Владимир Полканов
Графика freepik.com
Через неделю в Парке науки и искусства федеральной территории «Сириус» пройдет II Конгресс молодых ученых – теперь он ежегодно будет проводиться в рамках Десятилетия науки и технологий. О том, чем живет молодое поколение исследователей, о чем они хотели бы попросить президента и какие перемены заметны в их работе, «НГ-науке» рассказал участник первого конгресса, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН, лауреат Премии президента Российской Федерации в области науки и инноваций для молодых ученых за 2017 год Никита БАШНИН.
– Никита Викторович, расскажите, чем вам запомнился I Конгресс молодых ученых, состоявшийся в прошлом году?
– Прежде всего масштабностью проведения. Там были представители разных наук, и мне как гуманитарию бросилось в глаза, например, насколько широко представлена робототехника. Были очень интересные лекции, запомнилась культурная программа. Мероприятие преследует в первую очередь научные цели, и в этом плане широко была отражена междисциплинарность, о которой сейчас много говорят. Гуманитарии в наше время активно сотрудничают, например, с IT-специалистами, физиками, химиками: искусствоведы уже давно делают рентгеновские снимки картин, историки тоже подключились к этому направлению – в рамках их проектов проводятся, например, оптико-электронные спектрозональные исследования чернил исторических документов.
Конгресс дал возможность познакомиться с представителями естественных наук, и как гуманитарию мне стало более понятно, что такое точные дисциплины, было интересно посмотреть, пощупать своими руками новые материалы и металлы, представленные на прошедшей в рамках конгресса выставке. С одной стороны – это наука, с другой – хорошая организация и развлекательный компонент.
– По поводу междисциплинарности: на встрече молодых ученых с президентом, прошедшей в рамках конгресса, вы задали вопрос о необходимости оцифровки архивов с использованием искусственного интеллекта. Есть ли подвижки в его решении?
– Да, может быть, не такие быстрые, как хотелось бы, но они есть. Уже сейчас в ряд архивов можно зайти с помощью «Госуслуг». Если раньше ты с бумажным читательским билетом приходил в библиотеку или архив, тебя записывали – сколько книг взял, до какого числа... А здесь получается своего рода виртуальный читательский билет: находишь нужные тебе документы по заголовкам, которые близки к твоей теме, ставишь галочки, откладываешь их в своем личном кабинете – и потом с ними в любое время можно работать. На сайте Государственного архива РФ есть и боты-помощники, с которыми можно проконсультироваться.
Я участвовал в совещании с представителями IT-сферы, которые говорят, что работа по широкому внедрению искусственного интеллекта в архивное дело ведется, интерес присутствует. Наиболее удачный проект был связан с юбилеем Петра I, когда машины научили читать его рукописи, – «Digital Петр», или «Цифровой Петр». Одна из сложностей заключается в том, что искусственный интеллект успешно учится читать почерк только определенного человека и за определенное время. А история России – это много столетий, за которые почерк, типы начертаний букв сильно менялись. Нужна планомерная работа по созданию программ распознавания почерка, например, первой половины XIX века или XVII века – это должны быть разные программы или разные настройки в одной программе. И такой процесс уже идет. Конечно, мы как ученые заглядываем в будущее, и нам хочется, чтобы это было возможно уже сейчас. Но это уже мало-помалу воплощается в жизнь.
– Если бы вы снова участвовали во встрече с президентом на втором конгрессе, какой вопрос хотели бы задать?
– О сохранении памятников материальной культуры, особенно деревянных церквей Севера России. В Заонежье до Великой Отечественной войны было огромное количество памятников деревянного зодчества. Они даже войну пережили. Но потом многие из них оказались утрачены в ходе, в общем-то, благополучных 60–70-х годов и в наше время. Было около 100–120, а осталось всего 10–20.
Проблема эта комплексная. Бывает, ставят леса, начинают реставрацию, а после этого ничего не происходит, и памятники гибнут. Самое простое и необходимое – просто установить пожарную сигнализацию. Вокруг таких памятников могут формироваться научное сообщество и группы инициативных краеведов, они могут привлекать туристов. Нужно сделать так, чтобы памятник не разоряли, а показывали его всем желающим.
– Конгресс молодых ученых теперь проводится ежегодно. Почему важно, чтобы он был регулярным?
– С одной стороны, наука – это свобода, а свобода по Канту – это познанная необходимость. С другой – в науке существует давняя традиция ритма. Конференции и другие научные события должны быть ритмичными. Каждый ученый подстраивается под этот темп и знает, допустим, что у него раз в два года будет одно мероприятие, а раз в год – другое. Научная работа идет определенными циклами. И когда понятна и стабильна твоя программа, можешь уверенно планировать доклады и эксперименты. Поэтому ежегодное проведение конгресса – очень важное решение, которое будет способствовать повышению интереса и уровня подготовки участников.
– Какие у вас ожидания от второго конгресса?
– К сожалению, не попаду на него – в эти дни как раз защищаю докторскую диссертацию. А говоря со стороны, отмечу, что гуманитариев на первом мероприятии было не очень много. Хотя состав был очень интересный – там я познакомился, например, с историком из Новосибирска, который оттуда занимается изучением Крестовых походов. Поэтому хотелось бы, чтобы была увеличена гуманитарная часть участников. И второе пожелание – побольше междисциплинарных секций с дуэтами ученых, реализующих успешные комплексные проекты. Например, с участием, с одной стороны, биологов-генетиков, с другой – археологов.
– В прошлом году конгресс проходил в рамках Года науки и технологий, теперь он будет ежегодно проводиться уже в рамках Десятилетия науки и технологий. Какие еще инициативы и мероприятия десятилетия вы бы выделили, что вы считаете самым важным?
– Выделил бы все, что касается работы со школьниками. Конечно, не всем ученым это по плечу, не все они смогут работать с детьми. Но в целом могу сказать и по личному опыту, и опыту знакомых: уже в школе видно, что некоторые дети проявляют склонность к той или иной научной сфере. Внимание к талантливым школьникам, чтобы их начатки не пропадали, – это наиболее важно. К сожалению, бывают случаи, когда очень талантливому человеку не хватило внимания к себе и он из науки ушел, сменил, как сейчас говорят, свою карьерную траекторию.
– Поддержка молодых ученых, создание для них привлекательных условий, перспективы внутри страны – одна из задач национального проекта «Наука и университеты». Как бы вы оценили его эффективность в этом вопросе?
– Могу ответить только за мое направление – это гуманитарная сфера и это не вузовская наука. Я вижу значительное увеличение объема финансирования. Это касается поддержки аспирантов, грантов для молодых ученых. Да, к сожалению, стипендии аспирантов в гуманитарных институтах РАН все еще остаются очень низкими. Но это компенсируется тем, что сейчас во «взрослых» научных грантах обязательно требуются молодые ученые. Я лично знаю аспирантов, которые участвуют в нескольких научных проектах и получают приличные деньги, занимаясь близкой именно им научной тематикой.