Элементарно, Ватсон!

Пелам Гренвилл Вудхаус, оптимист по природе. Фото из журнала Screenland от 1 августа 1930 года

Хотя читателям – по крайней мере российским – Вудхаус в первую очередь известен по комедийному циклу романов и рассказов о Дживсе и Вустере, которые не раз переводились на русский. И не только читателям, но и зрителям: большая заслуга в популярности этих персонажей принадлежит британскому телесериалу начала 1990-х «Дживс и Вустер», где образы молодого английского аристократа Берти (полное имя – Бертрам) Вустера и его слуги Дживса (кто-нибудь помнит, что его зовут Реджинальд?) идеально воплотили Хью Лори и Стивен Фрай соответственно. Это классическая комедия положений: Берти и его приятели вместе и порознь постоянно ввязываются в нелепые истории и оказываются в дурацких ситуациях, выйти из которых неизменно помогает камердинер Дживс. Представитель «золотой молодежи» Берти благороден, но недалек. Сочетание этих качеств и является главной причиной его неприятностей (другая причина – его тетушки Дэлия и Агата). Дживс, стоящий ниже хозяина по социальной лестнице, превосходит его и умом, и опытом, и эрудицией, и выдержкой, и тактичностью, так что порой кажется, что в этой паре «господин – слуга» настоящий аристократ именно Реджинальд Дживс.

Его превосходство признает и сам Берти – например в рассказе «Командует парадом Дживс»: «Да, так насчет Дживса – знаете его? Мой камердинер. Многие считают, что я чересчур на него полагаюсь, тетя Агата – та даже вообще называет его «твоя няня». А по-моему, ну и что? Если он гений. Если он от воротничка до макушки на голову выше всех. Через неделю после того, как он ко мне поступил, я полностью передоверил ему ведение всех моих дел». В этом же рассказе Дживс выказывает недюжинную начитанность, когда между ним и Вустером происходит следующий диалог:

«По моему мнению, вы и леди Флоренс решительно не подходите друг другу.

– Ступайте вон!

– Я также нахожу ее педагогические приемы чересчур для вас обременительными. Я полистал книгу, которую ее сиятельство дала вам для изучения, – она все эти дни лежит у вас на столе – и считаю ее совершенно неподходящей. Вам бы она, безусловно, пришлась не по вкусу. А от личной горничной ее сиятельства, случайно слышавшей разговор между своей хозяйкой и одним из гостящих здесь джентльменов – мистером Максвеллом, редактором литературного ежемесячника, – я получил сведения, что она намерена сразу же вслед за этим усадить вас за Ницше. Вам не понравится Ницше, сэр. Это нездоровое чтение».

Между тем комическая эпопея о Дживсе и Вустере началась с малого – как большие реки возникают из ручейков. В 1915-м в рассказе «На выручку юному Гасси» появляется персонаж, охарактеризованный как «недремлющий Дживс», который произносит пару реплик: «– Вас желает видеть миссис Грегсон, сэр» и «– Очень хорошо, сэр. Какой костюм вы наденете?» Об этом подробно сказано в биографии «Пэлем Гренвилл Вудхаус. О пользе оптимизма» (М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2021), написанной переводчиком, литературоведом, главным редактором журнала «Иностранная литература», профессором РГГУ Александром Ливергантом (кратко об этой книге писали в «НГ-EL» от 25.02.21).

«Кто бы мог предвидеть, что эти проходные реплики войдут в анналы английской литературы? – пишет Ливергант. – А между тем именно это и произошло, ибо они ознаменовали собой рождение знаменитой пары: Дживса и Берти Вустера, а заодно и «железной женщины» тети Агаты, «у которой акулий глаз и твердые моральные устои». Это тетя Агата посылает племянника в Нью-Йорк образумить своего кузена Гасси, который по легкомыслию влюбляется в заштатную артистку бродвейского варьете.

Верный камердинер Дживс (слева) выручит своего хозяина Вустера в любой ситуации. Кадр из телесериала «Дживс и Вустер». 1990–1993

«Теперь, когда я столько всего о нем написал, – отметит Вудхаус спустя полвека в авторском предисловии к «Миру Дживса» (1967), антологии романов и рассказов с участием прославленного дворецкого, – кажется забавным, как тихо и незаметно вошел Дживс в мою жизнь… В полной мере я представил его себе несколько позже… Я краснею от мысли, что во время нашей первой встречи я обошелся с ним столь бесцеремонно».

Да, действительно, довольно бесцеремонно: наградил великого Дживса всего двумя незапоминающимися репликами. Но уже в следующих рассказах этих лет – «Лодырь Рокки и его тетушка», «Командует парадом Дживс», «Спасем Фредди», «Дживс и незваный гость» – Дживс и Вустер обретают реальные очертания, выходят на первый план, оттесняя на второй остальных действующих лиц».

Это только один эпизод творческой биографии Вудхауса. Ливергант подробно прослеживает жизненный и литературный путь своего героя, подмечая и комическое, и трагическое, и трагикомическое… Пелам (в обиходе – Плам) Вудхаус предстает разносторонне одаренным, обаятельным и самодостаточным. Как настоящий юморист, он не выносил анекдотов и не был склонен шутить на людях. «На трагические разговоры», заметим, перефразируя Ходасевича, он с юности «научился молчать и шутить». Молчуном, букой его, однако, не назовешь. Вудхаус и в молодости, и в старости легко сходится с людьми, он обаятелен, прост, весел и отзывчив в общении, никогда не обременяет собеседника своим заботами. Сходится легко, но редко – до настоящей близости: он по-английски сдержан, раскрывается крайне неохотно, когда разговор переходит «на личности», старается отшутиться или перевести беседу на другую тему. «Мой дом – моя крепость» – это про Вудхауса. Лишь в самых крайних случаях приглашает он знакомых, собратьев по перу, издателей к себе домой – предпочитает встречаться с ними «на стороне»: в клубе, или в ресторане, или в холле отеля. А даже если и приглашает, беседу обыкновенно ведет светскую или деловую, чурается «задушевности». Если же задушевность проявляет, выпив лишнего и расслабившись, собеседник, – гасит ее шуткой или ироническим комментарием».

Эпиграфом к книге Ливерганта стало высказывание самого Вудхауса: «Для автобиографии нужны чудаковатый отец, несчастливое детство и жуткая школа. У меня ничего такого не было. Отец – нормален, как рисовый пудинг, детство – лучше некуда, а школа – шесть лет блаженства». На самом деле все не так гладко, тем более что 93-летняя жизнь Плама не ограничивается родителями, детством и школой. Там были и скучная работа в банке, и журналистика, и литературная слава, и успех на Бродвее, и немецкий лагерь для перемещенных лиц, и газетная травля, и получение американского гражданства, и посвящение в рыцари, и праздничные обеды для приютских кошек и собак (взять хотя бы названия глав: «Полоса удач», «Странная война», «Коллаборационист», «Мое сердце во Франции» и т.д.)… И любовь, разумеется (с супругой Этель писатель прожил более 60 лет – до самой своей смерти). В том числе любовь к крикету; кстати, благодаря этой игре Плам, участник сборной команды писателей, выступавшей против сборной команды актеров, познакомился с сэром Артуром Конаном Дойлем. Так что вудхаусовская реплика «Элементарно, Ватсон» – попадание в яблочко образа Шерлока Холмса – вряд ли случайность.

У Ливерганта, впрочем, об этой «элементарноватсоновской» истории ни слова. Так что очень может быть, что версия о первородном авторстве Плама лишь версия. Зато Александру Яковлевичу достоверно известно, что перу Вудхауса принадлежит пародия на «криминальное чтиво» «О героинях и криминальных романах», в которой действительно упоминается доктор Ватсон. Правда, речь там в основном не о конан-дойлевских персонажах, а о роли женщин в детективной литературе: «…героиня криминального романа, обворожительная девушка с огромными серыми глазами и кудрями цвета спелой пшеницы, высоким интеллектом, увы, не отличается. по своему развитию она немногим превосходит шестилетнего умственно отсталого ребенка. Полиция наверняка многократно предупреждала ее, чтобы она не вздумала выходить из дому. И все же стоит в половине третьего ночи появиться посыльному с запиской «Приходи немедленно», как она, надев шляпку, стремглав бросается к двери в сопровождении посыльного – одноглазого рябого китайца с ядовитой улыбочкой, которому она, разумеется, всецело доверяет. Такой героини нам, читателям, не надо. Пусть уж лучше будет бандит в маске, который, осклабившись, тычет в брюхо миллионеру ножом из папье-маше, чем все эти суетливые и бестолковые Мертл, Глэдис или Джейн, которыми напичкана современная приключенческая литература. В отличие от современных детективов Шерлок Холмс, и это в нем подкупает, знал цену женщинам и держался от них на почтительном расстоянии. Да, иногда он принимал их на Бейкер-стрит и терпеливо выслушивал сбивчивые истории про подозрительное поведение их дядюшек и отчимов. Он мог даже, расслабившись, познакомить их с Ватсоном. Но, когда начиналось расследование, женщинам приходилось отступать на задний план...»

Вполне вероятно, что сегодня за такую пародию сэр Пелам Гренвилл Вудхаус огреб бы по полной от феминисток и прочих поборников тотальной толерантности. Впрочем, его и при жизни обвиняли и в коллаборационизме, и в антисемитизме, и в «легкомысленном отношении к войне». Однако, как полагал Вудхаус, «всякий писатель по природе – оптимист». Что и доказал на собственном примере.