Это моя персональная игрушка

Быть автором-садовником – невероятно увлекательно. Клод Моне. Сад в Бордигере. 1884. Эрмитаж, Санкт-Петербург

Марина Львовна Степнова – прозаик, поэт, переводчик, сценарист. Родилась в городе Ефремове Тульской области. Окончила Литературный институт им. А. М. Горького. В аспирантуре Института мировой литературы им. М. Горького изучала творчество Александра Сумарокова. Автор романов «Хирург» (2005), «Женщины Лазаря» (2011), «Безбожный переулок» (2014). Лауреат премии «Большая книга», финалист премий «Национальный бестселлер», «Русский Букер», «Ясная поляна». Роман «Женщины Лазаря» вошел в десятку самых читаемых в России современных книг о любви по версии Forbes. В 2020 году газета Guardian включила роман «Женщины Лазаря» в список «десяти лучших романов, действие которых происходит в России».

Не так давно в Новосибирске прошел всероссийский литературный фестиваль «Белое пятно». Одной из главных его участниц стала Марина Степнова. О ее романах, работе в кино, преподавании литературного мастерства и тотальном диктанте с Мариной СТЕПНОВОЙ побеседовал Юрий ТАТАРЕНКО.

– Марина Львовна, в рамках новосибирского фестиваля вы провели мастер-класс для молодых прозаиков. Что им посоветовали?

– Дотянуть замысел до текста непросто. Многие дебютанты не справляются. Но надо пробовать, искать. Быть писателем – значит быть бесстрашным.

– Ваш роман «Женщины Лазаря» – это мечта о доме?

– У каждого свое понятие о доме. Однажды мой друг сказал очень точно: дом – это место, куда можно принести больную лапку. А еще дом там, где живут люди, которых ты любишь. Дом очень легко потерять и трудно приобрести. Сейчас это понятие забирается: принято считать, что ты должен быть один, этаким царем горы, собирателем лайков.

Главный герой романа Лазарь – собирательный образ. Одно время он стал сильно походить на Ландау, о чем сказал мне муж, первый читатель рукописи. Пришлось ввести Ландау в качестве второстепенного персонажа. К моему удивлению, было много звонков и сообщений о том, что Лазарь очень узнаваем, кто-то работал вместе с большим ученым, которого действительно звали Лазарь, и так далее. Но, похоже, мне просто удалось выписать психотип человека науки.

И еще пару слов о художественном вымысле. Слава богу, за это писателям пока не грозит уголовная ответственность. Скажу для новосибирцев страшную вещь: Нск в романе – это не ваш город. Это помесь Новосибирска с Пермью, куда во время войны эвакуировали хореографическое училище имени Вагановой.

– Как собирался материал о трудностях балетной жизни для романа?

– По крупицам. Сильное впечатление произвели мемуары Майи Плисецкой. Она первая станцевала две партии, Одетты и Одиллии, в «Лебедином озере». Пишет, как во время спектакля ее рвало в таз за кулисами... Я пробовала брать интервью у балерин и танцовщиков, но это все не то: собеседники кокетничают в разговоре. В конце концов, я зарегистрировалась на специальном форуме, только для балетных – и пять лет его читала. Балет – каторжный труд, конечно. Бесконечно уважаю людей из этого мира. После выхода книги «Женщины Лазаря» на мою творческую встречу однажды пришла настоящая балерина, солистка Большого театра, и поблагодарила за книгу. Это было очень приятно. Ведь по большому счету я пишу для себя, это моя персональная игрушка. Рада, что мои книги интересны еще кому-то. Я всегда хотела, чтобы все мои книги были очень разные. Хотя читатели постоянно просят написать что-то еще в духе «Женщин Лазаря». Иногда я злюсь на эту свою книжку: она сильно порой мешает жить и работать.

– Почему не пишете про современность? Она вам не интересна?

– Интересна. Вот только как понять, что сейчас с нами всеми происходит? Текущий момент трудно осознать и проанализировать – приподняться или отодвинуться просто некуда. В романе «Безбожный переулок» описываю недавнее советское прошлое. Так постоянно мне говорят: не стоил простой рогалик шесть копеек, вы ошиблись! Вообще, читатели, конечно, очень интересные люди – никогда не угадаешь, что именно заденет за живое. Некоторые сильно обиделись на то, что я вроде как очерняю русское крестьянство в романе «Сад». А я опиралась на дневники молодых врачей, которые поехали работать в земства, где антисанитария и невежество. Их воспоминания – сплошной крик души: «Люди не должны так жить!» Довелось прочесть такой, к примеру, эмоциональный отзыв читательницы: «Степнова все врет – моя бабушка мыла полы в своем деревенском доме два раза в день!» Так и моя бабушка следила за чистотой. Напомню, время действия «Сада» – 70-е годы позапрошлого века. …Но раздражаться на читателей – лишнее. Я сама – читатель и, к примеру, очень не люблю Достоевского. Но он же от этого не перестал быть гениальным писателем.

– Вы – переводчик с румынского. Почему выбрали именно пьесу Михаила Себастиана «Безымянная звезда»?

– Хороший вопрос. Вообще мою биографию можно уложить в одно предложение: родилась, училась, училась, работала, повезло, повезло, повезло. И все важные события в жизни происходили действительно случайно. Обычно герои идут к своей цели, стаптывая железные сапоги. А я совершенно неожиданно попала в Литинститут им. Горького. Освободилось место на отделении художественного перевода. Знающих румынский язык приехали искать в Кишинев, и в местном Союзе писателей рекомендовали обратиться ко мне, третьекурснице филфака Кишиневского университета. Молдавский и румынский – один, по сути, язык. И я уехала в Москву – с чемоданом, к которому привязала сковородку и свою любимую игрушку, большого зайца. В Лите у нас была микроскопическая группка, 5 человек. Прекрасный преподаватель – Татьяна Николаевна Свешникова, приглашенная из МГИМО. Выучила бы с ней любой язык, какой она захотела. В итоге освоила румынский. Пьеса Себастиана была нашей книгой для чтения: там очень живой язык. Каждое занятие после упражнений по грамматике я читала вслух «Безымянную звезду» и переводила с листа. В конце, помню, расплакалась – финал книги очень трогательный.

Лит я закончила в 1994 году, перевела пьесу «Безымянная звезда» и пару сказок. Профессия переводчика в то время была никому особо не нужна, и я устроилась редактором.

До меня пьесу перевел Илья Константиновский. Как попал в репертуарные списки мой перевод? Я сравнила первый перевод с содержанием. Для Константиновского, бессарабского еврея, русский язык был не родной. А переводить лучше всего – на родной, когда ты знаешь множество оттенков языка. У него какие-то вещи не получились на отлично. Но самое главное, в его перевод были вставлены фрагменты, воспевающие труд и рабочего человека – думаю, из конъюнктурных соображений, чтобы пьесу быстрее поставили во всех уголках СССР. Пьесу это, конечно, не изуродовало. Но я подумала: почему бы не сделать так, как было у автора? И я перевела, защитила диплом. Страшно горда, что у режиссеров есть возможность выбирать, чей перевод взять в работу.

– Расскажите о своем приходе в кинематограф!

– Сотрудничество с режиссером и сценаристом Авдотьей Смирновой – это история мечты. Лет пять назад она мне сказала, что есть идея для большого метра и хорошо бы вместе написать сценарий для него: «Есть много фильмов про матерей, чьи дети тяжело больны – но почти нет историй про отцов таких детей». Это действительно так, почти все мужчины не выдерживают, уходят из семьи, где ребенок-инвалид. И мы придумали историю про земного отца-Христа, взвалившего на свои плечи больного ребенка и обезумевшую от горя мать. Потом у нас с Авдотьей не совпадали расписания: мы не могли написать текст. Но вдруг все сошлось, мы одновременно освободились, вцепились друг в друга и выдали сценарий очень быстро по киношным меркам, всего за три месяца.

Фильм «Плотник» снят. Надеюсь, выйдет осенью этого года. Я была на съемках. Они прошли в Ульяновске, Кронштадте, Петербурге, Москве, еще где-то, забыла. И хочу вам честно сказать: вряд ли захочу посмотреть картину во второй раз, это просто невыносимо. Да, мы старались сделать семейную драму и светлой, и смешной. Но история все равно очень страшная. Простая семья из Ульяновска. Вдруг выясняется, что ребенок смертельно болен. Мать ломается психологически. Отец проходит всю дорогу страданий, испытаний и заставляет жену пройти этот путь до конца: ребенку всегда нужна мама. «Плотник» – о том, что отцовская любовь бывает сильнее материнской. Прекрасные актеры, Авдотья сразу знала, кого будет снимать. Это очень помогло при написании текста. Можно было написать: «Он берет ее на руки» и не бояться, что актер уронит актрису. Зимой, даст бог, начнем с Авдотьей новый проект. Это будет не полнометражная картина, а небольшой сериал, уже комедийный.

– А как идет работа над сценарием к фильму Кантемира Балагова?

– Балагов – ученик Сокурова, умный и приятный молодой человек. Несет свою мировую славу. Мы действительно делаем совместный сценарий – не по моим книгам. Он называется «Моника», место и время действия – Нальчик, наши дни. Больше пока ничего не имею права сообщить.

– Мат – родимое пятно на теле русского языка или уродливая бородавка?

– Почему же уродливая? Почему сразу вывести? Мат, брань – очень живое место любого языка, это зона языкового роста, изучать которую очень интересно. Ругань в книге – не для того, чтобы кого-то шокировать. В романе «Сад» мат – сюжетообразующий элемент. Это – метафора свободы, которая переходит во вседозволенность. Матерные частушки для Туси я сочиняла долго, перебирая разные варианты, чем изрядно повеселила мужа. …А вот многие другие читатели отнеслись к мату в «Саду» с возмущением. Но о непредсказуемой реакции на текст мы уже говорили.

– Недавно вы сообщили, что пишете продолжение романа «Сад». А можно об этом подробнее?

– Основные события этой книги разворачиваются в Воронеже. Добавились новые герои. Но и Тусе точно дам высказаться! Пишу медленно и печально – как обычно.

– Какую из написанных вами книг цените выше других?

– Роман «Безбожный переулок». Правда, читательского внимания и профессиональной критики он получил меньше в сравнении с остальными моими текстами. От чего зависит судьба той или иной книги, «нам не дано предугадать»…

– Давно ли стали «автором-садовником»?

– Я всегда была им. То есть автором, который идет за текстом, позволяет ему расти свободно, так, как ему хочется. Для меня это единственно возможная стратегия. В ней много чуда, волшебства. Быть автором-садовником – невероятно увлекательно.

– А какая книга далась вам труднее?

– Каждая новая книга сложнее всех прежних, вместе взятых. Это всегда вызов.

– Русский язык стремительно меняется: активно приходят заимствования из английского, смайлики заменяют многостраничные описания… Как вам кажется, к чему это приведет?

– Уверена, что русский язык переживет абсолютно все. Это живая и очень мощная система. Часть заимствований она с легкостью присваивает и осваивает. А все ненужное отбрасывает. Не думаю, что такие слова, как «менеджер» или «кринж», разрушат русский язык. Он будет жить, пока живы его носители. За его будущее не стоит волноваться.

– Легко ли приживаются англицизмы в вашем лексиконе?

– Спокойно отношусь к любым заимствованиям. Одинаково люблю языковые гримасы, «ужимки и прыжки», разного рода шутки. Все это очень интересно.

– Кого считаете своими учителями в литературе?

– Каждая прочитанная книга меня чему-то да научила. Например, тому, как надо писать. Или наоборот – как не надо. Это тоже хороший урок. А самые дорогие мне писатели – Лев Толстой, Набоков, Бунин, Фаулз, Воннегут. Но это не означает, что они научили меня больше других. Просто я люблю их сильнее прочих.

– Кого любите из женщин-писателей?

– Улицкую, Толстую, Яну Вагнер. Ваша землячка Дина Янушевич – потрясающий молодой автор. Также обратите внимание на Лилию Волкову, автора романа «Изнанка». Назову еще три имени. Тимур Валитов – у него недавно вышел роман «Угловая комната». Ольга Фатеева и ее «Скоропостижка». Михаил Турбин, автор книги «Выше ноги от земли», она еще не опубликована, а права на экранизацию уже куплены.

– Вы преподаете литературное мастерство. Есть ли талантливые авторы? Как быстро прогрессирует молодежь?

– Меня всякий раз поражает оханье по поводу того, что наша молодежь испортилась, что она ничего не читает, плохо пишет, что молодые «ленивы и не любопытны»… Должна вам сказать, ежегодно на писательские курсы Creative Writing School мы набираем поразительно талантливых ребят! Они прекрасно пишут, стремительно растут. Часть из них уже занимают серьезное место в современной отечественной литературе. К примеру, в ближайшее время в редакции Елены Шубиной выйдут сразу два романа наших выпускников Тимура Валитова и Сергея Лебеденко. Молодые писатели обретают свой голос, и я очень счастлива, что эти голоса – уникальные, интересные, сильные – скоро сложатся в такой мощный хор, что не услышать его будет попросту невозможно. За этими людьми – будущее нашей словесности.

– Вы – автор Тотального диктанта – 2022. О чем его текст?

– Не имею права раскрывать, о чем он. Могу лишь рассказать в общих чертах. Это текст о живущем в Воронеже в конце XIX века мальчике-подростке, который готовится встретиться с первой любовью. Я сразу знала, что эта история будет происходить в XIX веке, потому что никак не выберусь из него после своей последней книжки, романа «Сад». А потом я очень кстати поехала в Воронеж, на Платоновский фестиваль, влюбилась в город с первого взгляда, и так определилось еще и место действия в этом тексте. Честно говоря, текст для диктанта – непростой, довольно плотно написанный. Я старалась не мучить никого слишком устаревшей лексикой. Тем не менее участникам диктанта не помешают хотя бы самые общие представления о том, как и чем жил российский губернский город конца XIX века.

– Как шла работа над текстом и согласование с организаторами?

– Текст написан специально для диктанта, это не отрывок из будущей книги. Меня никто не ограничивал ни во времени, ни в героях, ни в событиях. Организаторы только попросили снизить градус мрачности. С радостью согласилась. Надеюсь, в итоге текст получился светлым, про любовь.

– Что и о ком необходимо знать ребятам, получившим паспорт?

– У меня одно пожелание подросткам: любите читать. Это очень важно. Но, конечно, любовь к чтению должны прививать в семье. Товарищи родители, если вы любите книги – будьте добры, постарайтесь, чтобы читал и ваш ребенок.

– В Москве есть памятники Пушкину, Лермонтову. А какого памятника не хватает?

– Москве не хватает хороших пандусов для инвалидных колясок! И парковочных мест… А с памятниками в столице все хорошо, можно какое-то время не ставить новых.

– Не так давно у вас был юбилей. Как отметили?

– В этот день я была рядом с людьми, которых очень люблю, которые мне дороже всех на свете – с мужем и дочерью.

– Я был бы рад концерту в вашу честь. Писатель – публичная персона. А тут такой приятный повод. Торжества – это слишком хлопотно?

– Я не публичный человек, совсем не известный. Какие концерты? Я люблю быть среди своих, а своих никогда не бывает много.

– Что такое счастье?

– Хорошо бы не забывать, что мы дышим, что живы и здоровы мы и близкие нам люди…