Елена Герчук Венедикт Ерофеев. Москва-Петушки. - СПб.: Невская книга, 2000. Художник Сергей Семенов.
ПРИНАДЛЕЖА к поколению, знакомившемуся с поэмой Венедикта Ерофеева по пятой машинописной копии и до сих пор при каждом удобном случае хором цитирующему наизусть главу "Серп и Молот-Карачарово", автор этой рецензии искренне завидует тем, кто впервые прочтет книгу "Москва-Петушки" именно в этом издании.
Главное его достоинство - абсолютное соответствие авторскому жанру, который в любом другом виде и при поверхностном чтении вполне мог быть воспринимаем как издевательство. С какой, в самом деле, стати серия физиологических очерков должна именоваться "поэмой"? Но художник Сергей Семенов прочитывает ее именно как поэму, и поэму эпическую. Ностальгические визуальные сигналы этикеток "Кубанской любительской" и "Лучистого крепкого" образуют лишь один, самый верхний слой воссоздаваемого им мира. Под этими знаменами по страницам книги шествуют герои эпохи развитого социализма, ее архетипы, представленные ее же языком алебастровых Колхозниц и бронзовых Партизан. Их движение со страницы на страницу непрерывно, как ход бесконечной электрички, их тела, облаченные то в тоги, то в гимнастерки, неотличимы друг от друга и одновременно глубоко индивидуальны, их жесты патетичны и трогательны, они совокупляются, сражаются, блюют и совершают подвиги; они от рождения до смерти едут в свои несуществующие Петушки, где ни зимой, ни летом не отцветает и так далее, и гипсовые ангелы Курского вокзала хранят их на этом пути. Эти грустные рафаэлевские ангелы в конце книги материализуются, возвращая нас к ее началу. Сюжет закольцован. Хересу нет и никогда больше не будет. Если есть у вас под рукой какой-нибудь завалящий гудок - нажмите на этот гудок.
Впрочем, чтобы не было слишком печально, в книге есть еще очень много просто интересных вещей. Есть, например, огромная, на двух выкидных листах, "Карта путешествия Вени Ерофеева из Москвы в Петушки". Есть и систематически разработанный проект "фонтана-памятника незабвенному Веничке (для Курского вокзала)". И проект "города-сада будущего по Венедикту Ерофееву". Все эти карты, схемы, планы, конечно, в первую очередь работают на тот же образ искусственно сотворенного замкнутого мироздания, но, кроме того, они еще и невероятно увлекательны. Их хочется рассматривать бесконечно, они затягивают, как и должна затягивать большая красивая книжка с картинками, извлеченная из-под новогодней елки. Этот второй, праздничный аспект книги тоже выдержан художником скрупулезно: и "подарочный" формат, и толстая шероховатая бумага "верже", и запредельно классический шрифт "Бодони", которым и в самом деле только поэмы и набирать, и белый переплет, и цветная суперобложка - ни одна из этих знакомых с детства деталей не забыта и ни одна из них не кажется лишней, нарочитой, ни одна не превращает всю затею в пародию, но все вместе они создают образ цельный и совершенный, каким только и может быть памятник целой эпохе. Что из того, что эпоха эта на нынешний просвещенный взгляд была неправильной? "Все на свете должно происходить медленно и неправильно, чтобы не сумел загордиться человек".
Дарья Гармоненко