Без иллюзий

Марк Алданов прожил жизнь так, как хотел – честно, достойно и добросовестно. Фото из книги Марка Уральского «Марк Алданов: Писатель, общественный деятель и джентльмен русской эмиграции»

Время, что ли, такое – потянуло перечитать Алданова, о котором знавший его по Парижу Газданов писал: «Он не верил ни в какие положительные вещи – ни в прогресс, ни в возможность морального улучшения человека, ни в демократию, ни в так называемый суд истории, ни в торжество добра, ни в христианство, ни в какую религию, ни в существование чего-либо священного, ни в пользу общественной деятельности, ни в литературу, ни в смысл человеческой жизни – ни во что. И он прожил всю жизнь в этом безотрадном мире без иллюзий».

Как говорили в незапамятные времена – это душеполезное чтение.

В наше – полезное для ума.

Иллюзии у выпускника Киевского университета Св. Владимира, основанного указом императора Николая I в 1833 году, окончившего полный курс сразу по двум отделениям – физико-математическому и юридическому, но ставшего не юристом или ученым-химиком, а писателем, закончились в 1917 году, когда «хамы», о которых мистик Мережковский предупреждал Россию еще в 1906-м, пришли к власти.

Власть большевики взяли 24–27 октября (6–9 ноября). И первое, что сделали, приняли Декрет о печати (который ввел цензуру, объявив «буржуазную прессу» вне закона), в ряду других декретов – о мире, земле и организации ВЧК (который развязал внесудебную расправу с противниками режима).

Слово и дело

Слово приравняли к делу: были закрыты многие газеты и издательства, под горячую руку попали не только оппозиционные, но и умеренные – грозным комиссарам в кожаных куртках было не до тонкостей, гребли под одну гребенку.

В защиту свободы печати выступил Союз русских писателей, который выпустил специальную однодневную «Газету-протест». В «Протесте» объединились самые разные по мироощущению интеллигенты – Зинаида Гиппиус, Евгений Замятин, Вера Засулич, Владимир Короленко, Федор Сологуб, Питирим Сорокин. Вот названия некоторых статей этого издания: «Слова не убить», «Красная стена», «Осквернители идеала» и т.д. Гиппиус заявляла, что «отменена вся печать, кроме большевистской». Сорокин увидел в закрытии враждебных советской власти газет «возврат к Средним векам». Все авторы сходились в одном: большевистский закон – это «убийство общественной мысли». Протест (в прямом и переносном смыслах) быстро подавили, но оставались щели, и на протяжении нескольких лет еще выходили книги с неугодным для новой власти содержанием (все газеты и журналы, так или иначе стоявшие на антибольшевистских позициях, существовать перестали).

Последняя схватка

Так или иначе еще оставались лазейки для выражения своего мнения. И такой лазейкой не принявший Октябрь 17 года Алданов воспользовался, опубликовав на правах рукописи книгу под точным и емким названием «Армагеддон». Для тех, кто давно не перечитывал Библию, напомню – в Апокалипсисе так называется место, где силы добра сойдутся в последней схватке с силами зла. И участвовать в этой битве будут «цари всей земли обитаемой» (Откр. 16:14–16).

Книга открывалась цитатой из Шопенгауэра («Наш цивилизованный мир – великий маскарад. Есть там рыцари, духовные лица, воины, доктора, философы, адвокаты... Но все это лишь маски, за которыми в большинстве случаев скрываются спекулянты. Один надевает личину права, чтобы удобнее ограбить соседа; другой для той же цели пользуется маской патриотизма или общественного блага, третий – костюмом религии. Знай же, что на маскараде этом яблоки сделаны из воска, цветы – из шелка, рыбы – из картона, и всё, всё там прах и комедия») и предисловием самого автора, уведомлявшего читателя, что книга состоит из двух частей – диалога «Дракон», написанного до Октябрьского переворота, и заметок «Колесница Джагернатха», написанных после. В «Драконе» автор рассказывал о своем «оборончестве» в 1914 году, в «Колеснице» весьма резко и бескомпромиссно рассуждал о режиме, опиравшемся на насилие и претендовавшем с первых же дней своего правления на абсолютную власть над умами и душами людей.

Это была своеобразная философская публицистика о войне и Октябрьском перевороте, в которой автор размышлял о дальнейших перспективах «революции». Главной была мысль о том, что «любая шайка может, при случайно благоприятной обстановке, захватить государственную власть и годами ее удерживать при помощи террора, без всякой идеи, с очень небольшой численно опорой в народных массах; позднее профессора подыскивают этому глубокие социологические основания».

Ленин, Троцкий и иже с ними (вполне справедливо) приняли слова про «шайку» на свой счет – и на книгу был наложен запрет, тираж арестован и уничтожен. Болезненная реакция главарей «шайки» только укрепила автора в его взглядах на большевистский переворот.

С этого времени главной темой творчества Алданова станет революция во всех ее вариантах – от общенародной до заговорщической, от бунта до дворцового переворота. И всю свою жизнь он как писатель, мыслитель и свидетель событий 1917 года, перевернувших Россию вверх дном и оказавших влияние на весь остальной мир, будет биться над разгадкой революции русской.

В «Армагеддоне» обозначатся основные черты творчества Алданова: основанная на огромном историческом опыте скептическая ирония по отношению к государственной деятельности, войнам и нравственному прогрессу человечества.

Ключ к признанию

После изъятия из книжных магазинов «Армагеддона» и уничтожения тиража самого автора не тронули. Но события в Петрограде развивались так, что могли уничтожить и автора, и в 1919 году Алданов эмигрировал в Париж, где стал одним из самых постоянных, любимых и привечаемых авторов лучшего русского журнала в эмиграции – «Современные записки», который издавали бывшие эсеры Вишняк, Руднев, Авксеньев, в котором печатались лучшие писатели, философы, публицисты того времени – Цветаева, Тэффи, Бунин, Набоков, Бердяев, Шестов и другие. Через год в Берлине начнет сотрудничать с газетой «Голос России» и редактировать воскресное литературное приложение к берлинскому ежедневнику «Дни».

«Святая Елена, маленький остров» – первый роман в журнале об умирающем в ссылке Наполеоне увидит свет в 1921 году (позже станет частью тетралогии «Мыслитель»). Книга принесет известность, признание – романы «Чертов мост» (1924; о переходе русской армии Суворова через Альпы осенью 1799 года) и «Заговор» (1926; о последних днях правления императора Павла), слава исторического романиста придет после опубликования трилогии «Ключ» (1928–1929), «Бегство» (1930–1931), «Пещера» (1932–1934), в которой он расскажет о судьбах интеллигенции Петербурга накануне Февральской революции («Ключ»), о жизни в годы большевистского террора («Бегство») и о существовании выброшенных октябрьской волной в эмиграцию («Пещера»).

В предисловии к роману «Бегство», вышедшему в Берлине в 1932 году в издательстве «Слово», написал: «Критики называли «Ключ» – «Бегство» историческим романом. Думаю, что это неверно. Во всяком случае, мой замысел был иной: на фоне перешедших в историю событий только проявляются характеры людей.

Возьму для примера главы «Бегства», действие которых происходит в Киеве. Едва ли нужно объяснять, что если б я хотел подойти к украинским событиям в качестве исторического романиста, – я очень расширил бы эти главы и построил бы их совершенно иначе. В действительности моей целью, конечно, не была картина большого и разнородного движения, в котором принимало участие много достойных людей. Мне важно было лишь выяснить, как поведут себя в связи с событиями на Украине некоторые действующие лица романа, оказавшиеся в 1918 году в Киеве.

С гораздо большим правом можно было бы сказать, что я подошел, как исторический романист, к большевизму. Однако и здесь меня меньше интересовали события, чем люди и символы… К людям «Ключа» – «Бегства» я, быть может, вернусь».

Вернулся в «Пещере».

«…чего доброго, подожжет мир»

Германия после провокации с «нападением на немецкую радиостанцию» в Гляйвице 31 августа 1939 года на следующий день вторглась в Польшу, тем самым развязав Вторую мировую войну. Летом 1940 года, после оккупации Дании и Норвегии, война докатилась до Франции – Париж пал 14 июня. И с первых же дней началось преследование евреев не только в павшей столице – на всей территории Франции. Сначала их обязали носить на груди желтую звезду, затем начались аресты и депортация.

За год до прихода Гитлера к власти Алданов напишет о нем как о «влюбленном в себя, злом, мстительном и беспредельно честолюбивом» человеке, за которым «теперь идут миллионы людей» и предскажет, что «не сегодня завтра он, чего доброго, подожжет мир». После нескольких лет наблюдений заметит: «То, что теперь… можно было бы сказать о правительственной работе Гитлера, ничего не изменило бы, думаю, в его портрете. Благодаря хитрости и смелости он добился немалых результатов в области внешней политики. Германия вооружилась, и разговор с ней стал у всех другой. Но мощная армия, флот, аэропланы все-таки лишь средство, а не цель. Самый процесс пользования властью – речи, приемы, смотры, маневры, интриги, постоянные комментарии в иностранной печати – должен доставлять великое наслаждение такому человеку, как Гитлер. Рисковать потерей всего этого, рисковать властью и головой – дело нешуточное и для природного кондотьера. И все же задача остается прежней: надо так или иначе добиться коренной перемены в территориальных условиях Версальского мира. Вероятность войны в Европе теперь неизмеримо больше, чем была четверть века тому назад».

Вряд ли нацисты читали в русской газете «Последние новости» (Париж, январь, 1932) этот его портрет «Гитлер», вошедший затем в расширенном виде в книгу «Портреты» (Париж, 1936) – к русскому писателю Марку Алданову они пришли, потому что он был евреем по происхождению, изъяли библиотеку и богатый исторический архив. Но архивом дело могло не кончиться, в следующий раз могли прийти за его – теперь уже бывшим – владельцем.

Ему удалось выехать в Ниццу, а оттуда перебраться за океан.

Освоившись в Нью-Йорке, прежде всего он занялся созданием русского журнала.

«Современные записки», выходившие в Париже 20 лет, прекратили свое существование с приходом немцев. 16 января 1941 года Алданов о своих планах сообщил бывшему послу России в Америке Бахметеву: «…в Ницце мы с Буниным решили сделать все возможное для того, чтобы создать в Нью-Йорке журнал типа «Современных записок». Усилия не пропали даром – первый номер нового русского журнала в эмиграции, который получил название «Новый журнал», увидел свет на берегах Гудзона в январе 1942 года. В издателях значились поэт Михаил Цетлин и Марк Алданов.

Его Величество Случай

На протяжении всей жизни его интересовала философия случайности в жизни человека и мира.

В 1952 году в письме директору издательства им. Чехова Николаю Вредену сообщил, что закончил новую философскую книгу. Издательство опубликует ее в 1953-м. В книге «Ульмская ночь: Философия случая» Алданов подвел итоги своим многолетним размышлениям – в истории закономерностей нет, вся она есть сплошная цепь случайностей.

По сути, это был историко-философский трактат, название которого восходило к одному из событий в жизни Декарта, который после пышных торжеств во Франкфурте в августе 1619 года по поводу коронации Фердинанда II отправился в глухой Ульм, чтобы в одиночестве «собрать мысли». В одну из ночей увидел сон: Бог указывает ему дорогу, по которой надо идти. Наутро философ записал в дневнике: «И начал я понимать основы открытия изумительного».

Отталкиваясь от философии Декарта, Алданов делал прикладные выводы, относящиеся к истории и морали. Главная его мысль: исторических законов не существует, история – царство слепого случая.

Книга состояла из диалогов: об аксиомах, о случае и теории вероятностей, о случае в истории, о войне 1812 года, о Девятом термидоре, об Октябрьском перевороте, о «красоте-добре», о борьбе со случаем и о «тресте мозгов». В предисловии автор счел нужным объяснить, почему выбрал такую форму – форму диалога, которая почти вышла из употребления в философии.

Его всегда занимал вопрос о соотношении случая и неотвратимой судьбы. Если все в жизни определяет случай, то понятие «рок», которое он считал «самым загадочным из всех человеческих понятий», становится бессмысленным. В «Ульмской ночи» он опровергал идею прогресса в истории как возможности установить некие универсальные законы, которые направляют ее ход.

Размышляя о крупнейших событиях XVIII–XX веков – перевороте Девятого термидора во Франции и войне 1812 года, Октябрьском перевороте и Второй мировой войне, – Алданов утверждал: их возникновение и итог случайны. Если бы в 1939 году Сталин принял сторону демократических государств, Германия побоялась бы, вероятно, развязать Вторую мировую войну, немецкие войска не дошли бы до Волги и Кавказа, не разорили бы половину Европейской России. Если бы Рузвельт не послушал совета Эйнштейна и не дал денег на разработку атомной бомбы, а Гитлер, напротив, дал – кто знает, чем кончилась бы война. Недаром в этом сочинении Алданов пишет с заглавных букв: «Его Величество Случай».

Книгу высоко оценили такие разные писатели, как Георгий Адамович («…я давно не читал книги более увлекательной (в настоящем смысле слова), важной и правдивой») и Владимир Набоков («…Я был взволнован этой вашей самой поэтической книгой – ее остроумие, изящество и глубина составляют какую-то чудную звездную смесь…»).

Memento mori

В Древнем Риме во время триумфального шествия римских полководцев, возвращающихся с победой, встречали фразой «Помни о смерти!».

Историки утверждают – автором изречения был философ Луций Анней Сенека.

Словарь Брокгауза и Ефрона говорит, что так приветствовали друг друга камальдулы (монахи из монастыря Камальдоли) и капуцины (католический монашеский орден).

В своей «Повести о смерти» Алданов рассказал о последних годах жизни Бальзака, который всегда не забывал фразу «Memento mori».

Как и в других произведениях, Алданова интересовали вопросы нравственности, вечных ценностей и исторической целесообразности происходящего в мире. Он не изменил своим убеждениям: суд историков всегда пристрастен, «нельзя расценивать несоизмеримое: легенду, террор, победы, разорение, политические приобретения, число человеческих жертв». Поэтому и невозможна объективная реконструкция важнейших событий частной жизни (смерть Бальзака показана через свидетельства разных лиц, представая то героической, то отталкивающей); тем более несостоятельны попытки жестко логичной интерпретации побудительных мотивов и объективных итогов деятельности выдающегося человека.

Предваряя публикацию в «Новом журнале» (Нью-Йорк, № 28–33, 1952–1953), Алданов писал, что эта книга входит в серию его «исторических и современных романов, которую завершит роман «Освобождение».

Затем он предложил повесть в издательство им. Чехова, но в издательстве решили переиздать один из его старых романов – «Ключ», к тому времени ставший библиографической редкостью. Автор не возражал. «Повесть о смерти» при жизни Алданова отдельным изданием не вышла. Впервые вышла после его смерти в 1969 году во Франкфурте-на-Майне в издательстве «Посев».

За год до смерти он закончил роман «Самоубийство», который оказался его последним романом. Главными героями были Ленин, Сталин, Крупская, Инесса Арманд, Савва Морозов и интеллигенты, не принявшие большевистскую революцию и потому обреченные на гибель. В 1958 году книгу опубликует издательство Литературного фонда в Нью-Йорке.

Георгий Адамович вспоминал: «В последние годы он часто говорил о смерти, почти всегда иронически: «Вот увидите, скоро вам придется писать: «Телеграф принес печальное известие…» Смерти он, кажется, не боялся и был убежден – впрочем, это тоже мне только «кажется», – что после нее нет ничего, базаровский лопух на могиле».

Алданов скоропостижно умер в Ницце 27 февраля 1957 года, спустя четыре месяца после празднования своего 70-летия: рухнул на пол, даже не успев позвать на помощь жену.

Выбор Алданова

В 1952 году он закончил роман «Живи как хочешь» – роман, завершающий серию произведений из русской и европейской истории, роман, завязанный на двух детективных интригах: одна связана с международным шпионажем, другая – с кражей бриллиантов.

Заглавие – именно оно, а не сам роман, ничего схожего с жизнью героев у автора не было, – вполне соотносилось с его жизнью. Он родился в состоятельной семье, семья ни в чем не отказывала своему первенцу. Сам писатель о своей молодости вспоминал: «Я родился в богатой семье киевских сахарозаводчиков. Это дало мне возможность идти навстречу своим стремлениям… Материальная независимость дарила возможность посвятить себя двум богам: литературе и химии».

В 1915 году бог-литература победит бога-химию: он издаст книгу «Толстой и Роллан» и из двух богов выберет литературу, которой верно будет служить всю свою жизнь. Жизнь проживет так, как хотел – честно, достойно и добросовестно. Пользуясь признанием и уважением среди писателей-современников, что нечасто бывает в этой среде, тем более эмигрантской – он был благородным, справедливым и порядочным человеком.

От Екатерины до Сталина

В течение всей своей творческой жизни Марк Алданов писал исторические романы, философские повести, историко-философские диалоги, политические очерки и портреты. Хронологически его творчество охватывает период от времени Екатерины II до смерти Сталина. Книги переведены на 24 языка.

В Советском Союзе произведения Алданова были опубликованы в годы перестройки: в 1988 году вышел двухтомник, содержавший тетралогию «Мыслитель», затем в журналах «Дружба народов» и «Юность» появились романы «Ключ», «Истоки» и рассказ «Астролог», в других – несколько очерков Алданова. В 1991 году в издательстве «Правда» вышло собрание сочинений писателя в 6 томах, полное собрание сочинений составляет около 40 томов.

Читайте и перечитывайте.

Алданов того стоит.