Александр Мирчев о самом насущном в мире XXI века

Книга посвящена не просто становлению и развитию новой энергетической модели – она оценивает ее «вписанность» в современную геополитику, и потому, вполне вероятно, взбудоражит российского читателя даже больше, чем американского или европейского. Основным для автора в этом контексте является понятие «секьюритизации (securitization)», которое применяется, разумеется, не в том смысле, который вкладывают в это слово профессионалы фондового рынка, а для подчеркивания неразрывной связи энергетических проблем и вопросов безопасности (см. сс. 23-28), так как энергетика сегодня «затрагивает большинство, если не все, области безопасности в ее расширенном понимании» (с. 24). Автор подчеркивает, что хотя альтернативная энергетика обусловлена экологическими и хозяйственными проблемами развитых стран и порождаемыми ими моральными императивами, ее развитие радикально влияет на все общества и государства, так как глобализация делает невозможным замкнутое развитие, а энергетический рынок обладает высокой степенью интернационализации. При этом усложняется и субъектность глобальной политики (см.с. 25), что, собственно, и превращает изменения в энергетической сфере в тот единственный глобальный мегатренд, который достоин самого пристального внимания.

Я не буду подробно останавливаться на описании автором исторической части вопроса – отмечу лишь совершенно верный акцент на том, что, собственно, на протяжении бóльшей части истории человечество обеспечивало свои потребности именно за счет возобновляемых источников энергии (см. сс. 58-67). Куда важнее, на мой взгляд, тезис о том, что в современных условиях меняется вся западноцентричная картина мира: «В контексте мегатренда альтернативной энергетики концепция “ядро – периферия” выходит за рамки традиционной зависимости между слаборазвитой периферией и развитым ядром. Мегатренд дает повод говорить о новой полицентричной или многоядерной “геометрии” геополитики» (с. 80). Эта «геометрия», тем не менее, определяется не только наличием ресурсов (да-да, даже в эпоху возобновляемой энергетики энергия не появляется «из ниоткуда», а производится с использованием как новейших технологий, так и традиционных материалов), но и способностью тех или иных стран правильно определить возникающие тенденции и использовать все имеющиеся в современном мире организационные и технологические возможности для максимального им соответствия. Более того: автор подчеркивает, что следует говорить уже не только о государствах, но и о коммерческих компаниях, и даже отдельных визионерах – настолько альтернативная энергетика меняет традиционных представления о круге акторов, действия которых следует принимать во внимание (подробнее см.: сс. 100-111).

Значительная часть работы, как я уже сказал, посвящена энергетической теме в контексте безопасности – причем автор отдельно рассматривает взаимное влияние этих сфер на крупнейшие страны и регионы мира, отмечая множество важных для политиков обстоятельств (подробнее см.: сс. 289-316). Говоря, в частности, о России и отмечая, что она в наименьшей степени была восприимчива в последние годы к проблематике смены энергетической парадигмы, Мирчев называет ее политику примером «энергетического империализм» (см. сс. 147, 176; о понятии такого империализма подробнее см. сс. 127-129) (сами российские политики, напомню, рассуждали об этом в середине 2000-х годов в категориях «энергетической сверхдержавности») – и подчеркивает, что Москву возможность превращения Европы в декарбонизированную экономику напугало весьма серьезно – вероятно, даже больше, чем любое возможное расширение НАТО. Книга, замечу я, была подготовлена к выходу на русском языке задолго до начала текущей волны эскалации российско-украинского конфликта (предисловие к российскому изданию датировано ноябрем 2021 года), и это позволяет оценить динамику энергетических процессов (эксперт говорит о том, что Москва небезосновательно считает возможным диктовать правила Европе [см.с. 302], но мы сегодня уже можем наблюдать как эта возможность во многом исчезла). Стоит предположить, что в будущем динамика изменений в энергетической гегемонии станет еще более активной.

Анализируя происходящие в современной энергетике процессы, автор вводит понятие «геоэкономического государственного управления» (см. сс. 224 и сл.), называя его «искусством». С этим вполне можно согласиться, т.к. в новом мире XXI века нельзя принимать стратегические решения, не просчитывая тенденции в энергетической сфере, не оценивая возможности конкурентов и не учитывая возможной ограниченности твоих собственных. На мой взгляд, именно такое искусство управления будет определять успешность государств и народов в ближайшие десятилетия. Переоценка устоявшихся и кажущихся несомненными преимуществ – верный путь к неприятностям.

При этом такой тезис касается вовсе не только России, как это может изначально показаться. Напротив, автор подчеркивает, что, с одной стороны, сама энергетическая революция не должна считаться законченной, а тренд на возобновляемую энергетику не стоит считать окончательно закрепленным (проведенный им анализ «за» и «против» нынешних тенденций [см. сс. 276-288] следует конспектировать и «зеленым», и убежденным сторонникам доминирования карбонизированной экономики); и, с другой стороны, развитие возобновляемой энергетики вовсе не делает Запад, создавший для этого технологические и этические предпосылки, единственным бенефициаром «глобального мегартенда». Мирчев отмечает не только тот хорошо известный уже факт, что Китай сегодня вышел в лидеры использования возобновляемой энергии (см. сс. 303-304) и получает огромные выгоды от распростренения в мире новых энергетических технологий, но и то, что Европа и Соединенные Штаты вполне могут в перспективе, выйдя из зависимости от поставщиков ископаемого топлива (таких, как страны Персидского залива или Россия), попасть в зависимость от других, не менее опасных для них с точки зрения «секьюритизации», партнеров.

Очевидно, что переход к возобновлемым источникам энергии требует использования новых технологий, предполагающих зависимость от материалов, которые могут в ближайшем будущем оказаться не менее дефицитными, чем в конце 1970-х представлялись нефть и газ. При этом их распределение в мире вовсе не является столь же равномерным, как «запасы» солнечной или ветровой энергии. Если обернуться назад, стоит заметить, что в 1970-е годы страны Персидского Залива, которые во многом спровоцировали тогдашние нефтяные кризисы, добывали на 2/3 больше нефти, чем развитые страны-члены ОЭСР (последние, впрочем, успешно догнали первых по объему добычи в 2017 г.) – но сегодня возникающие диспропорции выглядят куда более значительными. Одним из главных ресурсов, обеспечивающих функционирование альтернативной энергетики, является литий, запасы которого в Китае больше, чем во всех развитых странах, вместе взятых – и к тому же до-ля КНР в мировой добыче которого выросла в 4 раза за последние семь лет. Не менее значимыми являются и редкоземельные металлы – в них доминирование Китая еще более очевидно: на него сейчас приходится 60% мирового производства (а если добавить сюда близкого союзника и практически вассала КНР, Мяьнму – то более 70%). При этом если Саудовская Аравия или ОАЭ на протяжении многих лет были пассивным экспортером сырой нефти, то Китай на наших глазах превращается в лидера по выпуску оборудования для альтернативной энергетики (на него приходится 97% мирового производства полупровродниковых пластин, 79% фотоэлементов и 67% поликристаллического кремния) и даже конечной продукции (58% мирового выпуска электромобилей), что должно вызывать еще больше вопросов, если бы «новая» энергетика в той же мере как и «старая», воспринималась через призму «секьюритизации». Не исключено, что сегодня западный мир, увлекаясь «этически безупречной» доктриной «зеленой» энергетики, впадает в зависимость от стран, намного более угрожающих его геополитическому доминированию, чем ОПЕК или Россия.

Профессор Мирчев не зря назвал свою книгу «Пролог»: она привлекает внимание читателей к тому – в общем-то очевидному – факту, что «энергетический переход» может оказаться не аналогом оптимистического «конца истории», о котором в свое время мечтал Фрэнсис Фукуяма, а провозвестником его возобновления, о котором многие политологи и футурологи заговорили уже в середине 2000-х годов. Да, мы находимся в том историческом моменте, когда страны, паразитировавшие только лишь на своих природных богатствах, уже не могут диктовать условия их потребителям – неспособность России заставить Европу принять требования Москвы по Украине говорит об этом вполне отчетливо. Однако это не означает, что мир не может в будущем оказаться зависимым от еще более опасных держав, совмещающих контроль над энергетическими ресурсами нового типа с развитым и успешным индустриальным сектором. Именно поэтому, на мой взгляд, Мирчев вовсе не считает выбор ориентира на развитие во всем мире возобновляемой энергетики окончательным (см. сс. 113-114), и к данному выводу следует отнестись с должным вниманием (хотя и без фанатизма). Автор, на мой взгляд, прав, говоря о том, что сегодня мегатренд сам по себе значимее его возможных итогов («в конечном счете сам поход за альтернативной энергией может оказаться более важным, чем его фактический результат» (с. 288).

Завершая, хочу сказать: книга американского профессора несомненно представляет собой глубоко фундированное исследование, результаты которого обязательно должны приниматься во внимание и западными, и российскими политиками. Уверен: русское издание книги найдет своих благодарных читателей – не в последнюю очередь и потому, что представляет собой блестящий результат труда переводчиков и редакторов, сделавших русский текст даже более легко воспринимаемым, чем оригинал.