные, особые и экспедиционные отряды, но одни терпели поражение, а другие разбегались. Восстание подорвало Южный фронт красных. В мае Добровольческая армия соединилась с восставшими и вскоре начала поход на Москву. На стороне Колчака сражались уральские, сибирские и оренбургские казаки. Но забайкальский атаман Семенов отказывался выполнять распоряжения адмирала, не выслал подкреплений белым армиям, терпевшим поражение за поражением осенью и зимой 1919 года и даже задерживал эшелоны со снаряжением и оружием, шедшие Колчаку с Дальнего Востока. Среди казачьих атаманов были настоящие отморозки вроде уссурийца Ивана Калмыкова, который захватил в 1919 году поезд датского Красного Креста и перебил всех его служащих. Известна и фраза, которую приписывают генералу Покровскому. «Вид повешенного оживляет пейзаж», – говаривал кубанец.

Казаки бросились мстить красным, нередко не разбирая, кто перед ними – убежденный коммунист или мобилизованный крестьянин. Казачья конница отличалась не только удалью на поле боя, но и склонностью к грабежу. Генерал Антон Деникин вспоминал, что корпус генерала Константина Мамонтова в конце рейда по тылам Красной Армии летом 1919 года с трудом перешел через линию фронта из-за громадного обоза с награбленным имуществом: казаки ободрали даже иконостасы нескольких церквей и соборов.

Осенью 1919 года военное счастье изменило белым армиям – часть донцов, терцев, кубанцев и оренбуржцев дралась с красными до конца, другие разбрелись по домам, надеясь на милость победителя, многие умерли от эпидемии тифа. Хуже всего пришлось уральцам. В декабре 1919 года красные прошли огнем и мечом от Уральска до Лбищенска, мстя за разгром части чапаевской дивизии и гибель легендарного начдива в сентябре, тысячи в ходе отступления через пески погибли от голода и тифа.

Впрочем, на этот раз красные вели себя несколько милосерднее: многих рядовых казаков и младших офицеров приняли в Красную Армию, и они воевали в Первой конной Буденного и Второй конной Миронова против поляков и Врангеля.

«...Возьмем измором»

Но большевики не забыли страха, пережитого в Гражданскую войну. Украинский голодомор 1932–1933 годов известен всем. Как бы ни использовалась трагедия огромного числа людей в политических целях, но факт остается фактом – многие миллионы украинских крестьян умерли вследствие того, что у них отобрали даже жизненно необходимую норму зерна и не выпускали из пораженных голодом областей. Но такой же голодомор, правда жертв было немного меньше, произошел на Дону, Кубани и части территории Сибирского казачьего войска, ставшей частью Казахстана.

Михаил Шолохов, посетивший родные места, писал Сталину: «Людей, не сдавших норму хлебопоставок, выкидывали из домов на лютый мороз и ветер, не дав взять даже теплой одежды. Чтобы дети не замерзли насмерть, выселенные жгли костры и клали детей, закутанных в тряпье, на оттаявшие куски земли. Детский плач и бабий вой были слышны за несколько верст. Да разве можно так издеваться над людьми?» – возмущался будущий нобелевский лауреат.

Сталин посоветовал Шолохову не жалеть бывших кулаков и пообещал наказать самых жестоких палачей (их действительно «наказали» – перевели на другие должности с понижением). После этой жестокой расправы, пытки голодом, унесшей жизни примерно полутора миллионов людей на Дону и Кубани, советская власть пошла на смягчение «казачьей» политики. Казакам вернули минимум исторических символов, отличавших их от остального населения. В середине 1930-х годов были созданы казачьи кавалерийские дивизии, донские, кубанские и терские, чьи мундиры отличались от формы кавалерийских частей. А в годы Великой Отечественной войны эта форма все больше стала напоминать дореволюционные казачьи мундиры и многие казачьи кавдивизии и корпуса стали гвардейскими. Лишь немногие казаки восприняли Великую Отечественную как возможность отомстить большевикам за кровь и смерти в годы Гражданской войны и голод 1932–1933 годов. И пошли за Красновым. Их участь была трагична. Вместе с казаками-белоэмигрантами они воевали против югославских партизан в германском корпусе генерала фон Паннвица, сдались англичанам. Однако британцы выдали казаков на расправу НКВД. После войны лишь единицы рисковали вспомнить об особом казачьем статусе в прошлом.

Привилегии «без чрезмерности»

В годы перестройки казачье движение возродилось. Региональные власти заигрывали с казаками. Донские и кубанские власти в то время пытались балансировать, стремясь использовать казаков в целях создания параллельных официальных правоохранительных структур и пугать Москву казачьей автономией. Умело использовались и противоречия между казаками и нерусским населением Северного Кавказа.

Чтобы пресечь эти поползновения, Москве пришлось принять ряд законов, подчеркивавших особый статус казаков. 16 июля 1992 года Верховный Совет России принял постановление «О реабилитации казачества», которое отменило все распоряжения советской власти в отношении казачества. Казакам разрешили восстановить общественное самоуправление в местах компактного проживания, возрождать традиционные занятия (земледелие, скотоводство) и особое отношение к военной службе, казачьим станицам и хуторам возвращались прежние названия. Облегчался порядок регистрации казачьих землячеств на всей территории страны. Одновременно постановление подчеркивало: реабилитация казачества не должна означать создания привилегированного сословия и ущемления прав других групп местного населения.

В 1993 году первые казаки были допущены к несению таможенной службы. Борис Ельцин принял целый ряд указов, касающихся казачества, в том числе «О господдержке казачества», который предусматривал выделение казачьим земледельческим обществам безвозмездных ссуд и льготных кредитов для ведения сельского хозяйства. В апреле 1994 года правительство приняло постановление «О концепции государственной политики по отношению к казачеству», согласно которому ряду воинских частей были присвоены казачьи наименования. В администрации президента было образовано несколько структур, в том числе и специальное управление по делам казачества, которые должны были следить за выполнением президентских указов и решений правительства. Однако лишь немногие из этих постановлений, особенно о принятии казаков на госслужбу и дополнительном финансировании, были реализованы. Казачьи общины получили право отбирать контрактников в одну из мотострелковых бригад Северо-Кавказского округа и 137-й отдельный отряд спецназа ГРУ, кроме того, ежегодно несколько десятков призывников с Дона и Кубани отправляются служить в Кремлевский полк.

Владимир Путин в 2003 году ликвидировал управление АП по делам казачества, его функции были переданы полпредам в округах. Наконец, в декабре 2005 года был принят Закон «О государственной службе российского казачества». По нему казаки получили право преимущественного направления на военную службу в воинские части с казачьими наименованиями, пограничные и внутренние войска. Наконец, члены казачьих обществ, зарегистрированных в госреестре, получили преимущественное право на занятие государственных и муниципальных постов в этих обществах.