Виктор Лось
Быть может, человечеству надо обратиться к конкретной реальности, а не успокаивать себя проектами светлого будущего.
Иллюстрация создана с помощью нейросети Kandinskiy 3.1
В начале ХХI века возникла аббревиатура ESG. Она составлена из первых букв таких базовых понятий, как environmental, social и governance, то есть экологических, социальных и управленческих факторов, которые следует учитывать при принятии решений, в том числе и инвестиционного характера на уровне компании. Речь идет о необходимости выхода на такой уровень развития локальной структуры, которая в своей деятельности предусматривала бы возможные экологические последствия, а также воспринимала бы в полной мере феномен социальной ответственности бизнеса и эффективно реализовала бы принцип открытости менеджмента.
«Неравнодушный побеждает»
Примерно так можно перевести название документа Who cares wins, с которым в первые дни 2004 года обратился тогдашний генеральный секретарь ООН Кофи Аннан. В нем предлагалось более активно использовать принципы экологичности, социальной ориентированности и качественности корпоративного управления в стратегии развития бизнеса. Иначе говоря, ставилась задача «соединения финансового рынка и меняющегося мира».
В рамках этого глобального договора на протяжении нескольких лет (2004–2008) были организованы профессиональные обсуждения, позволяющие оценить конструктивные направления функционирования как частных, так и государственных структур, отвечающих на вызовы системной ESG-доктрины. Речь шла не только об эффективности инвестиционных процессов, но и о применении ее в системе всех, в сущности, направлений производственно-хозяйственной деятельности.
Компании, которые по своим показателям в наибольшей степени приближаются к критериям ESG, например, за счет управления рисками или за счет высокого уровня прогнозного потенциала, увеличивают свою акционерную стоимость. Выделяются следующие направления деятельности финансово-экономической или производственно-хозяйственной структуры, ориентированные на повышение ее акционерной стоимости и соответствующие ESG-принципам:
– снижение и предотвращение возможных негативных воздействий на окружающую природную среду, связанное, в частности, с внедрением инновационных технологических систем, обеспечивающих высокий уровень экологизации деятельности;
– акцентирующее внимание к ценностям гуманизма, что привлекает специалистов и способствует повышению производительности труда;
– совершенствование структуры управления и повышение степени социальной ответственности компаний; их эффективность и открытость способствуют расширению их присутствия на сложившихся рынках и способствуют более свободному проникновению в новые социально-экономические пространства.
В рамках мировой экономической системы создаются предпосылки, обеспечивающие корпоративную привлекательность ЕSG-принципов: государственное субсидирование и льготное финансирование бизнес-структур, занимающихся разработкой зеленых, энергосберегающих технологий; специальные условия кредитования; привлекательность для работника, оценившего не только уровень финансирования, но гуманное отношение работодателя, что позволяет повысить критерии набора сотрудников; снижение налогов за счет благотворительности.
При этом обсуждение феномена ESG связывается, как правило, с представлениями об устойчивом развитии. И это – вполне закономерно.
В поисках мирового измерения
Евросоюз возглавил, в сущности, усилия мирового сообщества по реализации ESG-доктрины. В ЕС принят ряд решений в энергетической, транспортной и других областях, направленных на реальное сокращение выбросов парниковых газов как минимум на 55% к 2030 году по сравнению с уровнями 1990 года. Это позволит, как планируют лидеры ЕС, стать Европе первым климатически нейтральным континентом к 2050 году.
Понятно, что страны – члены ЕС находятся на разных уровнях восприятия (и реализации) этой доктрины. В существенной мере в этом отношении продвинулись немецкие структуры: все большее число национальных корпораций интегрируют представления ESG в свои бизнес-стратегии. До недавнего времени немецкий бизнес проявлял наибольший динамизм среди европейских стран по масштабам освоения инновационных стратегических решений. Был принят ряд нормативных актов (Кодекс устойчивого развития, Директива о корпоративной социальной ответственности).
И это закономерно. В Германии отчетливо фиксировалось внимание к возобновляемым энергетическим источникам (ВЭИ), стремление активизировать переход к низкоуглеродной экономике. Именно с таким переходом связывается необходимое сокращение выбросов парниковых газов, обеспечивая поддержание искомого планетарного температурного режима. Отсюда тренд на масштабное развитие инновационнных энергетических технологий – производство солнечных панелей, ветряных турбин.
Вместе с тем экономические структуры во все большей мере воспринимают современные представления о социальной ответственности бизнеса, когда корпорация не только стремится к извлечению прибыли, но и приближается к учету интересов всех, в сущности, сторон социально-экономического взаимодействия. В результате – расширенное внимание к условиям труда и его оплате, взаимоотношениям в системе производства и благополучию сотрудников, эффективности и гармонизации управленческого процесса. Иначе говоря, активизируются восприятие и реализация социальных инноваций, связанных с ESG-доктриной.
Немецкий переход
Впрочем, эти инновационные процессы отступают, кажется, в странах – членах ЕС, в том числе и в Германии, под воздействием современных кризисных трендов.
Региональный (и национальный) спад обусловлен масштабностью энергетического кризиса, инспирированного проблемами (не) поступления российского природного газа, отказом от использования энергии АЭС и медленными темпами выхода на необходимый уровень возобновляемой энергетики.
Энергетический дефицит привел к значительному росту цен на энергоносители, обернувшемуся инфляцией и национальными сложностями социально-экономического характера. Они усугубились уже традиционными европейскими структурными противоречиями: стремительным старением населения и высокими затратами на рабочую силу.
На сегодняшний день немецкий бизнес не планирует, кажется, возвратиться к прямому использованию российского энергетического потенциала, ориентируясь на закупку газа из Нидерландов и Бельгии, которые, в свою очередь, получают его из РФ. Впрочем, делается вид, что в полной мере реализуется антироссийская энергетическая политика.
Немецкая энергетическая стратегия сохраняет стремление к развитию возобновляемых источников энергии (ВИЭ), доминируя в европейских масштабах: возобновляемые энергоресурсы составляют около трети национального энергетического обеспечения. И это выше, чем средний мировой показатель. Сегодня в Германии ветровые электростанции превышают производство энергии на угольных электростанциях.
Более того, в Германии закончилась атомная эра (см. «НГ» от 19.06.23), наступление которой провозгласила еще Ангела Меркель. Весной 2023 года последние АЭС были отключены от национальной энергетической сети. Это – ответ обеспокоенной «зеленой» общественности и на ядерные аварии в США (1979), Советском Союзе (1985), Японии (2011), и на национальный (и европейский) дефицит сравнительно дешевых российских энергетических ресурсов.
Обострение национальной энергетической проблемы вынудило власти вспомнить о популяризации подзабытых в Европе мер по экономии энергии. В Германии на законодательном уровне поддержали механизмы энергосбережения. Европейцы почувствовали это во время частичного отключения в городах горячей воды, а туристы с огорчением увидели, что отсутствует подсветка ряда знаменитых архитектурных объектов. Эти действия можно, пожалуй, расценивать как европейскую форму реализации стратегии ЕSG в противоречивых условиях энергетического перехода (Energiewende), распространенного в масштабах евро-атлантической цивилизации.
Другими словами, европейская стратегия ESG обусловлена в первую очередь формированием и реализацией комплексной нормативной базы, ориентированной на стандартизацию механизмов устойчивого развития хозяйственных структур. Это выражается, в частности, в существенном внимании к недавно принятой Директиве по корпоративной отчетности в области устойчивого развития (The Corporate Sustainability Reporting Directive – CSRD), требующей большей прозрачности и отчетности в процессе хозяйственной деятельности.
Американская развилка
Американские инвесторы, воспринимая ESG-доктрину, оценивают ее не только с экологических, но и с финансовых позиций. В этом контексте многие корпорации не воспринимают ее требований, рассматривая их подчас как «ненужные ограничения» экономической свободы. Опросы показывают, что почти треть населения США не связывает климатические изменения с масштабами индустриальной деятельности, акцентируя внимание на политической (и идеологической) подоплеке.
Отвечая на эти вызовы социума и бизнеса, государственные структуры США, похоже, не будут спешить с активным стимулированием «позеленения» развития, полагая, что такой тренд тормозит выход на уровень желаемых масштабов национального экономического роста. Более того, ряд штатов уже приняли законодательные акты, осложняющие введение стереотипов ESG, касающиеся, в частности, использования ископаемого топлива.
Очевидно, что представления устойчивого развития отнюдь не просто приживаются в условиях североатлантического региона. Они напрямую зависят от политических установок властных структур, систематически тасуемых. Иначе говоря, национальная социоприродная политика, в том числе и ESG-доктрина, особенно ее реализация, оказывается заложницей политических амбиций власти.
Известно, что администрация Джозефа Байдена (демократы) тяготела к эффективной социоприродной федеральной политике, направленной на снижение негативного воздействия деятельности человечества на окружающую природную среду. Помнится, что вице-президент США (1993–2001) в администрации Билла Клинтона – Эл Гор стал лауреатом Нобелевской премии мира (2007) за работу по защите окружающей среды и исследования по проблеме изменения климата.
Экологические проекты демократической администрации Байдена вполне соответствовали мировым трендам: сокращение общих выбросов парниковых газов на немногим более 50% к 2030 году по сравнению с уровнями 2005 года, 50-процентная доля продаж электромобилей к 2030 году, 100-процентное производство экологически чистой электроэнергии к 2035 году, выход на уровень экономики с нулевыми выбросами к 2050 году. То есть отчетливо фиксируются стереотипы ESG-доктрины.
Вопрос: сохранятся ли эти показатели в рамках федеральной социоприродной стратегии, когда известно, что новая администрация (республиканцы) не очень склонна к выделению «зеленых» инвестиций?
Вместе с тем было бы «страусиной политикой» закрывать глаза на реальность климатических изменений, приводящих, скажем, к повышению температуры океана вдоль побережья Флориды. Из прогнозов следует, что в результате подъема уровня воды возможно затопление ближайших к нему территорий, в том числе и знаменитых флоридских пляжей.
Все большая часть населения США постепенно воспринимает остроту национальных социоприродных противоречий, ожидая (и требуя) адекватных централизованных решений. Из недавних опросов, представленных аналитической компанией Pew Research Center, более 70% респондентов считают, что «страна должна делать все возможное для защиты окружающей среды», оставшиеся полагают, что «страна зашла слишком далеко со своими усилиями по защите окружающей среды».
Иначе говоря, республиканская администрация Дональда Трампа должна будет выбирать между Сциллой неуклонного экономического роста и Харибдой повышения степени его регулирования, учитывая современные природоохранные требования.
«Красивый Китай»
Между тем Китай, будучи второй экономикой глобального социума, стремится соответствовать и современным мировым вызовам. Это в полной мере относится и к восприятию стереотипов ESG, которые тем не менее приобретают отчетливое национальное измерение.
Лидеры КНР осознают роль и значение страны в смягчении мировых экологических противоречий, и прежде всего – в сохранении температурных характеристик планеты. В соответствии с национальной стратегией решается задача формирования условий создания «экологической цивилизации», или «красивого Китая» (Beautiful China) – социума, идущего по пути устойчивого развития. В основе – гармоническая взаимосвязь экологических, социокультурных и управленческих процессов.
В сущности, речь идет о возведении монументального здания зеленой (углеродно-нейтральной) экономики. Опираясь на инновационные технологии, это позволит не только сократить выбросы парниковых газов, но и улучшить качественные характеристики естественных экосистем, сохранить биоразнообразие окружающего мира. К 2030 году планируется сокращение выбросов парниковых газов на единицу ВВП более чем на 60% по сравнению с уровнем 2005 года, а к 2060 году – достичь уровня углеродной нейтральности производственно-хозяйственной деятельности.
Китай, реализуя экологическую стратегию национального развития как составную часть ESG-доктрины, отвечает на критику мирового сообщества, упрекающего его в дисбалансе экономических и природоохранных стереотипов. При этом китайская экономическая модель, активно взаимодействующая с мировой системой, опирается на возрождаемые традиции конфуцианства с его ориентацией на гармонию человека и его окружающей среды.
Важнейший элемент стратегии национальной динамики – уменьшение зависимости от импорта иностранных технологий. Реализация этих целевых установок предполагает, в частности, обязательную отчетность и прозрачность бизнеса. К 2027 году в КНР планируется введение стандартов «степени открытости» информации в области устойчивого развития; к 2030 году должна вступить в действие обязательная система отчетности, соответствующая международным требованиям.
Тем самым создаются предпосылки для предупреждения возможных рисков бизнеса, что является одним из базовых элементов ESG-доктрины.
|
|
Вице-президент США (1993–2001) Эл Гор стал лауреатом Нобелевской премии мира (2007) за работу по защите окружающей среды и исследования по проблеме изменения климата. Фото Reuters |
Несмотря на неустойчивость нынешней мировой военно-политической и социально-экономической ситуации, ESG-доктрина постепенно воспринимается и в РФ. Впрочем, в ее рамках был сделан начиная с конца 90-х годов ХХ века неплохой задел. В стране вслед за решениями климатической конференции Рио-92 стала реализовываться стратегия устойчивого развития.
Около трех десятков крупнейших отечественных компаний приняли решение (декабрь 2021) о создании в России Национального ESG-альянса. Его целевая установка – «содействие переходу к устойчивой модели развития экономики, обеспечивающей сохранение природы, благополучие общества и долгосрочное процветание бизнеса в рамках существующих ограничений природных ресурсов, на основе заинтересованности, сотрудничества и партнерства всех вовлеченных сторон». Речь идет о стимулировании как обсуждений, так и практических действий, связанных с реализацией проектов, учитывающих взаимосвязи экологических, социальных и управленческих процессов деятельности национальных корпораций.
И уже через два года (декабрь 2023) под эгидой альянса был представлен цифровой «Атлас экосистемы ESG», описывающий основные элементы российской инфраструктуры устойчивого развития. В его подготовке участвовали свыше 120 экспертов – разработчиков стандартов и таксономий, агрегаторов и профессиональных пользователей нефинансовых данных, создателей сервисов. Предполагается, что материалы проекта будут постоянно дополняться. Это обеспечит его актуальность в долгосрочной перспективе.
Стратегия социально-экономического развития РФ с низким уровнем выбросов парниковых газов до 2050 года исходит из того, что к середине ХХI века эмиссия СО2 должна сократиться на 80% от уровня 1990 года. В соответствии с национальной Климатической доктриной принимаются меры по сокращению антропогенных выбросов и стимуляции деятельности социума в этом направлении. Одна из них – создание рынка углеродных единиц как формы монетизации проектов и технологий, снижающих выбросы и увеличивающих поглощение парниковых газов.
Набирает обороты проект карбоновых полигонов – центров (их уже около двух десятков), созданных в разных регионах РФ для оценки потока парниковых газов в конкретных условиях разнообразных экосистем. На полях карбоновых полигонов изучаются технологии и подходы, связанные с повышением поглощающей способности углеродосодержащих газообразных веществ различных территорий. Это преимущественно углекислый газ (СО2) и метан (СН4). Одним из перспективных методов поглощения углекислого газа считается накопление углерода за счет прироста зеленой массы. Поэтому выявляются породы растений, обладающих наибольшей поглощающей способностью.
По официальным данным, в 2024 году на территории Лесного фонда РФ стало больше земель, для которых характерна высокая способность поглощения парниковых газов. Показательно, что больше всего увеличились площади березовых лесов. Именно береза относится к породам деревьев, обладающих повышенной степенью способности поглощать СО2.
Один из базовых элементов ESG-доктрины – высокая степень открытости корпоративной информации. В 2023 году был создан первый в РФ публичный цифровой сервис сопоставления нефинансовой информации национальных компаний. Тем самым облегчается задача, возникающая перед бизнес-структурами, выявления и учета процесса взаимодействия экологических, социальных и управленческих факторов в деятельности корпораций.
По итогам 2024 года Российский союз промышленников и предпринимателей сформировал рейтинги отечественных компаний. Высшие оценки в ESG-индексах «Ответственность и открытость» и «Вектор устойчивого развития» получили крупнейшие промышленные структуры, показавшие соответствие современным международным критериям.
Мировые тенденции, учитывающие ESG-критерии, активно включаются в долгосрочные стратегии развития городов, планирующие сокращение масштабов выбросов парниковых газов, фиксирующие степень перехода от использования органических энергетических ресурсов к альтернативным источникам энергии, повышение доступности социальных услуг, информационную открытость городских бизнес-структур.
ESG-индекс городов и регионов включает данные по совокупности факторов, объединенных в три блока: окружающая среда, общество и управление. В 2024 году он охватил 85 регионов и 250 городов (напомню: в РФ более 1100 городов). В топ-20 территорий по всем трем ESG-компонентам помимо Москвы и Московской области, Санкт-Петербурга и Ленинградской области вошли совершенно разные территории. К примеру, Краснодарский край (что вполне понятно) и Ямало-Ненецкий автономный округ (что представляется удивительным).
Хартия устойчивых городов России (ЕSG-хартия) декларирует необходимость продолжать целенаправленные усилия по продвижению ESG-принципов в систему городской экономики и развитие современных экологических установок человека.
Тем самым и РФ стремится приблизиться, несмотря на турбулентность нынешней мировой ситуации, к реализации целевых ориентиров стратегии устойчивого развития.
Рейтинговая оптика
Еще в декабре 2021 года компания Global Risk Profile подготовила ESG-рейтинг стран. Первые три места заняли страны Северной Европы: Финляндия (1), Швеция (2), Исландия (3). Затем следуют другие европейские страны, занявшие все, в сущности, начальные строчки таблицы рейтинга. Рейтинг США, учитывая социальное расслоение и рост общественных критических настроений, оказался примерно в середине таблицы; КНР, принимая во внимание масштабы парниковых выбросов и загрязнение природной среды, – в нижней части рейтинга, а Индия, по тем же причинам, почти замыкает его. В самом конце ESG-рейтинга расположились страны Африканского региона. Россия оказалась в середине рейтингового списка.
В конце 2024 года Исследовательский отдел Statista представил свой мировой ESG-рейтинг стран. По традиции, с небольшой коррекцией, первые три места отданы опять же странам Северной Европы – Дании (1), Финляндии (2) и Норвегии (3). При составлении этого рейтинга учитывалась совокупность общих показателей, то есть взаимосвязанная система экологических, социальных и управленческих факторов, характерных для национальных бизнес-структур. Расположение стран в представленном ESG-рейтинге, в сущности, не изменилось. Скорректированы были, как оказалось, лишь количественные показатели.
Аналогичная иерархия 167 стран по степени устойчивого развития наблюдается и в недавнем докладе ООН «Sustainable Development Report 2024»: Финляндия (1), Швеция (2) и Дания (3). Первую двадцатку составляют преимущественно страны ЕС (ее замыкает Япония); затем идут США (46), Бразилия (52), Китай (68), Индия (109). Завершают список африканские страны. Россия занимает 56-е место.
Очевидно, что стратегия устойчивого развития (SDS) и ESG-доктрина работают на одном, в сущности, поле реальности. Однако обе концепции рассматривают ее разные уровни. Если SDS тяготеет к выявлению и реализации закономерностей взаимосвязи экономических, экологических и социокультурных процессов преимущественно в национальных масштабах и даже цивилизации в целом, то доминирующая сфера приложения ESD – сравнительно локальный производственно-хозяйственный объект.
В условиях развития современной цивилизации, для которой характерна максимальная степень неустойчивости, выход на уровень SDS во все большей мере отодвигается в историческую перспективу, открывая дорогу ESG-доктрине. Быть может, человечеству не стоит особенно засматриваться на журавля в небе, а лучше обратиться к конкретной реальности, постепенно, шаг за шагом, приближаясь к стереотипам предвидимого будущего?
