Президент обыграл императора

В конце декабря заработает новая Государственная Дума, которая по своей партийной структуре тем не менее останется старой. Однако председатель Центризбиркома Владимир Чуров через международных наблюдателей уже объявил всему миру о том, что сделано главное: современная Россия превзошла царскую по количеству избранных Дум. Стоит, впрочем, отметить, что Владимир Путин победил Николая Романова не столько количеством, сколько качеством. Император всегда прямо и откровенно называл Думу законосовещательным органом, но отречься от власти предложила ему именно она. А наш президент законодательную и представительную функцию Думы специально подчеркивает и власть у нее ни в коем случае не отнимает, она сама ему ее отдает. А все потому, что в новом веке – новые технологии, менее жесткие, но более эффективные.

Депутаты от пиара, а не от народа

Пиар-технологии 2003 года доказывают, что хорошо выстроенный административный ресурс играет решающую роль не только на выборах президента, но и депутатов. Тогдашняя партия власти впервые в постсоветской истории вчистую выиграла избирательную кампанию и заняла в Думе все господствующие высоты. Получилось это у нее весьма легко – «Единая Россия» просто села на спину Владимиру Путину, который в то время как раз занимался обеспечением для себя второго президентского срока. Привлеченные к этому губернаторы заодно отдали единороссам и почти всех одномандатников. Вот так у «Единой России» и оказалось конституционное большинство.

Кроме того, тогда, опять же впервые, Кремлю удалась спецоперация по расколу протестного электората: в Думе очутились сразу две фракции примерно одинаковой идеологической ориентации – КПРФ и «Родина». И в очередной раз впервые именно в четвертой Думе была изменена уже почти ставшая традиционной российская партийная палитра – в нижней палате не оказалось ни одной правой, либеральной фракции. Кроме, конечно, либерал-демократической, занявшей с разрешения Кремля почетное третье место, несмотря на сомнительные способы ведения кампании. Ведь лозунг ЛДПР образца 2003 года – «Мы за бедных, мы за русских», который и тогда, и сегодня вполне может быть квалифицирован как экстремистский, для «пользы дела» на тех выборах властью был не замечен.

Несложно увидеть, что в 2007 году ситуация повторилась: единороссы снова оказались в Думе благодаря Путину, который, впрочем, опять решает проблему своего сохранения во власти. Но это уже никого особо и не удивило: ведь даже простой слесарь-сантехник всегда сам носит свои инструменты. Ну а какие другие взаимоотношения могут быть между президентом и специально созданной им партией? Демонизация же правого спектра – или так называемых демократических партий – в 2007 году в отличие от предыдущих думских выборов все-таки оказалась доведена до логического конца. СПС и «Яблоко» в придачу официально были названы «пятой колонной» Запада, хотя обвинить их в экстремизме в полном соответствии с новым законодательством власти так и не удалось. Что же касается других партий, все же прорвавшихся сейчас в Думу несмотря на семипроцентный барьер, то их роли, доли и ниши, прописанные еще в 2003 году, совершенно не поменялись и в 2007-м.

Поэтому с высокой степенью уверенности можно предположить, что все особенности и традиции, а главное конфликты, которые были в четвертой Думе, в почти неизмененном виде останутся и в пятой.

Партия власти – без власти, но для власти

Скоропостижно составленная из нескольких политструктур, отражавших интересы различных групп российской властной элиты, «Единая Россия» в 2003 году оказалась уже полностью в руках администрации президента. И инструментальная сущность Думы на протяжении четырех лет была доказана не раз: любые инициированные Путиным реформы, идеи или даже замечания принимались депутатами без какого-либо рассуждения. Несколько раз – при обсуждении закона о митингах и законодательства о НКО – медведи вообще сыграли роль «темного царства», через которое пробивается только один лучик света – Владимир Путин. Напомним, как это обычно происходило: ЕР, не слушая никаких предостережений, голосовала в первом чтении за крайне жесткие нормы закона, но тут вмешивался президент и проводил относительную демократизацию текстов.

А вот к оперативному управлению народным хозяйством, проводимому исполнительной властью, думцев никак не допускали, а потому они и стали высказывать разнообразные претензии. Чужое для ЕР правительство Михаила Касьянова не сочло нужным считаться с парламентским большинством, и последнее ничего поделать с этим так и не смогло. Правда, и более «родной» единороссам кабинет Михаила Фрадкова, куда в марте 2004 года был делегирован на роль вице-премьера Александр Жуков, тоже с самого начала стал игнорировать партию.

Кризис во взаимоотношениях партии и власти случился сразу же после вступления в силу знаменитого 122-го закона, отменившего большинство натуральных социальных льгот в обмен на ограниченную денежную компенсацию. Единороссы доверили правительству миссию: все должно было быть сделано хотя и жестко, но без бюрократических издевательств над людьми. Последнюю часть договоренности кабинет исполнить, конечно, был не в состоянии. Возмущение думского большинства было яростным, но коротким. Мятежа не случилось благодаря все тому же Кремлю, приказавшему сора из избы не выносить. Поэтому с начала 2005 года и до самого конца работы четвертой Думы депутаты и правительство все время делали вид, что у них конструктивное сотрудничество. Например, исполнительная власть предлагает такой проект бюджета, в котором заведомо не хватает какого-то кусочка. Единороссы ошибку находят и требуют ее исправления. Правительство же берет время на раздумье, а затем соглашается, но при этом оказывается, что «забытая» сумма денег на самом деле уже заранее отложена.

Все же атаки думцев на министров, Зурабова и Яковлева, к примеру, или какие-то претензии к правительственным законопроектам со стороны ЕР при более внимательном рассмотрении всегда оказывались инспирированными Кремлем. Другое дело, что время от времени разные его башни получали над партией больший или меньший контроль – потому синусоида отношений «Единой России» и кабинета Фрадкова и выглядела такой замысловатой. Но на самом деле единороссам сразу же дали четко понять, что их расшифровка термина «партия власти» – неправильная. Они-то поначалу думали, что он означает партию, имеющую в руках власть, но оказалось, что все наоборот. В кремлевской трактовке этот термин понимался так: вот есть власть, которая создала себе эту конкретную партию для достижения определенных целей, а потом, если надо будет, создаст и следующую.

Держать оппозицию только в определенной позиции

В тени «Единой России» все четыре года не пробыла по сути дела только одна думская фракция – «Родина». Впрочем, ее судьба – постоянные внутренние распри, приведшие к появлению многочисленных клонов с одинаковыми названиями, – стала следствием ее происхождения. Спецпроект «Родина», направленный на изъятие у КПРФ значительной части протестного электората, вполне удался, но после выборов свое значение потерял. В результате руководители «Родины» сначала боролись между собой в рамках единой организации, а потом уже хаяли друг друга со своих отдельных делянок. Тем не менее именно «Родина» во всех ее видах и формах оказалась самой инициативной фракцией оппозиции с точки зрения законотворческой деятельности. К концу 2007 года за ее правопреемницей – «Справедливой Россией» – числится около 300 законопроектов, что дает лидеру СР Сергею Миронову утверждать: новая Дума без работы не останется. Совершенно верно: пока будет идти президентская кампания, исполнительная власть законодательную загружать работой не станет. А чтобы не выглядеть бездельниками, единороссам как раз и пригодятся эсэровские проекты. Их станут обстоятельно обсуждать и безоговорочно отклонять. И самое главное, что все от этого процесса поимеют свою выгоду: ЕР продемонстрирует кипучую активность, а СР получит дополнительные доказательства собственной оппозиционности.

А вот коммунисты на протяжении почти всей четвертой Думы были малозаметны. Более того, в 2005-м, то есть тоже после 122-го закона, КПРФ дала понять, что начинает работать над проектом «Пятая Дума», оставляя нынешнюю ее основным владельцам – единороссам. Позиция оказалась очень мудрой: коммунистам стало легко объяснять избирателям, отчего же они не выполняют своих предвыборных обещаний. И законопроектами левые все годы пребывания в четвертой Думе также особо не баловались, но обязательно критиковали те, за которые собиралась голосовать ЕР. Результаты голосования при этом обязательно публиковались в коммунистической прессе с подробным и не всегда объективным разъяснением последствий того или иного закона. Рискнем предположить, что и новую – пятую – Госдуму КПРФ уже достаточно скоро объявит никчемной и начнет заранее готовиться к шестой.

А вот ЛДПР точно задумываться о таком далеком будущем пока не станет. Скорее всего у нее на это просто не окажется времени. Ведь в четвертой Думе либерал-демократам была поручена важная роль «санитаров леса». Владимир Жириновский должен был держать в тонусе «Родину» и «мочить в сортире» КПРФ. Для этого был даже изменен порядок получения фракциями слова в думских дебатах. Он был установлен исходя не из алфавитного или количественного критерия, а по соображениям пиара и контрпиара. Поэтому первым слово всегда давали коммунистам, которые тут же бросали критиковать предложения единороссов, правительства или президента. Затем на трибуну выходил лидер ЛДПР, который обязательно вспоминал революцию 1917 года, германские деньги, сталинские репрессии и брежневский застой. И только потом с тихим, но веским словом по сути обсуждаемой проблемы выходила сама «Единая Россия».

Поскольку партийный расклад пятой Думы не меняется, можно уверенно предположить, что всю эту забаву можно будет наблюдать и следующие четыре года.