0
5534
Газета Печатная версия

17.11.2021 20:30:00

С встревоженной душой художника

Евгения Чарушина-Капустина о творчестве прадеда Евгения Чарушина и членах его семьи – снегирях, белках, ежах, чижах и зайчатах

Тэги: искусство, живопись, графика, иллюстрация, животные, природа, юбилей, максим горький, хармс, маршак, детгиз, скульптура, великая отечественная война, вятка, петроград, нева, бианки, корней чуковский, блокада, япония, европа, америка

Евгения Алексеевна Чарушина-Капустина – писатель, художница. Родилась в Санкт-Петербурге. Окончила Санкт-Петербургский государственный академический художественный лицей им. Б.В. Иогансона и Институт им. И.Е. Репина. В 2015 году вышла первая книга с иллюстрациями – «В гостях у белого медведя» О. Бундура, а в 2016-м – премьерная книга Евгения Чарушина «Как лошадка зверей катала», для которой художница выполнила макет и иллюстрации. В 2017-м вышла книга с полным авторством «Мартышкины джунгли». В 2019-м прошла персональная выставка произведений «Таинственные тропинки». Лауреат международного конкурса «Образ книги» в номинации «Новые имена в книжной иллюстрации», Всероссийской литературной премии им. С. Маршака в номинации «Дебют» (2018), конкурса «Образ книги» в номинации «Авторская книга» (2020). Председатель жюри Всероссийского интернет-конкурса детского творчества «Ушки да лапки». Организатор проекта «Чарушинские чтения».

искусство, живопись, графика, иллюстрация, животные, природа, юбилей, максим горький, хармс, маршак, детгиз, скульптура, великая отечественная война, вятка, петроград, нева, бианки, корней чуковский, блокада, япония, европа, америка Евгений Чарушин с сыном Никитой. Конец 1940-х годов. Фото из архива семьи Чарушиных

Евгению Чарушину выпало жить, творить в непростые времена. И все же со стороны кажется, что жизнь классика детской литературы, корифея книжной иллюстрации – прямая, как линия горизонта. Так ли это?.. О судьбе, творчестве писателя, художника по случаю 120-летия со дня его рождения с правнучкой Евгения Ивановича Евгенией ЧАРУШИНОЙ-КАПУСТИНОЙ побеседовала Елена СКОРОДУМОВА.

– Евгения, ваш прадед родился в семье художника, главного архитектора губернии Ивана Чарушина. О таких детях говорят: родился с карандашом в руке…

– Евгений Иванович вспоминал детство всю жизнь. Дом Чарушиных в Вятке был настоящим культурным центром города! Здесь часто собирались художники, писатели, проходили музыкальные вечера. Отец Евгения, великий труженик, влюбленный в работу, часто брал сына в рабочие поездки. Они вместе ездили на охоту. Именно ребенком Евгений научился видеть необыкновенную красоту вокруг, неповторимость во всем. Приобрел удивительную поэтическую зоркость.

Евгений Иванович рассказывал о своих ранних впечатлениях: «Положив в лукошко только что вылупившихся цыплят, мать ставит их на теплую русскую печку «обсыхать». Цыплята копошатся, попискивают, а я лежу на печке и наблюдаю… Бобка – трехногий калека-пес – был моим закадычным другом. Тогда зародились две страсти – наблюдать за животными и рисовать их»… Отец это заметил, стал его первым учителем. Дарил книги Альфреда Брема и Эрнеста Сетона-Томпсона. Евгений любил читать, забравшись на высокое дерево возле дома. Родители привили сыну любовь, уважение, трепетное отношение к окружающему миру, ко всему, чем он наполнен. К человеку, к животному, даже к простой травинке.

– Евгений Иванович уехал из дома очень рано…

– Да, в 1922 году Чарушин переехал в Петроград, поступил в Академию художеств (тогда – ВХУТЕИН). И остался в городе на Неве жить и работать. А семью Чарушиных после Октябрьской революции начали медленно выживать из особняка в центре Вятки. Со временем сыновья помогли отцу, Ивану Аполлоновичу, перебраться поближе к ним. После этого дом окончательно национализировали. В нашей семье существует легенда, что в большом саду, разбитом у бывшего чарушинского дома в Вятке, с началом национализации особняка зарыли шкатулку с ценными вещами – своего рода клад. Сейчас трудно сказать, было это на самом деле или нет. Возможно, это предание возникло из-за надежды когда-нибудь вернуться в любимый дом.

– В биографии вашего прадеда говорится о том, что писать он начал по совету Маршака, когда они вместе трудились в знаменитом «Детгизе»…

– Сам Евгений Иванович вспоминал – когда ему было лет пятнадцать, они с приятелями организовали «Сопохуд», то есть Союз поэтов и художников. Прадед писал стихи о животных, о лесе, которые считал слабенькими, но эта работа над словом позже ему пригодилась. Писать рассказы он все же начал задолго до прихода в детский отдел издательства и знакомства с Маршаком. Евгений Чарушин целиком погрузился в творческую работу после окончания Ленинградской академии художеств. С 1927 года начал сотрудничать с детским отделением Ленгосиздата (с 1933 года – «Детгиз»). Первой работой стали иллюстрации к книге Виталия Бианки «Мурзук». И сразу успех! Один из рисунков был приобретен у молодого художника Третьяковской галереей. А его рассказы начали появляться в популярных тогда журналах «Чиж» и «Еж». Первый главный редактор «Детгиза» Маршак собрал талантливую команду: Алексей Толстой, Евгений Шварц, Борис Житков, Виктор Шкловский, Леонид Пантелеев, Даниил Хармс, Александр Введенский, Евгений Чарушин. Налаживать работу издательства помогали Корней Чуковский и Максим Горький. Художниками руководил один из основателей ленинградской школы книжной графики Владимир Лебедев. Задача перед ними стояла серьезная: детская книга должна быть не только интересной, познавательной, но и высокохудожественной. Неслучайно Маршак считал, что почти у каждой книги для детей – особенно у книги для маленьких – два автора. Один из них – писатель, другой – художник.

– Когда в стране начались репрессии, первая редакция «Детгиза» не избежала разгрома: многих уволили, некоторые были арестованы и расстреляны. Евгению Чарушину, к счастью, удалось не попасть в жернова террора…

– Но известная статья в газете «Правда» о «художниках-пачкунах», опубликованная в 1936 году и буквально разгромившая искусство Владимира Лебедева и Владимира Конашевича, обвиняла в формализме и прочих «грехах» многих художников новой детской книги. И отразилась на их судьбах. Отголоски истории коснулись и некоторых произведений Евгения Чарушина. Но ему хватило целеустремленности и независимости, чтобы все же идти своим путем и заниматься любимым делом.

– То есть все было не так безоблачно…

– Конечно. А потом начались Великая Отечественная война, блокада Ленинграда, семья была эвакуирована в Киров. В это тяжелое время Чарушин выполнил более 700 различных работ – около 16 новых книг, первые скульптурные композиции, живописные полотна, настенные росписи колоссальных площадей. Он создавал плакаты для «Окон ТАСС», писал картины на партизанские темы, делал зарисовки в госпиталях, успевал проводить занятия и творческие встречи с детьми, оформлял постановки Кировского драматического и кукольного театров, занимался организацией и подготовкой детских праздников. Печатался в журналах, работал над сериями литографий, барельефами на сказочные темы. И все это – в условиях, которые совершенно не располагали к творческой работе. Здоровье было сильно подорвано, но в такой ситуации помогал не падать духом труд. Спасало и общение с единомышленниками в искусстве и литературе. Художник Николай Быльев, работая вместе с Евгением Чарушиным в эвакуации, уже после войны написал целую тетрадь воспоминаний, которую передал нашей семье. Там есть интересный рассказ: «Евгений Чарушин несколько месяцев создавал панно и колоссальные росписи… – многие сотни квадратных метров! Долгое время художник не мог отмыть руки от нитрокраски. Однажды Евгений Чарушин пришел в гости к своему другу, писателю Евгению Шварцу (который, как и многие деятели культуры, также был эвакуирован в Киров), и между ними состоялся такой диалог:

– Женя, дай я для тебя что-нибудь «выкрашу»! – сказал Евгений Иванович Евгению Львовичу, на что тот ответил:

– Женя, пожалуйста, выкраси свои руки в телесный цвет!»

– Как Чарушин творил – мучительно или легко?

– Создание произведения искусства всегда труд, поиски, споры с собой, большое количество наработок, ошибок, неудачных вариантов. Не всегда удается найти общий язык с писателем или редакторами. Не всегда настроение, самочувствие, атмосфера располагают к творческой работе. И в жизни Чарушина все это тоже было. Но он не раз повторял: работа происходит от радости. Удивительно точно сказал о творчестве Евгения Ивановича Николай Быльев: «Чарушин оставался художником от зари до зари... Он жил в творческом состоянии – всегда с встревоженной душой художника!»

– Что для Чарушина было важнее – живопись, графика, литература, скульптура?

– На мой взгляд, Евгений Иванович не разделял работу над текстами, иллюстрациями, эстампами или мелкой пластикой. Недаром сюжет с братцами медвежатами появляется и в тексте из сборника «Шутки», и в иллюстрации, и в фарфоровой чернильнице, которая выпускалась на Ленинградском фарфоровом заводе. Мотивы и образы прорабатывались на протяжении многих лет как в изобразительном искусстве, так и в искусстве слова. Талант проявлялся буквально во всем, за что он брался. Его творческий путь всегда будет для меня примером. Возможно, именно поэтому я уже несколько лет пишу рассказы, работаю над авторскими книгами, понимая, что не все могу выразить в одних лишь иллюстрациях.

– А каким он был человеком?

– Очень гостеприимным. Умел искренне радоваться и радовать. В ленинградской квартире Чарушиных часто проходили костюмированные праздники, застолья. Как вспоминали те, кому довелось с ним общаться, «в восторге вовлекал и заражал своими увлечениями друзей, интересно было жить с ним рядом». В квартире на набережной Фонтанки в разное время жили щуры, овсянки, снегири, чижи – десятки разных птиц в вольере. А еще – белка, зайчата, ежи, кошки, собаки. И все считались членами семьи. Евгений Иванович слыл удивительным рассказчиком. Отвергал любую фальшь – в искусстве, в человеческих отношениях. Его огорчало неумение многих наблюдать за природой, понимать ее. Был против, как сам говорил, «красивенькой красоты», оставшейся в книжной графике от «Мира искусства». Был принципиален, непоколебим в своих творческих позициях. И это, безусловно, стало нашей семейной чертой.

– Как сегодня издаются произведения Чарушина?

– Переиздаются с заметным постоянством в разных издательствах детской литературы – трудно себе представить воспитание новых поколений без классики. Наша семья внимательно отслеживает, курирует подготовку изданий, чтобы не было ошибок, искажения авторского замысла, бездумного фрагментарного использования рисунков и текстов. Тем не менее совсем недавно обнаружили контрафактную публикацию в одном известном издательстве. Это, конечно, удивительно, ведь сегодня все в издательской сфере прекрасно понимают, чем грозит нарушение закона об авторском праве. Работаем и над новыми книгами, как, например, «Удивительные приключения маленького охотника» и «Как лошадка зверей катала». В них тексты Евгения Ивановича дополнены моими иллюстрациями. Переиздаются рассказы и сказки Бианки, народные сказки с иллюстрациями Евгения Чарушина. Но в меньшей степени, чем авторские книги. Это объясняется тем, что книжный рынок перенасыщен одними и теми же сборниками с одинаковыми названиями и, к сожалению, безвкусными иллюстрациями, не несущими никакой эстетической, художественной ценности. Мы открываем выставки, проводим творческие встречи. В этом году появилась идея создать проект «Чарушинские чтения», который будет включать в себя ежегодную конференцию 11 ноября – в день рождения Евгения Ивановича. Первое мероприятие проекта уже осуществлено: это моя персональная выставка в Детской библиотеке иностранной литературы. Дальнейшие выставочные проекты на разных площадках Петербурга запланированы до 2025 года.

– Расскажите, пожалуйста, о династии Чарушиных, в которой талант передается по наследству…

– Сын Евгения Ивановича Никита, мой дедушка, начал рисовать в раннем детстве. Первым его учителем, конечно же, стал отец. Никита Евгеньевич говорил: «Трудная это судьба – быть сыном или дочерью художника. Найти себя, не снизить уровень искусства. Мне это далось весьма и весьма непросто». Он не только оставался преданным традициям ленинградской школы книжной графики, но и продолжил их, сформировал свой индивидуальный язык в искусстве книги. Никита Евгеньевич был мастером литографии, прекрасным рисовальщиком, живописцем. Моя мама Наталья Чарушина-Капустина, дочка Никиты Евгеньевича, также выбрала профессию художника книги. Сохранение и систематизация семейного наследия – ее заслуга. Уже около 20 лет мама сотрудничает с крупнейшим японским издательством детской литературы, где неизменно выходят книги с ее иллюстрациями – о русской природе для самых маленьких. Публикуется она и в российских издательствах, работает над авторскими книгами о природе. Папа, Алексей Владимирович Капустин, тоже художник и одновременно – юридический представитель семьи. Он курирует издательские и выставочные проекты. В детстве мне хотелось быть художником в широком смысле слова. Основные знания я получила в семье, изучая опыт предыдущих поколений. Выбор основного направления в творческой работе сформировался уже в сознательном возрасте. Но одной лишь работой над книгами себя не ограничиваю. В свободное время обращаюсь к разным техникам – акварели, темпере, сухой пастели. Продолжение и сохранение семейных традиций требует большой ответственности за каждый шаг в жизни. Быть Чарушиной – значит держать марку.

– Это, наверное, дается нелегко?

– Меня огорчает стремление многих современных русских художников, писателей, издателей приблизиться к «среднеевропейскому» уровню. Утрачены индивидуальность, «русскость». Сегодня иллюстрации русских художников на международных выставках порой не отличаются от работ художников из Европы или Америки. Потеряно чувство вкуса, нет знаний о том, что такое искусство книги. Этому искусству перестали учить в школах и вузах. Талант, образованность, самостоятельность, принципиальность – обесценены. Незнание темы, ошибки, непрофессионализм завуалированы красивыми эффектами, «мультяшностью», «оригинальными дизайнерскими решениями». Оттого снижается уровень художественного воспитания читателя. Кроме того, слишком много стало переводной детской литературы, которая не представляет художественной ценности и несет искаженные знания об окружающем мире. А ведь на переводе и выпуске таких книг специализируются целые издательства! Наблюдая усреднение уровня профессионализма художников, я все больше убеждаюсь в верности выбранного пути, утверждаюсь в своих позициях. Один в поле во всеоружии – тоже воин.


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


Пельменные гастроли и пиксельный лес

Пельменные гастроли и пиксельный лес

Татьяна Нефедова

Увлекательное путешествие по Европе и неожиданные воспоминания о Китае

0
691
Хочу истлеть в земле родимой…

Хочу истлеть в земле родимой…

Виктор Леонидов

Русский поэт, павший в 1944 году недалеко от Белграда, герой Сербии Алексей Дураков

0
840
Люди «перекрестка»

Люди «перекрестка»

Татьяна Алексеева

Без опоры на традицию нет большого искусства, а без новаторства нет развития

0
519
Торжество русского вкуса в Париже

Торжество русского вкуса в Париже

Виктор Леонидов

Фейерверк встреч историка моды Александра Васильева

0
617

Другие новости