Факторы реиндустриализации Европы

Современные луддиты против прогресса. Фото Depositphotos/PhotoXPress.ru

В декабре исполняется пять лет с момента подписания Парижского климатического соглашения. В попытке выполнить свои обязательства Китай недавно заявил о цели достижения углеродной нейтральности к 2060 году, а Евросоюз планирует ввести углеродный пограничный сбор. Об эффективности этих мер в беседе с журналистом Марией ТОНКОВОЙ рассказал французский климатолог и бывший вице-председатель рабочей группы Межправительственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК) Жан ЖУЗЕЛЬ.

– Пять лет назад участники климатической конференции в Париже поставили цель удержать глобальное потепление ниже 2°C по сравнению с доиндустриальным уровнем. Как сейчас обстоят дела с выполнением поставленных задач?

– В планетарном масштабе выбросы в 2019 году составили 54 млрд т эквивалента CO2. Чтобы иметь шанс ограничить глобальное потепление примерно 2°C, нам необходимо сократить выбросы до 40 млрд т к 2030 году. Однако даже если все обязательства Парижского соглашения будут соблюдены, мы придем к 55 млрд т. То есть, даже если все страны выполнят свои обязательства по Парижскому соглашению, в чем мы не уверены, потепление составит 3–3,5°C. Конечно, многое будет зависеть от наших действий после 2030 года, но практически невозможно остаться на траектории 2°C. Ускоряться необходимо сейчас.

– Поможет ли такая мера, как предложенный в Евросоюзе сбор на углеродоемкий импорт, ускорить достижение целей Парижского соглашения?

– Идея углеродного сбора в том, чтобы сократить углеродный след импорта и повысить конкурентоспособность некоторых отраслей в Европе. Целью является уравнять такой регион, как Европа, которая прикладывает усилия по сокращению выбросов, и другие страны, которые не делают этого в достаточной степени. Франция из-за импорта увеличивает свои выбросы на 65–70%. Многие товары импортируются во Францию из стран, которые не прикладывают усилий. Речь, конечно же, идет об импортных товарах с высоким углеродным следом, а не обо всех импортных товарах. Мы можем рассчитать углеродоемкость товара или материала. Я бы предпочел введение общего углеродного налога на мировом уровне. Нужно, чтобы он действовал в мировом масштабе, а не только на границах ЕС.

– Почему такой углеродный налог до сих пор не был введен?

– В Парижском соглашении было предложено обсудить введение углеродных сборов в планетарном масштабе, но с момента принятия Парижского соглашения таких обсуждений не проводилось. Некоторые страны, особенно производители нефти и газа, естественно, не хотят вводить углеродный налог.

Необходимо понять, что с экономической точки зрения требуются кардинальные перемены. Для достижения цели в 2°C 80% извлекаемых ископаемых источников энергии должны остаться там, где они сейчас находятся. Соблюдение цели в 2°C проходит через полную смену пути экономического развития, даже если мы хотим достичь углеродной нейтральности в 2070 году. Если мы хотим ограничить глобальное потепление 1,5°C, нам необходимо достичь ее к 2050 году. К этому моменту нужно полностью остановить добычу ископаемых видов топлива.

Производители нефти, газа и угля не поддерживают углеродные сборы. С экономической точки зрения их в некоторой степени можно понять, ведь это двигатель экономического развития их стран. Но с климатической точки зрения углеродные сборы незаменимы. Это позволит сделать источники энергии, которые не приводят к выбросам парниковых газов, включая атомную энергию и возобновляемые источники, более конкурентоспособными. Если мы продолжим разрабатывать газ, уголь и нефть, потепление не ограничится 2°C. Это выбор общества на планетарном уровне.

Однако сейчас, конечно же, введение международного углеродного налога упирается в экономические вопросы. Пока мы не найдем точек соприкосновения, это будет сложно. Поэтому Европа пытается ввести свой собственный углеродный пограничный сбор. И я надеюсь, что она это сделает.

В Китае для ускорения перехода были введены углеродные сборы между отдельными регионами. Между американскими штатами существуют механизмы квот, которые немного отличаются. Без финансовых механизмов мы не сократим выбросов парниковых газов, а это ключ к выполнению задач Парижского соглашения и достижения цели в 2°C.

– Каковы будут последствия введения пограничного углеродного сбора в ЕС для мировой экономики?

– Возможно, это позволит Европе реиндустриализироваться. Пандемия COVID заставила такие регионы, как Европа, задуматься. Европе не хватает автономии во многих ключевых отраслях. Я думаю, в некоторой степени это приведет к реиндустриализации Европы и в любом случае позволит переместить некоторые производства. Это может стать одним из положительных результатов помимо влияния на климат.

– Но это же протекционизм?

– Да, это некая форма протекционизма. Есть гораздо более сильные формы протекционизма, например в США. Я считаю, что, напротив, Европа очень открыта. И я хочу, чтобы она оставалась открытой. Однако климатические цели действительно важны.

Очевидно, что правила Всемирной торговой организации (ВТО), нацеленные на максимизацию торговли, совершенно несовместимы с борьбой с глобальным потеплением. Это исходная проблема. Необходимо всем вместе задаться вопросом: это протекционизм или желание мирового сообщества больше уважать окружающую среду? Вот что, на мной взгляд, действительно важно.

Налог – это инструмент, позволяющий продвинуться вперед. Прекрасно, если бы мы могли обойтись без углеродного налога, но у нас не получается.

– Еще одной проблемой для достижения целей Парижского соглашения является предстоящий в ноябре выход из него США. Как президентские выборы повлияют на климатическую политику Вашингтона?

– Дональд Трамп проводит политику, которая противоречит тому, что нужно делать для борьбы с проблемами окружающей среды. У Джо Байдена в программе есть цель достижения США углеродной нейтральности к 2050 году, хотя это не та задача, которую он выдвигает на первый план.

Но даже если Дональд Трамп будет переизбран, я думаю, тот факт, кто Китай объявил о цели достижения углеродной нейтральности в 2060 году, отразится на американской политике. США, как и Россия, не могут оставаться в стороне от мирового экономического развития. Я уверен, что страны, которые станут лидерами в борьбе с глобальным потеплением, станут и экономическими лидерами через 20–30 лет. Европа придерживается цели углеродной нейтральности в 2050 году, Китай – в 2060 году. Это пока существует только на бумаге, но это хорошо вписывается в Парижское соглашение. И я не думаю, что США могут сказать: «Это не наша проблема». Как, впрочем, и Россия. Экономика данных безуглеродна. Мы не можем продолжать выбросы парниковых газов. Будущие поколения не согласятся с потеплением на 4–5°C. С чисто экономической точки зрения здравый смысл диктует переход к безуглеродному развитию, который неизбежен.

– Получается, страны должны стремиться наращивать свои обязательства в рамках Парижского соглашения?

– Чтобы достичь цели 2°C, нужно увеличить обязательства в три раза в 2020–2030 годах. Европа собирается это сделать. Она объявит о цели сокращения выбросов на 55% к 2030 году. Но очень мало стран сделали это на сегодняшний день.

Китай на самом деле не увеличил свои обязательства. Задача Китая достичь пика выбросов не позднее 2030 года. Это соответствует цели углеродной нейтральности в 2060 году. Но если Китай хочет выполнить эту задачу, ему необходимо начать сокращать свои выбросы уже сейчас. Нельзя представить, чтобы Китай до 2030 увеличивал выбросы, а потом чудом достиг углеродной нейтральности в 2060 году.

Мы можем надеяться, что после объявления цели углеродной нейтральности к 2060 году Китай нарастит свои обязательства и что пик выбросов будет достигнут раньше 2030 года. Но это всего лишь надежда.

– Пандемия стала препятствием для достижения целей Парижского соглашения? Или же она открыла новые возможности?

– Пандемия стала уроком. В масштабах планеты выбросы в 2020 году сократятся на 5–10% по сравнению с 2019 годом. Фактически мы должны сокращать выбросы на 5% ежегодно. Пандемия показала, что только снижения экономической активности недостаточно. Нужны действительно кардинальные изменения способа функционирования мировой экономики. Необходимо отказаться от ископаемых видов топлива. Это легко сказать, но как сделать это, не нанося ущерба благосостоянию населения? В этом и заключается проблема.