Пишите письма…

Серебряный век отечественной литературы и продолжившая его первая волна русской эмиграции ассоциируется в первую очередь с такими романами, как «Петербург» Андрея Белого и «Дар» Владимира Набокова, поэтическими сборниками «Стихи о прекрасной даме» Александра Блока и «Европейская ночь» Владислава Ходасевича, а также рядом других не менее значимых произведений.

При этом за пределами внимания большинства читателей оказывается огромный пласт эпистолярного наследия поэтов и писателей, позволяющий лучше понять их взаимоотношения, как дружеские, так и связанные с разнообразнейшими «литературными войнами». Впрочем, нередко все это смешивалось. Например, поэт и литературный критик Георгий Адамович, много лет друживший с Зинаидой Гиппиус, был крайне удручен ее манерой всех и вся поучать. Автор романа «Чертова кукла» (как, впрочем, и ее супруг Дмитрий Мережковский) давно искренне полагала, что существуют два мнения – неправильное и мое. Поэтому Адамович на ее замечания не без резкости возражал: «Ваше письмо меня рассердило (хуже: «разозлило»). (…) Дело вот в чем. Когда я пишу о себе, что «сделал то-то» или «люблю то-то», я не жду суда над собой. Между тем Вы – всегда судья. Если Вам пишешь «А есть А», Вы отвечаете: это хорошо или это плохо. И так всегда. На каком основании и по какому полномочию (праву) Вы судите?»

Не менее ценно было и деловое общение. Особенно между представителями разных искусств. Так, сотрудничество философа Петра Струве и Валерия Брюсова позволяет лучше понять взгляды поэта на философские тексты, а знаменитого «веховца» – на литературные. Правда, некоторые их оценки ныне выглядят несколько анекдотически, характеризуя не столько ставших объектами критики мыслителей или литераторов, сколько самих авторов. Например, Струве писал о «Петербурге»: «Роман плох до чудовищности. А, конечно, если Белый человек талантливый и если бы он себя взял в руки, из него мог бы получиться очень крупный писатель». А в другом послании добавлял: «Мне лично жаль огорчать Белого, но я считаю, что из расположения к нему следует отговорить его от печатания подобной вещи, в которой проблески крупного таланта утоплены в море настоящей белиберды, невообразимо плохо написанной». По счастью, философ, по собственному признанию, в оценках писателей «становился все менее и менее «личным» и нападал не так уж часто.

Естественно, в дружеские споры и деловое общение нередко вмешивалась банальная политика. Тот же Струве объяснял Брюсову причины его неудачной попытки привлечь к участию в журнале популярного беллетриста и литературного критика Викентия Вересаева: «Уклонение» Вересаева я предвидел: как социал-демократу ему неудобно печататься в «Русской мысли».

В этой связи интересны также не только письма, но и исследования, позволяющие лучше понять диалог (зачастую заочный) разных писателей, их оценки одного и того же явления или события. Так, например, в творчестве Вячеслава Иванова и Максимилиана Волошина события 9 января 1905 года («Кровавое воскресенье») нашли отражение в стихах «Астролóг» и «Ангел мщения», в которых поэты предрекали грядущую смуту.

Вот как получается: часто писали письма, много общались (в гостях у того же Иванова или Гиппиус и Мережковского). Остается понять, когда они успевали писать свои шедевры. Наверное, в перерывах между письмами и дружескими беседами. Когда оставалось время.