Сапгир на пороге Шаолиня

Клуб N. Литературный альманах. – М.: Центр поэтической книги (при Русском ПЕН-центре), 2014. – 184 с.

Суеверно чураясь строгости цифр, творческая коалиция, ведомая организатором-составителем Татьяной Михайловской, уже в третий раз издает на паях безномерной многожанровый ежегодник «Клуб N». Выпуск-2013 стал смотром возможностей текущей литературы как таковых; нынешний – вылазка в часть света с самым длинным именем и самой неуловимой и запутанной сущностью: на Восток.

Главы историко-реконструктивного романа Наталии Юлиной «Чокан Валиханов» стоят бок о бок с акварельной притчей Эсфирь Коблер о бродячем шаолиньском монахе-миротворце Ли. Покойный Дмитрий Авалиани дарит зрителю серию листовертней (графических палиндромов) «Самурай», а Валерий Галечьян – подбор цветных фотоверлибров «Примиряюсь с Конфуцием». Цикл парных надписей Михайловской «Целование ветра, воды и земли» кажется протопереводом каких-то страниц древнекитайской пантеистики. «Попутчик – точно хрустальный шар, и тебе весело смотреть, как живо играют его грани».

Украшение всего альманаха – обширный рассказ Елены Твердисловой «Живое ходячее чудо», посвященный супругам Александру Эстрину и Анне Смотрицкой, незаурядным, но подзабытым этнографам, путешественникам по Дальнему Востоку и Южной Азии; на этой пусть бумажной, и все же мемориальной доске – теплый отсвет науколюбия и ни тени наукообразия.

Особая рубрика «Эхо» чествует 85-летие Генриха Сапгира (не забудем и про скорое 15-летие его ухода). Уж он-то не уклонился бы от шальной поездки вместе с единомышленниками в «восточном экспрессе»! Порукой тому – его мини-роман «Сингапур» и буддийская дымка его поздней поэзии. «Клуб N» расставляет перед нами зеркала, где мелькает то Сапгир беззаботно-молодой (в воспоминаниях Эллы Опальной о столичном клубе «Факел» середины 50-х), то подытоживающе рассуждающий о древе человеческом (в перепечатке интервью, данного им Юрию Орлицкому в 1991-м), то переводящий (народные еврейские песни), а то и переводимый (испаноязычные версии «Парада идиотов» и еще пяти стихотворений предложил славист, преподаватель РГГУ Карлос Поррас). Однако всякий портрет Сапгира есть хроническая недорисовка. Удалившись, он продолжает манить, продолжает менять нас и себя, «хрустальничать» (по-михайловски), а главное – ненарочито внушать, что трагедия мира, хотя бы в частностях, оборима. Если Бродский знал закон пропитывания слов металлом: они вставали в его строку несдвигаемо, – то сапгировские слова всегда воспаряют, становясь легче выдоха, а полуслова солнечным бликам сродни…

Восток, воссозданный клубными завсегдатаями, столь же диффузирующий и волшебно вместительный, как сознание легендарного лианозовца. Над загадкой гаммельнского крысолова (не его ли зов звучал в ушах каждого из эмигрантов?) размышляет житель Дортмунда Валерий Сафранский. Снег Лонг-Айленда стремительно тает в верлибрах Андрея Цуканова. И уголок Африки выглядывает невзначай: Вилли Мельников – умелец на все наречия – публикует свое стихотворение на языке малийской народности сиги-со.

Куда укажет компасная стрела следующего «Клуба N» – это, наверное, сейчас энигма даже для его родителей-радетелей…