Делай это с Проппом!

Кумир кинодраматургов всех стран – русский филолог Владимир Пропп. Фото 1928 года

Владимир Пропп – автор особенный. Не так много есть русских-советских филологов и культурологов, имена которых хорошо знакомы во всем мире и, в частности, в Америке. Доктор искусствоведения, профессор Изалий Земцовский, преподающий в США историю и теорию российской фольклористики, ссылается на часто используемую фразу: «Делай это с Проппом!» А еще – на американскую писательницу Викторию Нелсон, которая утверждала: «Когда нужно в одной фразе изложить суть будущего фильма, особенно в случае хитрого комбинирования, например, двух сюжетов, опытные мастера-сценаристы советуют: «Следуй Проппу!» И далее: «Выведенные им законы построения сказки работают и в кинематографии. Его книга «Морфология сказки» – имею в виду американское издание 1968 года – перепечатывалась в США не менее 20 раз. Все сценаристы ее имеют. Это их рабочая библия…» От себя же добавим, что эта самая вышеупомянутая филологическая работа «Морфология сказки» читается как приключенческий роман – не оторваться, так увлекательно!..

28 апреля со дня рождения Владимира Проппа исполняется 130 лет.

Ученый родился в 1895 году в Петербурге в семье поволжских немцев. Получил хорошее домашнее образование. Сказки и колыбельные он слушал от русской няни, гувернантки обучили его этикету, игре на фортепиано, немецкому и французскому языкам. В 1913 году Владимир окончил Анненское училище и поступил в Петербургский университет. По зову сердца Пропп стремился на Первую мировую войну, ради этого окончил курсы оказания первой помощи и ухода за больными. В 1915 году начал работать санитаром, братом милосердия. Сам Пропп писал: «Я сквозь войну и любовь стал русским. Понял Россию».

В 1918 году, окончив университет, будущий ученый работал в гимназиях и средних школах учителем русского языка и литературы. Тогда же он начал исследовать народные сказки. С 1926 года преподавал немецкий язык в Ленинградском политехническом институте им. М.И. Калинина, стал заведующим кафедрой иностранных языков в Плановом институте Госплана, потом перешел во Второй педагогический институт иностранных языков.

Первую монографию о структуре народных сказок Пропп закончил в 1928 году, работал он над ней 10 лет. Он выделил постоянные элементы сюжета: действия персонажей и их последовательность. И переменные: языковой стиль, количество действий, способы исполнения, атрибуты и мотивировка. Это и была впоследствии прославившая его «Морфология сказки».

Пропп заручился поддержкой ученых – лингвиста Виктора Жирмунского, этнографа Дмитрия Зеленина и литературоведа Бориса Эйхенбаума. Однако, как вспоминал он сам, «книга эта была бы забыта… но вот через несколько лет после войны о ней вдруг снова вспомнили. Что же такое произошло и чем можно объяснить этот возродившийся интерес? Оказалось, что понимание искусства как некоей знаковой системы, прием формализации и моделирования, возможность применения математических вычислений уже предвосхищены в этой книге, хотя в то время, когда она создавалась, не было того круга понятий и той терминологии, которыми оперируют современ­ные науки».

Исследователь классифицировал сказки не по персонажам и не по атрибутам или сюжетам, ведь в конце концов в сказках часто действует не по одному герою или сплетено не по одному сюжету. Не «по существительным», а «по глаголам», по тому, что персонажи делают для движения истории. Пропп ввел понятие «функции» – это та роль, которую играет персонаж, действие в контексте сказочного сюжета. Для выделения функций Пропп пользовался классификатором финского исследователя фольклора Антти Амадеуса Аарне, в котором выделено более четырех сотен волшебных сказок.

Для дальнейшей классификации был взят, как он сам сформулировал, «рабочий материал» – сотня текстов из сборника русского фольклориста Александра Афанасьева. Пропп пишет об этом: «Такое ограничение материала несомненно вызовет много возражений. Теоретически оно оправдано. Чтобы его оправдать шире, пришлось бы поставить вопрос о степени повторности сказочных явлений. Если повторность велика – можно взять ограниченный материал. Дело не в количестве материла, а в качестве его разработки». Фольклористы называют этот класс «волшебными сказками», Пропп же предложил понятие «мифические сказки», то есть те, в основе которых лежит структура древнего мифа.

И уже из «рабочего материала» Пропп выделяет 31 функцию. То есть любая сказка – это комбинация этого ограниченного количества элементов. Также Пропп отметил строгую их последовательность в сюжете. Какие-то функции могут быть опущены или потеряны со временем. Есть необязательные функции. По композиции сказки могут отличаться. Однако есть и неизменные элементы.

Есть примеры сказок, в которых элементы просто не могут сочетаться друг с другом – противоположны по сути своей. Это пары «бой с врагом – победа» или «сложная задача – решение». Пропп выделяет четыре класса сказок. Первые содержат первую пару, вторые – вторую, третьи не содержат этих пар, четвертые, самые малочисленные, умудряются все же соединить обе. Причем при дальнейшем рассмотрении оказывается, что последние со временем переродились из какого-то другого класса сказок, не из класса «волшебных сказок», называемых Проппом «мифическими», – например, из притч или «сказок о животных».

Все функции в книге обозначены буквами и сведены в формулу. А это означает, что все сказки – суть модификации какой-то одной, глобальной сказки сказок, а точнее – изначального мирового мифа. Есть некие исходные условия, некая данность. Например, уехали родители. Они что-то запрещают герою или героине (героем может быть не только мужчина Иван-царевич, но и женщина – к примеру, Аленушка из «Гусей-лебедей»). Находится «вредитель-антагонист», который подбивает героя нарушить запрет и после этого «причиняет зло», чего-то его или ее лишает. И герой вынужден «восполнить недостачу», отправиться на поиски украденного – Пропп называет это «транспортной функцией». По дороге встречается «даритель» (Баба-яга), который, если правильно с ним себя вести, снабжает информацией или волшебным предметом-помощником (мечом-кладенцом, волшебным клубком). Иногда встречается персонифицированный «волшебный помощник», часто это не гуманоид (Серый Волк), который с этого момента во всем содействует герою, иногда «мудрый советчик». Герой встречается с антагонистом, здесь в общей теории происходит развилка, есть варианты: либо происходит бой, либо требуется решение сложной задачи. После победы или решения начинается обратный путь домой, часто – с погоней. А дома героя ожидает последнее испытание – предательство или «ложный герой», присвоивший заслуги героя себе. И когда герой его побеждает или разоблачает, наступает счастливый финал, например, свадьба и полцарства в придачу.

Все по Проппу: Чубакка (слева) – это волшебный помощник; Оби-Ван Кэноби (справа) – мудрый советчик, позже его заменит учитель Йода; функции героя разделили Люк Скайуокер и Хэн Соло (в центре).  Кадр из фильма «Звездные войны. Эпизод IV. Новая надежда». 1977

То, что предложил Пропп, было революционно и является структурным подходом к тексту. Он рассмотрел не отдельные элементы сами по себе, а то, как они связаны в сюжете.

Сам Владимир Пропп со временем пришел к выводу, что все сказки мира имеют одно происхождение, одни исторические корни. И это – отражение в культуре древнего обряда инициации, когда молодые люди должны были вдали от племени («транспортная функция») пройти сложное испытание («восполнить недостачу»). Только тогда они могли продолжать жить в общине, но уже на правах взрослых.

Начатую в «Морфологии сказки» тему Пропп продолжил в работе «Исторические корни волшебной сказки». «Морфология...» и «Исторические корни…» представляют собой как бы две части или два тома одного большого труда. Второй прямо вытекает из первого, первый есть предпосылка второго. Я по возможности строго методически и последовательно перехожу от научного описания явлений и фактов к объяснению их исторических причин», – считал Владимир Пропп.

Именно за эту, вторую книгу, вышедшую в 1946 году, автора стали преследовать. Его уволили из Академии наук, обвинили в антимарксизме, идеализме и религиозности идей. В рецензии «Против буржуазных традиций в фольклористике (о книге проф. В.Я. Проппа «Исторические корни…»)» ученого раскритиковали за мистицизм, «извращение и фальсификацию истинной картины общественных отношений» и отсутствие опоры на труды Максима Горького, тоже изучавшего сказки. Горький считал, что волшебные сюжеты – это мечты людей о лучшей жизни, об изменении реальности.

Обвинения были настолько серьезны, что главные работы Проппа после этого почти не печатали 12 лет. Кроме как о проблеме артикля в немецком языке.

Так что же такое в советском исследователе Владимире Проппе нашли американские кинодраматурги? А ни много ни мало – формулу успеха жанрового фильма. Один из авторов этой статьи в свое время в работе «Древний мир и современная фантастика, или Использование мифологических структур в драматургии жанрового кино» выстроил такую последовательность: архетип зашит в подсознание людей всех народов, миф выстроился на основе архетипа, фольклорная сказка является упрощенным изложением древнего мифа, стало быть, если сценарий в основном воспроизводит структуру сказки, то его сюжет, снятое по нему кино проникает напрямую в подсознание зрителя, трогает самые сокровенные его струны. Структура волшебной сказки легко просматривается в таких блокбастерах, как «Молчание ягнят», «Индиана Джонс и последний крестовый поход», так называемая старая трилогия «Звездных войн» (автор сценария двух последних проектов Джордж Лукас дружил с Джозефом Кэмпбеллом и если не читал Проппа сам, то явно слышал в пересказе старшего друга).

Да что мы все про Америку? Любимейший фильм россиян, новогодняя комедия «Ирония судьбы, или С легким паром» тоже вполне укладывается в схему Проппа. Тут и «транспортная функция» (самолет Москва–Ленинград), и завоевание принцессы Нади, и противоборство с «вредителем-антагонистом» Ипполитом. Так что и этот фильм сделан «с Проппом».