Александр Коновалов
Владимир Путин может стать заложником ЗАО «Россия», безраздельно контролируемого российской бюрократией.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Прогресс весьма похож
на cозидание,
где трудишься
с настойчивостью рьяной,
мечтаешь – и выстраиваешь
здание
с решетками, замками и охраной.
И.Губерман
Президент России начал Большой Предвыборный Сезон с большого сюрприза: смены правительства и знакомства российских избирателей с новым для него лицом – премьер-министром Виктором Зубковым. Операция по «извлечению из рукава» доселе никому не известного кандидата, легкость и изящество его проведения в премьерское кресло, равно как и операция прикрытия, проведены блестяще. После того как президент Путин своими неожиданными назначениями так изящно поставил в, мягко говоря, неловкое положение сообщество аналитиков, считавшихся наиболее близкими к администрации и потому наиболее осведомленными, все в один голос заговорили, что прогнозировать развитие политической ситуации в нашей стране совершенно невозможно. Ведь все равно дальнейшие шаги президента не угадаешь. Если такая оценка верна, то лишь отчасти. Владимир Путин действительно умеет и любит удивлять, что и было продемонстрировано на съезде «Единой России».
Многопартийность: российский вариант
Надо признаться, этот съезд единороссам удался. Ничего более отвратительного наша публика давно уже не видела. По стилистике, драматургии и эстетике это была точная калька со съезда КПСС периода глубочайшего застоя. Президент, который всегда дистанцировался от дел партийных, согласился возглавить федеральный список «Единой России». Теперь все спорят о том, зачем ему это понадобилось, и считают, что эта партия будет мощной поддержкой для президента, как бы ни сложилась его дальнейшая политическая карьера. Но «Единая Россия» – не политическая партия, а некоторая специфическая властная структура, членов которой не связывает ничего, кроме желания сохранить себя во власти. И президент Путин ей нужен как бренд, помогающий решить именно эту задачу. Если российская бюрократия придет к выводу, что какой-то иной лидер лучше справляется с такой задачей, Владимир Владимирович немедленно ощутит за собой зияющую пустоту. «Единая Россия» разбежится в поисках лучшего «хозяина» и исчезнет подобно тому, как исчезли «Наш дом – Россия» и ряд таких же партий.
Президент забыл или не знает простой политической аксиомы: опереться можно только на то, что сопротивляется. Это не про «ЕдРо». Решение В.Путина встать во главе федерального списка «Единой России» сломало всю систему межпартийных отношений в России. Жертвой «президентской импровизации» стала и система (искусственной) многопартийности, которую с небывалой тщательностью разрабатывала кремлевская администрация. Обе выборные кампании (думская и президентская) готовились необычайно серьезно. И результаты, по мнению готовивших ее политтехнологов, были выше всяких ожиданий. Рейтинг президента - на заоблачной высоте, лидерство ЕР как партии власти тоже сомнений не вызывало, одномандатные округа отменены, порог явки тоже, а 7-процентный барьер практически гарантировал, что никакой реальной оппозиции в Думе не будет. Можно бы и расслабиться: политическое поле «выровнено, забетонировано и укатано в три слоя», волноваться нечего. Как писал поэт: «Никогда не было так хорошо»! Сценарий сериала «Выборы», судя по всему, был написан и утвержден - оставалось претворить его в жизнь.
Перед выборами в Госдуму ставилась, по сути, одна задача – сохранить и упрочить полную лояльность и управляемость парламента администрацией. Судя по всему, именно эту задачу изначально были призваны решать три партии, созданные и поддержанные президентской администрацией: «Единая Россия», «Справедливая Россия» и «Гражданская сила». Можно предположить, что первоначальное распределение обязанностей между ними выглядело следующим образом.
Тех избирателей, которые испытывают восторг и трепет при одном упоминании имени Владимира Путина - а их, скорее всего, будет большинство - должна была увлечь за собой «Единая Россия». Именно она получила официальное благословение на использование бренда «Владимир Владимирович Путин». А согласившись встать во главе федерального списка этой партии, президент создал ситуацию, описанную уже упоминавшимся нами поэтом: мы говорим «Путин» – подразумеваем «партия». И наоборот.
Избирателей, которые остро ощущают нехватку социальной справедливости в нашем обществе и хотели бы видеть большее внимание государства, по крайней мере, по отношению к тем, кто в нем действительно нуждается, должны были бы подобрать справороссы. Ну, а для совсем уж «оголтелых» демократов, которым еще подавай права человека и гражданские свободы, создавалась «Гражданская сила» и ее пламенный трибун Михаил Барщевский. Если бы этот план реализовался, то по приходе в Госдуму все эти три фракции действовали бы как единый отлаженный механизм, обеспечивающий администрации конституционное большинство. Ведь все три партии создавались в одном кремлевском «конструкторском бюро» и для решения общей задачи. Правда, жизнь еще на самом начальном этапе внесла в этот план серьезные коррективы.
Во-первых, СР как прообраз социал-демократической партии большого доверия не вызвала. Как спикер верхней палаты парламента смог «удариться оземь» и стать социал-демократом, оставаясь в ближнем круге президента, для многих осталось загадкой. К тому же Сергей Миронов и его партия претендовали на традиционно левый электорат, идущий за коммунистами, а он в «мироновский социализм» верить не склонен. Ну, а решение президента возглавить список партии № 1 вообще спутало всю картину, создав для Миронова и возглавляемой им организации ситуацию, из которой не видно выхода. Похоже, «Справедливую Россию», вольно или невольно, «слили». Недаром бывший олигарх-коммунист, а ныне активный единоросс Владимир Семаго предложил справедливороссам «разоружиться перед партией», (естественно, перед «Единой Россией»), самораспуститься и в полном составе вступить в ее ряды. Ну что ж, у нас уже было слияние «Отечества» и «Единства», и теперь почти незаметно, что «Единая Россия» состоит из бывших «заклятых друзей».
Так что лидеру СР есть над чем подумать. В самом деле: даже при нынешнем уровне политической гибкости очень непросто совмещать клятвы в верности и преданности президенту Путину с резкой критикой партии, которую он де-факто возглавил. А ведь именно на этом строилась предвыборная стратегия эсэров. Теперь, когда Путин осенил «Единую Россию» своим лидерством, критиковать ее не только неприлично, но и политически небезопасно. Если же будет принято решение оставить «Справедливую Россию» как самостоятельную единицу в выборном соревновании, то придется принимать экстраординарные меры по обеспечению ее прохождения в Госдуму, поскольку «уход» Путина к единороссам драматически ослабил шансы эсэров. Теперь даже для скромного успеха «Справедливой России» придется снимать с дистанции одну из двух партий, у которых до недавнего времени были шансы прийти в Госдуму, – КПРФ или ЛДПР.
Наиболее вероятной жертвой в этом случае выглядит ЛДПР, тем более, что у Владимира Жириновского и его партии возникли серьезные проблемы. Самая серьезная из них состоит в том, что ЛДПР более никому не нужна. Конституционное большинство действующей власти будет и так обеспечено, и Владимир Вольфович может уходить с политической сцены как фигура, выполнившая свою историческую миссию.
Не случайно самый «быстроногий олень» российской политики прикладывает сейчас титанические усилия, чтобы помелькать на глазах у начальства и убедить его в своей необходимости и полезности. Расчет простой: при нашей политической скуке и зарегулированности зритель (он же избиратель) не захочет расставаться с лучшим коверным политического манежа.
Что же касается «Гражданской силы», то вероятность ее прохождения в Госдуму крайне мала. В лучшем случае она отберет какую-то часть электората у других правых партий, еще более раздробит и без того крайне разобщенных демократических избирателей и будет, по мере сил, способствовать тому, чтобы в Думе эти партии не присутствовали вовсе. В результате в Думе, скорее всего, окажутся три партии – «Единая Россия», «Справедливая Россия» и КПРФ, причем две первые будут играть роль управляемого конституционного большинства. Да и КПРФ, как вполне адаптированная в систему партия, никаких особых проблем власти не создаст. Что касается четвертой фракции в Госдуме, то после решения президента возглавить список ЕР места для нее в новом составе Думы скорее всего не найдется. Но и единороссам теперь придется непросто: после заявлений Владимира Владимировича на съезде партии им теперь необходима не просто победа, но победа решительная. Иными словами, партия должна в одиночку обеспечить себе конституционное большинство в Думе. За это отвечают и партийное руководство, и администрация президента, и, самое главное, губернаторы, критерием успешности работы которых теперь будет процент голосов, полученных «Единой Россией» в их регионе. Но они постараются. Ведь кто назначает их на губернаторские посты и соответственно увольняет с должности? Правильно, нынешний лидер «Единой России».
Таким образом, попытка насаждения многопартийности, равно как и пропорциональной выборной системы, сверху, административным путем, завершилась на нынешнем этапе довольно странным и неожиданным результатом. Система трансформируется в однопартийную по сути, а парламентские выборы вообще утратили изначальный смысл и стали плебисцитом, призванным выдать президенту Путину легитимный мандат бесспорного «национального лидера». Почти несомненно, что этот мандат президент получит. Неясно другое, что он с этим мандатом будет делать.
Плебисцит состоялся, что дальше?
Как ни странно, четкого ответа на этот вопрос пока нет. Поначалу было очевидно, что Зубков появился на посту премьера отнюдь не случайно. Все говорило в пользу того, что президент Путин определился с преемником, причем преемником временным, транзитным. Такой сценарий предполагал, что Виктор Зубков, названный Владимиром Путиным, будет избран президентом России, некоторое время (значительно меньше четырех лет) тихо просидит в кремлевском кабинете, сохраняя полную лояльность Владимиру Владимировичу, а потом также тихо уйдет, сославшись на нездоровье. И перед Путиным откроется абсолютно легитимная перспектива выиграть новые президентские выборы и, не нарушая Конституции, занять свой кремлевский кабинет на два новых срока.
Можно предположить, что этот план не обязательно был отражением личных устремлений президента России. Не исключено, что Путин предпочел бы перевести свой немалый политический капитал в капитал вполне материальный – ездить по миру, читать лекции, руководить каким-нибудь уважаемым международным органом, проектом или корпорацией. В общем, быть российским Шредером. Но дело в том, что существует ЗАО «Россия», которым безраздельно и бесконтрольно владеет сегодня российская бюрократия. И она жизненно нуждается в сохранении Владимира Путина в качестве «председателя совета директоров» этой корпорации. Для кого-то его уход означал бы потерю собственности и источников дохода, для кого-то - и потерю свободы. Так что давление со стороны бюрократии президент испытывал огромное. Да и сам он очень любит атрибуты власти.
Очень многие факты подтверждали, что и сам президент, и его администрация склонялись к такому варианту развития событий. Во-первых, личные качества нынешнего премьера, вся его предшествующая карьера идеально соответствовали именно такому замыслу. Виктор Алексеевич – классический чиновник советской школы, никогда не проявлявший политических амбиций. Человек достаточно опытный и зрелый, чтобы не потерять голову, оказавшись в кремлевском кабинете, а, напротив, выполнить все принятые на себя обязательства. Во-вторых, его поведение в премьерском кресле с самого первого дня было полностью электоральным. То есть он де-факто начал президентскую кампанию. На первой пресс-конференции Зубков заявил, что в случае успеха на посту премьер-министра не исключает своего участия в борьбе за президентское кресло. Ясно, что такие заявления без разрешения с самого верха не делаются. Значит, и это было санкционировано и одобрено. Затем последовала история с прошением об отставке зятя премьер-министра – министра обороны РФ Анатолия Сердюкова. По этическим соображениям. Стоит заметить, что заявление об отставке подавал Сердюков, а рассказывал об этом журналистам Зубков. Публика это оценила...
А дальше популистские предвыборные заявления посыпались, как из рога изобилия. Здесь и ничем не подкрепленные пожелания об удвоении пенсии, о том, что зарплата доярки должна составлять 30–40 тыс. руб. (кто бы возражал), и о многом другом. А конфеты детям, лекарства старушкам и по-отечески строгий вопрос в булочной: «Где тут у вас социальный хлеб?»
Вообще поведение президента Путина в последние месяцы менее всего напоминало поведение «хромой утки», то есть политика уходящего. Скорее наоборот: он никогда не был так активен в новых назначениях, и они подчинялись строгой логике. На ключевые политические посты назначались только люди близкие и абсолютно лояльные. Причем от них требовались не столько опыт и знание предмета, сколько умение контролировать большие финансовые потоки. Фактически получается, что в параллель правительству создается система госкорпораций, с гигантскими бюджетами и очень сомнительной экономической эффективностью. Все это напоминает не подготовку к уходу и смене власти, а скорее захват господствующих высот в экономике и политике, которые позволят эту власть сохранить.
На практике в реализации такого плана может возникнуть только два препятствия. Во-первых, необходимо, чтобы избиратель все же проголосовал за президента Зубкова, а во-вторых, существует пусть и небольшая, но вероятность того, что, придя в Кремль, президент Зубков выйдет из-под контроля и захочет «порулить» сам. Во всяком случае, российская политическая история еще не знает случая, чтобы политик (даже очень слабый) удержался от такого соблазна, если волею судеб оказывался в положении абсолютного властелина.
Что касается первой задачи – выборов Зубкова президентом – она не выглядит сложной. В условиях, когда 40% избирателей готовы проголосовать за любого, на кого укажет перст президента Путина, «докрутить» необходимые 10% не сложно. А вот гарантировать стабильное и лояльное поведение человека, избранного президентом России, не возьмется никто. Собственно именно для парирования такой угрозы и предпринимались все назначения и изменения во властных структурах. Но, повторюсь, решение президента быть первым номером в списке «Единой России» на предстоящих выборах опять спутало все карты.
Президент играет не по правилам
Складывается впечатление, что перед съездом ЕР планы Путина начали меняться и решения принимаются в страшной спешке, что называется «с колес». Такое ощущение, что президент вдруг понял (или ему кто-то объяснил): власть в России нельзя отдавать не то что на полгода – на полчаса. Назад ее уже не получишь. Идут лихорадочные поиски выхода из капкана, в котором оказались и сам президент, и его ближайшие сподвижники. Если, конечно, таковые есть. Во всяком случае, со стороны возникает впечатление, что президент не верит уже никому. Именно поэтому таким поспешным и непродуманным выглядит заявление Владимира Путина на съезде «Единой России» о том, что при определенных условиях он мог бы занять пост премьер-министра после ухода с поста президента. Становится ясно: уже в ходе парламентских выборов Путин собирается получить мандат бесспорного национального лидера. Он может согласиться занять пост премьер-министра, а может и нет, причем второй вариант все же более вероятен.
Как все это будет оформлено организационно? Видимо, в Кремле появятся два кабинета. На одном будет прикреплена табличка «Президент Российской Федерации», а на другом – «Национальный лидер Российской Федерации». Абсурд! Чиновник может функционировать в понятной ему системе координат. Кому оказывать наивысшие почести, в какой кабинет стремиться попасть для решения своих проблем? Все эти и множество других вопросов должны иметь четкие и однозначные ответы. В противном случае часть чиновников начнет бегать в один кабинет, часть – в другой, а часть и вовсе начнет воссоздавать в каком-то другом месте привычную систему с понятной иерархией отношений.
Если Путин все же решит стать сильным премьер-министром при номинальном слабом президенте, то теоретически такая система даст ему некоторые временные преимущества. Мир знает примеры подобных систем. Но у нынешних чиновников при нынешней Конституции от такого расклада вообще может сознание помутиться. И ничем, кроме грандиозной внутренней свары, такая ситуация кончиться не может. Очень сомнительно, что у России достаточно ресурсов и запаса политической устойчивости, чтобы пережить подобный эксперимент.
Дарья Гармоненко