Он был метафорой поэзии

На вечере выступили те, кто знал Борщёва и те, кто думал о его поэзии. Фото Николая Милешкина

В Библиотеке им. М.Ю. Лермонтова в рамках цикла «Уйти. Остаться. Жить» арт-проекта «Бегемот Внутри» прошел вечер памяти поэта и музыканта Евгения Борщёва (1971–1997). Проживший всю свою короткую насыщенную жизнь на Алтае, в Барнауле, Борщёв был одним из гениев своего места и времени – принадлежал к числу ведущих фигур алтайской культурной жизни рубежа 1980–1990-х годов. Очень много писавший, он практически не издан (если не считать прижизненных и немногих посмертных публикаций в алтайской периодике и нескольких, местных же, самиздатовских малотиражных сборников начала 90-х) и, по существу, не прочитан никем, кроме земляков-алтайцев (они благодарно помнят его до сих пор: в двадцатилетнюю годовщину смерти Борщёва в храме алтайского села Черга по нем служили панихиду). Активный участник местного рок-движения, он много выступал и как поэт, и как музыкант – был вокалистом и флейтистом дуэта «Эдгар По» и рок-группы «Русское язычество» и писал для них тексты. На вечере была показана сохранившаяся запись одного его выступления. Он организовывал поэтические фестивали, вместе с единомышленниками создал «Театр Состояний». В 90-е стал страстным православным неофитом и экоактивистом, участвовал в протестах против строительства Катунской ГЭС (которая, действительно, построена не была). В ноябре 1997-го погиб в Горном Алтае под колесами «КамАЗа».

На вечере о Борщёве, его времени, его месте в литературной истории говорили те, кто знал поэта, дружил и работал вместе с ним во время их общей алтайской молодости: поэт, писатель, критик Михаил Гундарин, поэт Сергей Ташевский (в видеозаписи), друзья юности героя вечера Сергей Гущин, Наталья Зима, Сергей Болычев, музыкант Вадим Макашенец (группа «Теплая Трасса»), а также не знавшие Евгения лично, но думавшие над его стихами: поэт, критик, литературтрегер Борис Кутенков, один из составителей антологии «Уйти. Остаться. Жить», в третьем томе которой стихи Евгения были, кажется, впервые опубликованы за пределами Алтая; искусствовед, филолог, поэт Вера Калмыкова (высказавшая много интересных соображений о работе Борщёва с верлибром, о том, в какой мере его можно отнести к авангарду, следы каких влияний заметны в его текстах) и автор этих строк (сделавшая несколько предположений об особенностях поэтики Борщёва и его мирочувствования). Ксения Пройдисвет, поэт, студентка Литературного института, прочитала фрагменты своей посвященной Борщёву курсовой работы – похоже, первой исследовательской работы о нем вообще. И каждый выступавший читал его стихи: «Все будет так / как оно обещано: / огонь перехлестнет дождь, / небо прильнет к земле / мокрой рубашкой к телу / и все увидят города. / Золото и серебро. / Не забудь меня, / там меня будет легко найти. / Вести обо мне расходятся словно круги по воде. / Даже в небесном городе / Мастер Бо найдет что разрушить. / Только бы Огонь захлестнул / нас без остатка».

«Женя не заходил в обыденный мир, – вспоминала Наталья Зима. – Он мог часами говорить о поэзии. И когда говорят, что он был метафорой поэзии, это тоже верно».

Недавно огромный архив Борщёва, считавшийся утраченным, был найден (по крайней мере значительная его часть). Появилась надежда на то, что один из ярких участников и создателей культурной жизни 1980–1990-х годов будет наконец как следует издан и внимательно прочитан.