Андрей Ваганов
Альберт Ефимов: «Наша премия отличается от аналогичных российских тем, что на нее необходимо быть номинированным точно так же, как и на Нобелевскую премию. Это важно: на премию Сбербанка можно только быть выдвинутым научным сообществом».
Фото предоставлено пресс-службой Сбера
17 декабря состоится награждение лауреатов третьего сезона Научной премии Сбера. О миссии, достижениях и перспективах этой научной награды, процедуре выбора лауреатов и ее роли в поддержке российской фундаментальной науки в беседе с ответственным редактором приложения «НГ-наука» Андреем ВАГАНОВЫМ рассказывают вице-президент, директор управления исследований и инноваций Сбербанка Альберт ЕФИМОВ и академик РАН, ректор Сколковского института науки и технологий, сопредседатель Комитета Научной премии Сбера Александр КУЛЕШОВ.
– Александр Петрович, Альберт Рувимович, здравствуйте. Первый вопрос к вам двоим. Как вы считаете, комплексность, «синтетичность» номинаций – это тенденция в мировой и отечественной науке? Например, номинация «Физический мир» – это «Химия, физика, астрономия, науки о Земле и технические науки». То же самое – номинации «Науки о жизни» и «Цифровая вселенная»... Или это просто желание сделать номинации, их названия более компактными?
Александр Кулешов: Да, сложности здесь, конечно, есть, вы правы. Но, с другой стороны, мы, собственно, пользуемся принятым международным стандартом STEM. То есть Science, Technology, Engineering and Mathematics – естественные науки, технология, инженерия и математика. И этот стандарт не различает физику и химию например. Для него все это – Природа. То есть физический мир. Да, это наука не с точки зрения человека, а с точки зрения Господа Бога. Природа, одним словом.
– Собственно, «физика» и переводится с греческого как «природа».
Александр Кулешов: Я считаю, что такое расширение номинаций очень разумно. Скажем, «Науки о жизни», то есть life sciences, – это сейчас очень важная тематика. Она на самом деле сейчас сильно связана и с физикой, и с химией, и с искусственным интеллектом.
Хорошая иллюстрация к сказанному – решение Нобелевского комитета в этом году отметить премией работы по физике, которые фактически относятся к сфере использования искусственного интеллекта. Просто сейчас трудно стало отделять одно от другого. Шведская королевская академия наук присудила Нобелевскую премию по физике 2024 года Джону Хопфилду и Джеффри Хинтону «за основополагающие открытия и изобретения» в области машинного обучения и нейросетей.
Хинтон и Хопфилд такие же физики, как я хормейстер, понимаете? Но есть искусственный интеллект и есть нобелевские премии. Невозможно обойти стороной искусственный интеллект, который за последние 10 лет фактически стал неотъемлемой частью науки, да и жизни человека. Невозможно ИИ оставлять в стороне, правильно? Хотя повторю – в том, что касается нобелевской номинации в этом году, в принципе это и не физика, и не математика даже. Строго говоря, наверное, это инженерия. По крайней мере на сегодняшний день это ближе всего к инженерии.
Я считаю, что номинация «Физический мир» Научной премии Сбера очень разумна. Вселенная считает, что это очень разумное распределение.
– Мне как человеку, так сказать, со стороны, читающему названия этих номинаций, это кажется тоже разумным и даже интригует – «Физический мир»…
|
|
Александр Кулешов: «Среди авторов наиболее цитируемых публикаций в области ИИ людей старше 50 лет вы если и найдете, то крайне мало». Фото предоставлено пресс-службой Сколтеха |
Альберт Ефимов: Совершенно верно. Названия номинаций придумали в Сбербанке. Таким образом, мы ставим некий маяк, ориентир для наших ученых: какие дисциплины наиболее важны, в том числе с точки зрения Сбера как крупнейшей технологической компании.
– Расскажите, какие номинации получили больше всего заявок в этом году. Другими словами, что больше всего интересует сейчас научное сообщество в России? Какие основные критерии предъявляются к поступившим заявкам?
Альберт Ефимов: Наша премия отличается от аналогичных российских тем, что на нее необходимо быть номинированным точно так же, как и на Нобелевскую премию. Это важно: на премию Сбербанка можно только быть выдвинутым научным сообществом.
В этом году мы получили 90 заявок. Больше всего подано на «Физический мир» – 35. Это самая популярная номинация, что вполне естественно, так как у России хорошие международные позиции по этой группе дисциплин. На втором месте – «Науки о жизни»: 32 номинации. И на третьем – «Цифровая вселенная» – 23. Это чуть больше, чем в прошлом году.
– Альберт Рувимович, если можно – немного подробнее о процедуре отбора работ на Научную премию Сбера. Какие критерии?
Альберт Ефимов: Процедура, по сути дела, четырехступенчатая. На первом этапе мы рассылаем ключевым научно-исследовательским организациям, университетам, ведущим ученым, в Российскую академию наук, в крупнейшие компании России – нескольким сотням номинаторов – письма с предложением назвать достойных кандидатов. То есть они должны написать заявку в оргкомитет Сбербанка о номинации того или иного ученого. В ней обязательно нужно указать, за какое конкретно научное достижение кандидат достоин Научной премии.
На втором этапе действует независимая экспертная комиссия, которая оценивает заявки. В нее входят более 200 экспертов, каждый из которых имеет степень доктора наук в соответствующих дисциплинах. Их задача – внимательно изучить актуальность и достоверность представленных работ, соответствуют ли они мировому уровню. Эксперты также оценивают степень личного вклада номинантов, способствуют ли их работы научно-техническому прорыву. Иными словами, общий вклад в науку. Ведь главное, за что дается наша премия, – это открытие новых научных горизонтов. По каждому номинанту мы получаем три детальных экспертных заключения о целесообразности присуждения премии.
Далее эти результаты передаются в ученые советы каждой из номинаций. Это уже третий этап отбора. В ученых советах работают 26 профильных специалистов. Это известные ученые России, руководители исследовательских коллективов. Они детально рассматривают заявки и, в свою очередь, составляют короткие списки финалистов, в каждом – от трех до пяти кандидатов.
И, наконец, наступает четвертый отборочный этап – рекомендации ученых советов рассматривает Комитет премии, сопредседателями которого являются президент, председатель правления Сбербанка Герман Оскарович Греф и Александр Петрович Кулешов. В состав комитета, который вы можете посмотреть на сайте премии, входят председатели наших ученых советов и другие выдающиеся ученые. Лауреаты определяются голосованием. Важно, что каждый член комитета имеет равноправный голос и воздерживается от выбора в случае, если имеется конфликт интересов с рассматриваемым претендентом на премию.
– В связи с этим хотелось бы вот что спросить. Насколько я понимаю, в этом году впервые вводится номинация «AI в науке» для молодых ученых, которые используют искусственный интеллект в науке.
|
|
В 2023 году лауреатом Научной премии Сбера в номинации «Физический мир» стал академик Валентин Анаников (в центре) – «за открытие явления динамического катализа и исследования механизмов химических реакций». Премию вручают академики Алексей Хохлов и Александр Кулешов. Фото предоставлено пресс-службой Сбера |
– И все-таки почему именно «для молодых ученых»?
Александр Кулешов: А стариков в этой области исследований в общем-то почти и нет. Как раз большинство молодежи занимается искусственным интеллектом. Вообще говоря, среди авторов наиболее цитируемых публикаций в области ИИ людей старше 50 лет вы если и найдете, то крайне мало, да.
Альберт Ефимов: Добавлю к тому, что сказал Александр Петрович. Искусственный интеллект требует совместной работы и наших ученых советов, которые заточены под фундаментальные науки, и специально созданного экспертного совета под руководством ректора Университета Иннополис Александра Гасникова. Они совместно принимали решения по каждой кандидатуре лауреатов номинации «AI в науке». Экспертный совет по искусственному интеллекту оценивал значимость тех исследований, которые делаются в конкретных науках: физике, биологии, химии и в других. Возрастной ценз в этой номинации – до 36 лет.
– Спасибо. Тогда еще общий вопрос. В России достаточно много присуждается научных премий. Это и Госпремия, и Премия правительства, несколько десятков премий Российской академии наук, «Глобальная энергия», Демидовская премия… И это только самые крупные называю, количество локальных премий вообще за сотню, наверное, переваливает. Как вы оцениваете этот премиальный процесс, его влияние на развитие науки?
Александр Кулешов: Премий научных в России действительно колоссальное количество. Это правда. Только в Академии наук, наверное, около сотни. Эти премии давно присуждаются, у них есть определенная история. И, конечно, престиж. То есть на них подается достаточно много кандидатов. Я сам участвую в некоторых комиссиях. Но почему Нобелевская премия имеет такой авторитет? Не только потому, что Нобелевская премия одна из самых крупных по денежному содержанию.
Проблема не в деньгах, собственно, а в том, что их объем коррелирован с важностью результата. Но, к сожалению, мы так устроены: если тебе вручают почетную грамоту и жмут руку – это одно дело. А если тебе при этом вручают 20 млн руб. – это уже немножко другое. Поэтому премия такого уровня, как Научная премия Сбера, это действительно очень важно. Так вот денежная премия – это очень важная часть финансирования науки. Хотя, еще раз повторяю, я ни в коем случае не свожу это к деньгам, понимаете?
– Да, я понимаю, я понимаю. Но что делать – мир устроен экономически...
Альберт Ефимов: Но мне кажется, надо рассматривать не только денежную составляющую. Научная премия Сбера – это и про церемонию чествования российских ученых, лауреатов.
Как известно, нобелевские лауреаты при получении премии читают нобелевские лекции. У нас есть сберовские лекции. Но проходят они в другом формате – наши лауреаты в течение года выступают в ведущих университетах в разных городах страны. На мой взгляд, это важно – иметь и денежное вознаграждение, и научное признание, и праздник для ученых.
– Александр Петрович, вы уже много сказали по поводу искусственного интеллекта, но все-таки. Невозможно не провести аналогию с тем, что в этом году две Нобелевские премии – по физике и химии – связаны с искусственным интеллектом. При этом летом Научная премия Сбера объявила о введении новой номинации «AI в науке». Это совпадение или это не совпадение, а просто работают какие-то мировые силы, законы?
Александр Кулешов: Конечно, не совпадение. Просто в какой-то момент – это мое предположение – Нобелевскому комитету стало понятно: невозможно не замечать новую отрасль, которая сегодня является наиболее быстроразвивающейся и в каком-то смысле проникающей во все области науки.
Нобелевский комитет работает в соответствии с инструкциями основателя, и там нет математики. Но сегодня стало очень сложно не замечать новых областей знаний, таких как искусственный интеллект. Все в конце концов должно меняться. А с другой стороны, есть завещание, которое невозможно изменить. Искусственного интеллекта там нет, напрямую это изменить невозможно. Вот в Стокгольме и пошли на то, чтобы дать премию, например, по физике за работы по искусственному интеллекту в номинации по физике.
– Альберт Рувимович, вы отслеживаете то, как научная премия Сбера влияет на лауреатов, на их дальнейшую работу?
Альберт Ефимов: Например, математик Александр Семенович Холево, лауреат нашей премии первого сезона в номинации «Цифровая вселенная», говорил, что его цитируемость серьезно возросла в течение года после получения награды. Биохимик Александр Габибович Габибов, также лауреат первого сезона в номинации «Науки о жизни», уверен в том, что ему Научная премия Сбера помогла стать более свободным в выборе дальнейших тематик для исследований.
