Под свинцовыми облаками

Таким Чехов увидел остров Сахалин. Фото Иннокентия Павловского

Весной нынешнего года исполняется 130 лет со времени первого полного издания книги Антона Чехова «Остров Сахалин».

Решение писателя ехать не было случайным, «оно явилось итогом многолетних раздумий и творческих исканий», как утверждала советский литературовед Мария Семанова. Молодой, но уже добившийся популярности прозаик (автор рассказов, повестей и пьес, лауреат Пушкинской премии) в ту пору «переживал острое чувство недовольства собою, желание запастись новыми впечатлениями». Поездка на родину, в Таганрог, путешествия по гоголевским местам, по Кавказу и Крыму не удовлетворяли Чехова. Ему хотелось отправиться в дальние края. Среди его тогдашних планов – Средняя Азия, Персия, кругосветное плавание. Писателя тянуло не в Западную Европу, а на окраины Российской империи, на восток.

План поездки на Сахалин писатель до последнего момента держал в секрете даже от друзей и ближайших родственников. Его манили не только дальность путешествия и восточная экзотика. Чехова давно волновали проблемы уголовного права, судопроизводства, содержания заключенных. В качестве судебного медика он часто принимал участие в экспертизах. Как сотрудник газет, делал репортажи из зала суда. В чеховских рассказах регулярно возникает тема «преступления и наказания». Писатель хотел лично увидеть места, где содержатся уголовные и политические, где живут ссыльнопоселенцы и те, кто отбыл срок. Эти проблемы в ту пору горячо обсуждались в российской печати. В дискуссиях участвовали правоведы, общественные деятели, журналисты, писатели. Чехов полагал: чтобы иметь моральное право высказываться по этому вопросу, нужно самому посетить Сибирь, а также остров, воплощавший русские тюремные порядки. Он хотел привлечь к сахалинской теме более пристальное внимание российского общества. Биограф писателя Дональд Рейфилд высказал и такое мнение: «Путешествие в погибельные края было сродни Дантову хождению по кругам ада, и это реабилитировало Чехова в глазах либералов.  Возможно, главной причиной этой небезопасной для жизни поездки было желание заставить замолчать тех, кто обвинял Чехова в равнодушии к изображаемым им человеческим страданиям».

Но им также двигало желание увидеть «край России» – места, не похожие на европейскую часть страны. Это был азарт первопроходца, ведь никто из столичных писателей прежде не добирался до Сахалина. А Чехов ехал туда не как турист, не как репортер (хотя и обзавелся на всякий случай удостоверением газеты «Новое время») и даже не как беллетрист. Он подошел к делу как исследователь. Его привлекали история, география, природный мир, этнический состав Сахалина. Перед поездкой Антон Павлович засел за специальную литературу. За несколько месяцев он проштудировал массу книг и журнальных статей, изучив практически все, что было опубликовано в отечественной печати по сахалинской теме. Необходимые для работы издания предоставили ему издатель Суворин и брат Михаил. Сестра Мария и две подруги конспектировали по его просьбе в Румянцевской библиотеке справочники. Сведения, почерпнутые в этих трудах, писатель использовал в работе над книгой. Но куда больше материала дали ему собственные впечатления и раздумья.

Чтобы в 1890 году попасть на российский Дальний Восток, нужно было запастись недюжинным терпением. Железнодорожный путь заканчивался в Тюмени. Дальше – только гужевой или водный транспорт. Стоянки в ожидании переправы через крупные реки порой затягивались на несколько дней. Погодные условия даже летом были далеки от идеальных. О качестве тогдашних сибирских дорог не стоит и говорить – Чехов сам написал об этом в цикле путевых очерков. Еще можно было плыть пароходом вокруг Азии, это тоже был долгий, утомительный маршрут. Писатель решил отправиться на Сахалин по суше, а обратно – морем, через Индийский океан.

Поклонники чеховской художественной прозы нередко пропускают «Остров Сахалин». Из-за мрачноватого каторжного колорита, из-за обилия сухой статистики (социология, этнография, демография, экономика и т.д.). Есть в книге и геологические экскурсы, и метеорологические наблюдения: «Небо по целым неделям бывает сплошь покрыто свинцовыми облаками, и безотрадная погода, которая тянется изо дня в день, кажется жителям бесконечною. Такая погода располагает к угнетающим мыслям и унылому пьянству». Это невыдуманное, документальное повествование, содержащее осколки подлинных человеческих историй. Не будь цензурных ограничений, Чехов наверняка бы использовал этот материал в своих рассказах или повестях. Но помимо «тюремных» страниц, эта книга ценна также описаниями новых земель и непривычной европейскому человеку природы. В ту пору Сахалин – новоприобретенная территория. Освоение острова русскими совместно с Японией началось в середине 1850-х, а через два десятилетия он полностью перешел к Российской империи. Только в ХIХ веке географы окончательно установили, что Сахалин – остров. А ведь еще Лаперуз и Крузенштерн полагали, что существует перешеек, связывающий эту землю с материком.

Чехов приехал на Сахалин в то время, когда ученые только начинали исследовать этот край. Колонизация шла медленно, свободные крестьяне-переселенцы ехали туда неохотно: мешали удаленность от очагов цивилизации, тяжелый климат, не слишком плодородная земля. Зато активно шло заселение острова заключенными. Почти в каждом поселке, упоминаемом в книге Чехова, находилась тюрьма. После окончания срока ее узники, как правило, оставались жить и работать на острове. Чехов в те дни «был единственным русским человеком на острове, не имевшим никакого отношения к тюремному миру», замечает Рейфилд. Обживали эти места и чиновники. Российская власть постепенно закреплялась на крайнем восточном рубеже государства.

«Остров Сахалин», в сущности, образцовая краеведческая работа, результат всестороннего исследования далекой обособленной территории. С детства обожавший читать записки путешественников (о Пржевальском он даже написал статью), Чехов чрезвычайно точен в деталях, в географических данных. Он скрупулезно указывает, в каком месте впадает в море речка Аркай и сколько верст в ширину имеет залив Анива. Некоторым из его столичных знакомых Сахалин, должно быть, представлялся мифической землей. Для Чехова же это – абсолютно реальный объект, который нужно измерить шагами, объехать на лошадях, увидеть с борта парохода «Байкал». На этой земле в год его поездки жило немного людей. Чехов стал первым, кто попытался понять смысл их существования в суровых сахалинских пейзажах.