Ближневосточные схватки на рынке СПГ

Катар намерен использовать газовые запасы для увеличения своего влияния по всему миру. Фото с сайта www.qatargas.com

Во второй половине 2018 года руководство Катара официально заявило о выходе из ОПЕК с 2019 года, а также о намерении увеличить производство сжиженного природного газа (СПГ) более чем на 40%, с 77 млн т до 110 млн т в год к 2024 году. Если первая новость не оказала большого воздействия ввиду более скромной роли эмирата на нефтяном рынке по сравнению со многими другими крупными поставщиками, то вторая имела широкий резонанс для участников газового рынка.

Амбиции мирового масштаба

Практическая стадия реализации этих намерений уже стартовала: заключаются тендеры на строительство инфраструктуры, которая будет обеспечивать рост добычи природного газа на гигантском месторождении «Северное». Qatar Petroleum также заявила о намерении осуществить дополнительные закупки СПГ‑танкеров.

После достижения намеченных целей новые экспортные контракты могут принести Катару до 40 млрд долл. США в год. При этом принятие решения об инвестировании в проекты, направленные на расширение объемов добычи, обусловлено не только экономическими, но и политическими причинами, а именно намерением остаться крупнейшим поставщиком СПГ в мире и наиболее влиятельным участником этого рынка. В последние два года Катар впервые становился второй страной в мире по объемам экспорта этого вида топлива, уступая Австралии.

Новость о намерении расширить добычу была положительно воспринята импортерами СПГ. Точной карты будущих поставок пока нет, при этом многие аналитики ожидают, что большая часть произведенной продукции будет направлена в Китай и на рынки азиатских стран. Однако руководитель Qatar Petroleum Саад аль‑Кааби заявил о намерении расширения присутствия в Европе путем заключения долгосрочных (от 10 лет) контрактов. «Мы увеличим активность в Европе, и вы это вскоре увидите», – заявил он на одной из пресс‑конференций в сентябре 2019 года.

В 2005 году Катар ввел мораторий на реализацию новых проектов на крупнейшем в мире месторождении «Северное», которое содержит около 10% мировых запасов природного газа. Тогда утверждалось, что ввод упомянутого ограничения был обусловлен необходимостью изучить возможные последствия увеличения добычи сырья на этом месторождении. В апреле 2017 года руководитель Qatar Petroleum заявил, что проведение всех необходимых процедур завершено и пришло время ликвидировать введенный мораторий. При этом объективная информация об оценке состояния месторождения отсутствует, имеется только та, что была представлена катарской стороной. Однако сомнений в способности эмирата достичь намеченных целей не высказывалось. В качестве реальных причин ввода моратория в некоторых СМИ упоминались возможные политические аспекты, а именно наличие договоренностей с иранской стороной в целях обеспечения возможной добычи в будущем в условиях совместного сотрудничества.

Непосредственные условия инвестиционных контрактов не разглашаются. По мнению некоторых аналитиков, с точки зрения рентабельности предлагаемые катарской стороной проекты будут частично уступать тем, которые реализовывались ранее, однако они все равно являются одними из самых привлекательных в мире.

Следует отметить, что решение об инвестициях принято в очень непростой обстановке.

Не быть раздавленным соседями

В последние месяцы наблюдается обострение в отношениях между Ираном и США, что может отразиться как на безопасности объектов добывающей инфраструктуры, так и на маршрутах транспортировки энергоносителей, особенно в районе Ормузского пролива.

При этом отношения между Дохой и Тегераном носят особый характер. С одной стороны, между двумя странами имеются острые разногласия, особенно по вопросу военного присутствия США в Персидском заливе. С другой стороны, гигантское газовое морское месторождение «Северное/Южный Парс» принадлежит как Катару, так и Ирану, которые еще в 1969 году подписали соглашение о демаркации границ, действующее до сих пор. Любое осложнение отношений между Дохой и Тегераном может привести к угрозам в эксплуатации месторождения, являющегося основным активом Катара. Зависимость Дохи от Исламской Республики в этом вопросе является одной из причин ее более нейтральной политики в отношении Ирана по сравнению с США и Саудовской Аравией, что вызывает недовольство последней. Иными словами, крошечный эмират вынужден балансировать между региональными гигантами, чтобы сохранить мир и стабильность. По всей видимости, эмирату придется придерживаться такого нейтралитета и впредь, что будет обуславливать его более независимую политику по отношению к тенденциям, складывающимся в регионе.

Иран же в течение десятилетий прилагает усилия для развития своего участка газового месторождения, в том числе пытаясь привлечь китайские компании к сотрудничеству, однако успехом они не увенчались. Главная причина – сложная внешнеполитическая ситуация для Тегерана.

Новые конкуренты

В связи с расширением инвестиций в мощности по производству СПГ в таких странах, как Австралия, США, Россия и другие, глобальный рынок этого вида сырья в ближайшие годы может столкнуться с превышением предложений над спросом, что обострит конкуренцию между поставщиками за рынки сбыта. Это обуславливает принципиально новый вызов для Катара в виде появления сильных конкурентов, способных использовать не только экономические, но и политические методы давления. В частности, США являются одним из основных гарантов безопасности арабской страны ввиду военного присутствия на территории эмирата, и конкуренция с Вашингтоном за рынки природного газа, для которой есть серьезные предпосылки, крайне нежелательна для Дохи.

Ряд признаков указывают, что одним из ключевых факторов, определяющих дальнейшие действия Катара на рынке природного газа, будет являться сотрудничество с США. Напомним, что американский бизнес, прежде всего в лице ExxonMobil, сегодня является наиболее крупным иностранным участником развития газового сектора Катара, и именно этой компании отводится одна из самых важных ролей в реализации проекта по расширению добычи. В свою очередь, Qatar Petroleum и ExxonMobil реализуют ряд проектов в области геологоразведки и добычи в Аргентине, Бразилии, Мозамбике и на Кипре. В феврале 2019 года была достигнута договоренность, а в мае началось строительство СПГ‑терминала Golden Pass (Техас). Это совместное предприятие катарской и американской компаний, в котором доля Qatar Petroleum составляет 70%. Окончание запланировано на 2024 год, после чего экспортная мощность предприятия составит 16 млн т в год. Стоимость проекта оценивается в 10 млрд долл. Американские СМИ отмечают, что катарские финансовые ресурсы крайне важны для целей, намеченных в освоении газового рынка. В феврале 2019 года руководство Управления инвестициями Катара заявило о намерении увеличить объемы вложений в экономику США с имеющихся 30 млрд до 45 млрд долл. в течение следующих двух лет. По всей видимости, правительство Катара будет делать все возможное, чтобы отношения с Вашингтоном обуславливались не конкуренцией, а взаимной заинтересованностью. Весьма вероятны и взаимные договоренности при заключении экспортных контрактов. Все это может привести к созданию важного экономического, политического и военного альянса между Катаром и США, который будет оказывать влияние на глобальный рынок природного газа.

Возможно, что реальной причиной выхода эмирата из ОПЕК с 2019 года была не только попытка продемонстрировать свою независимую политику по отношению к Саудовской Аравии. В связи с наличием разногласий по вопросу регулирования нефтяного рынка между администрацией США во главе с Дональдом Трампом и руководством ОПЕК, негласным лидером которой является Саудовская Аравия, Катар принял такое решение в целях дистанцироваться от этого блока для избежания возможных противоречий с Вашингтоном, которые могли бы негативно отразиться на сотрудничестве двух стран. Кроме того, выход одного из основных участников газового рынка из картеля ОПЕК может серьезно поспособствовать упразднению зависимости между ценами на газ и нефть, к чему сегодня стремятся некоторые экспортеры этого сырья.

Недружелюбные соседи

В 2017 году ряд соседних государств, в том числе Саудовская Аравия и ОАЭ, ввели серьезные санкции в отношении Катара в виде ограничений на передвижение граждан, использование воздушного пространства, портов и судоходных маршрутов, была заблокирована граница с Саудовской Аравией. По оценкам агентства Bloomberg, потери катарской стороны от этих санкций составили 43 млрд долл.

В качестве официальной причины власти Саудовской Аравии, которая была инициатором этих шагов, указали враждебную политику Дохи в отношении соседних стран и вмешательство во внутренние дела ряда государств. Вероятно, способствующими факторами для возникновения кризиса были и некоторые исторические противоречия, наличие конфликтов в прошлом (например, пограничный инцидент 1992 года), личные обиды членов высшего руководства. Многие эксперты в качестве основной причины называют относительно близкие политические отношения между Дохой и Тегераном, что вызывало раздражение в Эр‑Рияде, а также конкуренцию между Катаром, Саудовской Аравией и ОАЭ по некоторым аспектам, например за долю рынка гражданских авиаперевозок.

При этом очевидно, что активная и более независимая внешняя политика Дохи стала возможной только благодаря экономической прочности и преимуществу, которым не располагают соседние государства Персидского залива, а именно наличию огромных запасов природного газа.

Иранские пограничники наблюдают за прохождением судов в Ормузском проливе. Фото с сайта www.irna.ir

Разработка гигантского газового месторождения «Северное» началась в конце 1980‑х годов, основными подрядчиками были западные компании, в том числе ExxonMobil. Привлеченные и собственные инвестиции уже к середине 1990‑х позволили создать инфраструктуру для добычи, переработки и экспорта голубого топлива в сжиженном виде, а благоприятная обстановка – наличие крупных и стабильных рынков сбыта, особенно в АТР, – обеспечила государству огромные поступления валютной выручки.

ВВП Катара вырос в несколько раз, существенно преобразилась и роль страны благодаря расширению влияния на энергетические рынки. При этом экспорт газа стал основной отраслью экономики и, что особенно важно, Доха не зависела от таких внешних факторов, как согласование в рамках ОПЕК и давление со стороны этого блока. Положение эмирата стало исключительным по сравнению с соседними государствами – членами ССАГПЗ, и только благодаря этому его внешняя политика активизировалась на протяжении 2000–2010‑х годов.

Оптимизму Катара сегодня способствует и наличие тенденции к росту мирового потребления природного газа, что обусловлено свойствами этого вида топлива, возможностями его широкого применения, экологическими и политическими соображениями. Важно, что эта тенденция, согласно прогнозам, повлечет за собой увеличение доли голубого топлива в энергетическом балансе в последующие годы. Очевидно, что это способно привести к частичному ослаблению влияния ОПЕК, в том числе Саудовской Аравии, на мировые энергетические рынки.

Важно, что в последние годы в странах Аравийского полуострова обозначилась тенденция к увеличению потребности в природном газе для своих нужд, что является одним из немногих способов удовлетворения внутреннего спроса и сохранения возможностей для экспорта нефти. Альтернативные варианты в виде расширения использования возобновляемых источников энергии или строительства АЭС в условиях Саудовской Аравии несопоставимы по своим возможностям и доступности с технологиями по переработке природного газа.

Запасы голубого топлива содержатся в недрах некоторых государств Аравийского полуострова (Оман, ОАЭ, Саудовская Аравия, Йемен), однако они истощаются, а их объемы просто несопоставимы с катарскими. Так, в программе Саудовской Аравии «Видение 2030» указывается о намерении увеличить производство природного газа в королевстве в два раза к 2030 году. Правда, не раскрывается, за счет каких ресурсов. Анализ реализуемых экономических проектов и заявлений чиновников указывает на возможное открытие и освоение новых месторождений, в том числе в районе Красного моря, а также на использование запасов сланцевого газа, имеющихся в недрах королевства. Однако темпы расширения производства газа за счет собственной базы пока недостаточны для достижения заявленных правительством целей. Следующей альтернативой для Саудовской Аравии является импорт этого энергоносителя либо совместная реализация проектов по разработке газовых месторождений за рубежом. Инициативы со стороны Эр‑Рияда в этом направлении уже предпринимаются. В последние годы Эр‑Рияд практически признал необходимость импорта голубого топлива из‑за рубежа, причем поставки должны быть стабильными и безопасными.

В таких условиях наиболее предпочтительным способом решения проблемы энергетического дефицита может стать наличие доступа к крупным месторождениям, расположенным географически близко, не зависящим от сложных участков судоходства, характеризующимися оптимальной стоимостью добычи. Таковым сегодня является месторождение «Северное», эксплуатируемое Катаром. Вероятно, возможность решения своих энергетических проблем соседними аравийскими монархиями за счет него рассматривается руководством Саудовской Аравии, хотя пока официальных заявлений на этот счет не было.

Кроме того, идея о случайной исторической несправедливости, благодаря которой крошечный эмират владеет огромными запасами такого важного сырья, как природный газ, в условиях, когда весь регион испытывает дефицит этого ресурса, скорее всего не является чуждой для некоторых политических деятелей государств Персидского залива. Тем более исторические примеры воплощения подобных убеждений в регионе уже есть, достаточно вспомнить вторжение Ирака в Кувейт в 1990 году.

Нельзя исключать того, что неудавшиеся попытки со стороны Эр‑Рияда договориться о сотрудничестве в сфере торговли или даже совместной эксплуатации газового месторождения «Северное» были в числе основных причин, которые подтолкнули руководство Саудовской Аравии на столь недружественный шаг в отношении соседней страны в 2017 году. Возможно, и основная цель этих действий заключалась в попытке вынудить руководство Катара пойти на уступки в этом вопросе, что означало бы ограничение суверенитета эмирата как независимой страны. Вряд ли почти одновременное принятие Эр‑Риядом решений об импорте газа из‑за рубежа и объявление бойкота Катару являются случайным совпадением.

Если говорить о последствиях блокады Катара, то, судя по всему, основных целей Эр‑Рияд не добился.

Вместе с тем газовый вопрос становится все более актуальным для стран Персидского залива, являющихся крупнейшими поставщиками нефти на мировой рынок. Этот аспект будет в значительной степени определять как отношения между государствами региона, так и их роль в мировой энергетике.