Пять книг недели

Компактное латинско-русское двуязычное издание включает помимо латинского текста всех четырех книг од Горация три их полных русских перевода: классический перевод Афанасия Фета; композицию, составленную из переводов нескольких десятков русских поэтов за последние три века; новейший перевод, принадлежащий петербургскому поэту Алексею Кокотову (р. 1965). Полагая копирование античных схем, основанных на чуждой новым языкам квантитативной метрике, занятием бессмысленным, современный переводчик перелагает Горация русским рифмованным стихом, следуя почти забытой в последние 100 лет традиции: «Непотребны, Левконоя, вавилонские гаданья,/ Ты не вызнаешь, что будет, ни с тобою, ни со мной./ Что ни даст Юпитер  – примем, все  – и радость и страданья,/ Знать, бушует наше море не последнею зимой.// Сколько будет их? Не знаем  – предсказанье непонятно,/ Нацеди вина побольше, и надежды поумерь./ Мы беседуем, а время убегает безвозвратно,/ День лови и будь довольна, а грядущему не верь». Книга снабжена историко-литературным комментарием Афанасия Фета и цветными иллюстрациями.

Новая книга прозаика, критика, автора романов «Дама и ПДД» (2006, под псевдонимом Мария Китаева), «Отчий сад» (2012), а также многочисленных публикаций в периодике. Ядро романа «Рудник» – рассказ о судебном деле на Алтайском руднике, которое тянулось с конца 1870-х годов до начала ХХ века. «Не все мертвые хотят, чтобы вмешивались в их жизнь потомки или историки-исследователи. Лампия просто возмутилась, когда ей рассказал свой сон ее муж, горный кандидат Илья Ярославцев...» – так начинается повествование. Возможно ли изменить прошлое – таким вопросом задается автор, поставившая перед собой задачу вернуть честное имя управляющему Сугатовского рудника Илье Ярославцеву, который в результате клеветы был уволен, а его семья разорена. Книга охватывает несколько исторических пластов, свободно меняя исторические декорации – от московского кафе-шантана до сибирского пейзажа, на фоне которого разворачиваются страшные страницы Красного террора. В основе текста – реальные архивные документы судебного дела. Повесть «Рудник», легшая в основу книги, вошла в лонг-лист премии им. Ф Искандера.

Экспериментальный, авангардный, графически оформленный роман (или скорее антироман) Владимира Коваленко соединяет в себе философскую и художественную прозу и черный юмор, поднимая проблемы смерти и бессмертия, прошлого, настоящего и будущего, постмодернизма и литературы. «Не трогай»; «Закрой и забудь, оно тебе надо»; «Положи на место»; «Эта книга сделает твою жизнь тяжелее, а каждое утро будет пахнуть желанием выброситься в окно», – такие своего рода эпиграфы предваряют основной текст: «В девяностые годы Россия, само собой, попала в странные обстоятельства. Старое ушло, а новое не наступило, таким образом, сама Россия стала отличным синонимом Постмодернизма, сама этого не зная. Жирный и облизывающийся Постмодерн пришел в эту страну как завоеватель и первым после монголов занял ее».

Сборник составлен по итогам семинара «Сказка, фэнтези, мистика, фантастика: жанровые сходства и различия», который проводился Союзом деятелей фантастической литературы и кино при участии Ресурсного центра НКО Комитета общественных связей города Москвы. Участники семинара (в том числе заочные) помимо фантастики обсуждали также вопросы творчества Шекспира и Сэлинджера, общие вопросы жанрового разнообразия и т.д. Среди авторов сборника – Виктория Балашова и Саша Кругосветов, Александра Окатова и Ольга Чернорицкая, Иван Белогорохов и Владимир Голубев и др.

Издание включает авангардные пьесы 1940–1970-х годов, в числе которых «Калигула» Альбера Камю, «При закрытых дверях» Жан-Поля Сартра, «Стулья» Эжена Ионеско, «Балкон» Жана Жене и «Жизнь в театре» Дэвида Мэмета. Все произведения объединены, во-первых, тем, что являются исследованием природы самого театра – они подобны «мышеловке» из «Гамлета», когда одни актеры разыгрывают спектакль для других под наблюдением публики. Во-вторых, переводы пьес появились в СССР в самиздатовском журнале «Часы» – своеобразном «театре в театре» советской культуры. Переводы с французского выполнены Борисом Останиным (часть – вместе с Татьяной Шапошниковой), пьеса Мэмета переведена Останиным и Еленой Шварц.