Михаил Стрелец
В ЕС около четверти энергии вырабатывается на АЭС, более половины этого объема обеспечивает Франция. Фото Reuters
Является ли Французская Республика в эру Эмманюэля Макрона государством-лидером в вопросе энергетической политики? Какое наследство оставили после себя предшественники нынешнего главы Пятой республики? Насколько эффективным было управление ими основными типами источников энергии? Напомним, что традиционно называется пять таких типов: атомные электростанции (АЭС), нефть, газ, возобновляемые источники энергии (ВИЭ), уголь. Наблюдается ли эволюция взглядов Макрона по вопросам энергетической безопасности? Какое место занимает энергетика в шкале приоритетов хозяина Елисейского дворца? Как реальная энергетическая политика соотносится с его предвыборными программами? Какие пункты в этих программах остаются невыполненными и почему? Попытаемся ответить на поставленные вопросы.
Первые и в то же время победоносные для Эмманюэля Макрона президентские выборы состоялись 23 апреля и 7 мая 2017 года. Одно и то же лицо может быть главой французского государства не более двух сроков подряд. Продолжительность одного срока – 5 лет. Вторые и вновь победоносные выборы для нашего героя датированы 10 и 24 апреля 2022 года. Два срока, взятые вместе, – это эра Макрона во французской энергетической политике.
Конечно, употребляя термин «эра», автор этих строк берет на себя большую ответственность. Но есть вещи, против которых никак не попрешь. Это весьма широкие полномочия главы французского государства, его потрясающая способность по максимуму использовать данные полномочия, наличие мощного интеллектуального стержня, что проявлялось в процессе разработки и осуществления мегастратегии и стратегии энергетической безопасности. Плюс перманентная потребность «идти в народ», реализация которой блестяще срабатывает на все более увеличивающемся электоральном поле. Очень важно, что президент Пятой республики прочно опирается на французскую национальную мегаидею. Французская национальная мегаидея – это совокупность политической, социальной, энергетической, экологической, макроэкономической, технологической, духовно-культурной стратегий, призванных обеспечить конкурентоспособность французского общества с учетом как мирового опыта, так и особенностей менталитета и традиций французов. От властных структур требуется своевременно разработать и осуществить перечисленные стратегии.
Ни один предшественник Макрона не уделял столько внимания соединению энергетической стратегии с каждой из перечисленных стратегий. Соединение с политической и экологической стратегией в предвыборной программе Макрона 2017 года сильно повлияло на переход к нему левоцентристского сегмента избирательного корпуса. Российский исследователь Павел Тимофеев пишет: «Хотя тема энергетики не была ключевой в предвыборной программе Макрона в 2017 году, она играла значимую роль в формировании его образа «прогрессивного» и «экологичного» кандидата, привлекая голоса левоцентристского электората. В основу своей энергетической повестки он положил обещания изменить энергобаланс страны (для сокращения выхлопов парникового газа (СО₂), снизить долю атомной энергии (с 75% в 2017 году до 50% к 2025 году), перестать выдавать новые разрешения на разработку нефти и газа, нарастить долю ВИЭ в энергобалансе (с 10 до 32% к 2030 году) и закрыть к 2022 году последние работающие на угле ТЭЦ. Во главу был поставлен энергопереход с акцентом на ВИЭ и в меньшей степени на АЭС как на наиболее надежные источники – с точки зрения экологии и безопасности».
Использование ресурсов
Когда Макрон впервые вступал в предвыборную гонку, реалии французской энергетики были таковы. Страна получала 77% необходимой энергии за счет атомных электростанций. Здесь действовало 58 атомных реакторов. Уран поставляли узбеки, казахи, нигерцы, намибийцы, австралийцы. Приплюсуем сюда самих французов, которые по максимуму использовали месторождения в Вандее и Лимузене. Одновременно делались серьезные шаги касательно возобновляемых источников энергии. Национальное собрание приняло 17 августа 2015 года закон № 992 об энергопереходе ради «зеленого роста». Одним из его главных положений (ст. 1) стало внесение в Энергетический кодекс Франции пункта о сокращении доли атомной энергии в энергобалансе страны к 2025 году с 75% до 50%. В ходе предвыборной борьбы Макрон твердо заверял соотечественников, что этот пункт будет обязательно выполнен.
С подачи Макрона в его первый срок было решено много вопросов организационного характера. В конце 2018 года во Франции была предложена и в 2020 году принята Многолетняя программа планирования энергетики (МППЭ), учреждены экспертный Высокий совет по климату и Совет по экологической защите в составе министров, ответственных за энергопереход.
Какова же судьба обещания Макрона насчет ядерной энергетики после того, как стартовал его первый президентский срок? На главу Французской Республики оказывали давление два министра: министр экологического перехода Николя Юло и министр финансов Брюно Ле Мэр. Юло однозначно выступал за закрытие ядерных реакторов. Министр финансов выступал с прямо противоположных позиций. Юло в ноябре 2017 года убедил Макрона, что сроки сокращения доли атомной энергии в энергобалансе, прописанные в предвыборной программе, нереальные. В качестве реальных назывались сроки до 2035 года. В итоге Макрон согласился с Юло. График остановки ядерных реакторов получался таким: до 2020 года два реактора на АЭС в Фессенхайме, 12 реакторов в 2025–2035 годах. Президент жестко дистанцировался от радикалов, которые спали и видели Францию полностью свободной от АЭС. Радикалы получили следующий ответ от главы государства: «Атомная энергия остается перспективным источником надежной, декарбонизированной и дешевой энергии», которую ВИЭ не могут полностью заменить. Ритм закрытия АЭС будет меняться в зависимости от энергетической ситуации во Франции и у ее соседей, а также от темпов развития ВИЭ». Такого же мнения придерживался преемник Юло на посту министра экоперехода Франсуа де Рюжи.
Что касается невозобновляемых источников энергии (НВИЭ), то здесь на момент первой инаугурации Макрона ситуация была такова. Если эти источники градировать по объемам конечного потребления первичной энергии соотечественниками Макрона, то бесспорное первое место будет у нефти, второе – у газа, третье – у угля. Объем касательно нефти практически равен объемам газа и угля, вместе взятых. Своей нефти у французов практически нет. Главные поставщики: Саудовская Аравия, Казахстан, Россия, Нигерия, Алжир.
Макрон взял курс на сокращение потребления нефти. В 2028 году оно будет на 34% меньше, чем в 2012 году. Наш герой инициировал остановку продаж транспортных средств на бензине и дизеле к 2040 году и не видит альтернативы электромобилям.
Хорошо известно, что предшественник Макрона на президентском посту Франсуа Олланд запретил коммерческую добычу газа. Это означало, что Пятая республика попала в группу исключительных импортеров газа. В качестве экспортеров выступали норвежцы, россияне, нидерландцы, алжирцы, нигерийцы, катарцы. Здесь и газ, транспортируемый по трубопроводам, и сжиженный природный газ (СПГ).
Макрон постоянно держит руку на пульсе, когда в обществе обсуждают сокращение потребления газа. Наш герой оперативно определился с данным сокращением. В 2028 году оно будет на 22% меньше, чем в 2012 году. После 2040 года будет поставлен крест на использовании газа. Вместе с тем в ряде мест наблюдается замена натурального газа биогазом. При этом широко применяется процесс метанирования. Правда, темпы и география подобной замены оставляют желать лучшего. Весьма кстати процитировать Макрона: «Газ продолжит играть важную роль в нашем энергобалансе».
|
|
Французы превратили свои порты в приемные терминалы российского СПГ. Фото Reuters |
Конечно, постоянно возникал вопрос, могут ли ВИЭ заменить АЭС. Когда во Франции впервые обсуждался этот вопрос на уровне парламента и правительства, было слишком много романтики. Это же было характерно и для чиновников Евросоюза. Реалии 2017–2024 годов не давали оснований для положительного ответа на указанный вопрос. Поэтому Макрон не гнался сломя голову за пионерами, прокладывавшими пути создания зеленой экономики. Он все больше склонялся к связке АЭС плюс ВИЭ как генеральной линии.
Макрон не скрывал, что ему сложно строго выполнять закон об энергопереходе. Увеличение доли ВИЭ в конечном потреблении энергии в 2030 году должно было удвоиться. В центре внимания – развитие солнечных батарей и ветровых установок.
Для показа полноты картины скажем несколько слов об угле. Его доля в конечном потреблении энергии в Пятой республике сейчас немного не дотягивает до 3%. Когда стартовала первая каденция нашего героя, речь шла о 4%. Еще во времена правления Олланда было объявлено о прекращении существования угледобывающей промышленности. В современной Франции одна часть угля используется из накопленных запасов, другая часть формируется исключительно за счет экспортеров. Уголь ввозят Австралия, США, Колумбия, ЮАР.
Пандемия и кризис
Многие карты спутала эпидемия COVID-19. Ее самый разгар приходился на 2020–2021 годы. Макрону пришлось по максимуму задействовать рычаги социального государства. Не могло не сказаться снижение объема потребляемой энергии. Это привело к снижению рыночных цен на электричество, нефть, газ. Макрон отсрочивал платежи по газу и электричеству для предприятий, которые никак не отнесешь ни к крупным, ни к средним и которые в этом остро нуждались. Стимулирующая функция налоговой политики была чувствительной для предприятий и поставщиков электроэнергии. Это налоговые послабления, и не только они. Были еще и отсрочки по выплате социальных взносов и займов. Каждый гражданин Французской Республики получал пособие на оплату потребляемых энергоресурсов размером в 150 евро, что было немало.
В период пандемии погоду во Франции делали АЭС. Роль ВИЭ по большому счету не ощущалась. Это побуждало Макрона быть более категоричным в своих высказываниях о будущем французской ядерной энергетики. В связи с этим есть смысл выделить четыре контрольные точки, составить хронологический ряд. Перевод указанных высказываний на русский язык осуществлен Павлом Тимофеевым.
16 декабря 2020 года: «Наше энергетическое и экологическое будущее связано с атомной энергетикой».
12 октября 2021 года: «Французское государство вкладывает 1 млрд евро в развитие новых технологий, особенно атомных».
9 ноября 2021 года: «Мы намерены начать строительство новых атомных реакторов впервые с 2002 года, чтобы гарантировать энергетическую независимость Франции, ее электроснабжение и декарбонизацию в 2050 году».
Не могу воздержаться от того, чтобы сравнить это заявление Макрона с заявлением, сделанным Пьером Мессмером, премьер-министром Франции, в 1972–1974 годах. Оба заявления появились в разгар мирового энергетического кризиса. В случае с Мессмером происхождение подобного кризиса надо искать в последствиях войны Судного дня, проходившей с 6 по 25 октября 1973 года. Современный мировой энергетический кризис порожден прежде всего ситуацией вокруг Украины. В 1974 году Мессмер инициировал создание целой сети (13) атомных электростанций. В итоге появилась отрасль в экономике, отличающаяся поступательностью, динамизмом, располагавшая мощными аргументами на пути к достижению энергетической независимости. У домохозяйств и предприятий существовал запрос на дешевую энергию, и АЭС их полностью удовлетворяли в этом отношении. Снижение себестоимости явно способствовало усилению конкурентоспособности.
10 февраля 2022 года: «Франция рассчитывает производить безуглеродное электричество, опираясь на два источника – АЭС и ВИЭ. Ни один атомный реактор больше не будет закрыт (за исключением причин, связанных с их безопасностью), а срок службы всех работающих реакторов будет продлен на 50 лет. Запланированы строительство 6 новых реакторов типа EPR2 и вложения 500 млн евро в разработку малых модульных реакторов типа SMR. Мы выступаем за наделение атомной энергии статусом «зеленой переходной».
Партнеры по ЕС согласились с таким статусом.
Конкретно о ВИЭ было сказано следующее: «К 2050 году мощности солнечных батарей увеличатся в 10 раз, у берегов Франции будет создано около 50 ветропарков и удвоятся мощности наземных ветряков. К 2030 году доля биогаза повысится на 10%, дабы заменить натуральный газ».
Павел Тимофеев справедливо отмечает: «В 2022 году французская энергополитика развивалась под воздействием эскалации в украинском кризисе и связанного с ней скачка цен на газ и нефть. Франция постаралась максимально снизить российский импорт нефти и газа и диверсифицировать источники энергии, включая развитие СПГ».
Международное сотрудничество
Отдельного разговора заслуживает международное сотрудничество Франции по проблемам энергетической безопасности. Взять хотя бы реформу европейского энергетического рынка. До октября 2023 года не ощущалось наличия подвижек по продвижению реформы. Две самые влиятельные страны Евросоюза Германия и Франция лоббировали интересы разных сил. Вопрос был поставлен ребром: кто должен быть адресатом получения государственных субсидий? Существовало только два варианта ответа. Первый вариант: действующие АЭС. Второй вариант: проекты ВИЭ. Имевшая мощную ядерную энергетику Франция предсказуемо лоббировала первый вариант. Напрасно искать в нынешней Германии действующую АЭС. Фукусима сделала свое дело. Современная Германия полностью свободна от действующих АЭС. В шкале приоритетов на первом месте ВИЭ.
Спор между Берлином и Парижем прекратился после того, как свое веское слово сказал Мадрид. Общественно-деловой журнал «Энергетическая политика» содержит следующую информацию: «Испания предложила компромиссный вариант, который в итоге был поддержан Германией.
Испанский компромисс позволяет Франции предоставлять субсидии бизнесу для продления срока службы существующих ядерных реакторов, но с ограничениями, чтобы предотвратить несправедливое преимущество для своей промышленности.
Новые поправки вернут в соответствии с правилами рынка электроэнергии государственную поддержку существующих ядерных объектов с использованием так называемых контрактов на разницу. Это означает, что любые субсидии, предоставляемые французским правительством государственной компании Electricite de France SA, будут подлежать строгому контролю за распределением доходов от электроэнергетики, чтобы цены на электроэнергию в других государствах-членах не были снижены».
Официальный Париж постоянно заявляет о верности Киотскому протоколу и Парижскому соглашению по изменению климата. Это исторической важности документы, которые теснейшим образом связаны с проблемами, которые освещаются в данной статье. Первый из настоящих договоров вступил в силу при президенте Жаке Шираке, второй – при президенте Франсуа Олланде. США подписали Киотский протокол в ноябре 1998 года, но в 2001 году отказались ратифицировать. Макрон постоянно критикует за это американские администрации. То же самое делали Ширак, Саркози, Олланд. Но все это не сработало.
Полностью разделяю взгляды российского ученого Кирилла Фенина, который высказался так: «Несмотря на разное отношение к атомной энергетике разных политических сил, она остается главной опорой французской энергетики. Предложенная президентом Эмманюэлем Макроном программа модернизации энергетики страны с акцентом на атомную и возобновляемую энергию может открыть новые возможности для французской экономики и поддержать ее конкурентоспособность в глобальном масштабе. Достижение энергетической независимости также положительно повлияет на позиции Парижа на международной арене, укрепив безопасность страны».
