Новогоднее поздравление никому

Щедрый зимний снег. Фото Евгения Лесина

Новый год – это праздник надежды.

Здесь остановка.

Жизнь, закрученная вокруг товарно-денежных отношений, отнюдь не всем оставляет место в себе, пусть и не убивая, но обрекая на эскапизм, книжное одиночество, поиски правды. Поиски – пускай только в собственных психических лабиринтах. Жизнь круто закручена вокруг денежного ствола. Он серьезней для нас, нежели ствол древа мирового, неизвестного, неконкретного, эзотерического.

Суета съедает все время, и условность всякого выигрыша понимается с опытом, когда поздно что-либо менять. Тем не менее не все еще в жизни обращено в неумолимую конкретику. Остаются островки зыбкости, сияющие драгоценным, порой мистическим светом: поэзия, живопись, музыка.

Остаются фундаментальные научные дерзновения, не связанные с избыточностью технологий, сулящих все новые и новые материальные блага. Остаются люди, считающие донкихотство – честью, а эгоизм – искривлением души.

Так что надежда есть – пускай и хилая. Пускай же Новый год вольет новые силы в надежду, чтобы стала она полноценной и полнокровной, чтобы оправдалась наконец.

* * *

Написав поздравление никому, пожилой человек, выключил компьютер и зажег в комнате свет. Янтарно осветились шкафы, набитые книгами, продавленный диван, стул, на спинке которого висели различные, ношеные-переношеные шмотки. В окне за черными жилами деревьев мерцали золотисто квадраты окошек соседнего дома. Огромного, как Троя, сказал про себя человек и усмехнулся, собираясь выйти.

Цели не было, но в определенном возрасте громоздить цели и планы – значит страдать болезненным оптимизмом. На первом этаже продолжался ремонт: работяги вставляли новую, сверкающую полировкой дверь. Ступеньки были закиданы чудесным снегом – и шел, еще шел щедрый зимний снег. Славно пахло: ароматный воздух, словно виражом, возвращал в детство, где везли елку на санках и пружинили лапы ее, а верхушка мелась по снегу. Легкие скрипы сопровождали путь по двору, но потом, на улице, расслышать их было уже невозможно – брызгало движение, переливалось огнями, пестрый, железный змей тек по проезжей части. Сверкали, играя соблазнами, витрины магазинов и стекла кафе. Громоздились многоэтажки, дворы чернели провалами.

Человек шел, думая, что рядом с ним идет надежда: тоненькая девушка, которой суждено… Сложно сказать, что именно. Но, устав носить надежду в собственной душе, логично отпустить ее и представлять такой изящной, умной и тонкой, что качеств этих суммарно хватит, чтобы осилить алчную бездну материального мира.