Пассионарный импульс Льва Гумилева

Лев Гумилев был уверен, что «научная мысль, необходи­мый труд, самопроверка и проверка первичных данных не пред­шествуют огненной вспышке озарения, а следуют за ней». Фото сайта rgo.ru

Лев Гумилев родился 1 октября 1912 года в Петербурге. Родители – звездная пара уже тогда знаменитых поэтов: Николай Степанович Гумилев и Анна Андреевна Ахматова. Последний раз отец и сын виделись в мае 1921 года. А 26 августа 1921 года Гумилева-старшего расстреляют по подозрению в участии в «контрреволюционном заговоре». Эта формулировка станет как бы «фамильной отличительной чертой» для Льва Гумилева.

«Еще в шестнадцать лет Гумилев поставил перед собой задачу, решением которой он будет заниматься большую часть своей жизни: «...откуда появляются и куда исчезают народы? Были фи­никийцы – и нет их. Французов не было, как таковые они по­явились в IX веке. Этносы Южной Америки вообще сформировались в то время, когда была молода моя бабушка...»

Ответ на этот вопрос как будто пришел в 1939 году, когда Лев ждал пересмотра своего дела в камере «Крестов». Здесь, под нара­ми (на нарах днем запрещалось даже сидеть, не то что лежать), Гумилев и открывает пассионарность Озарение в тюремной камере – может быть, самое главное со­бытие его жизни» – так описывает Сергей Беляков рождение одной из самых интригующих естественно-научных гипотез ХХ века («Гумилев, сын Гумилева». М., 2013).

Только в 1979 году Л.Н. Гумилеву удастся свой трехтомный труд «Этногенез и биосфера Земли» – нет, не опубликовать – всего лишь депонировать в ВИНИТИ (Всесоюзный институт научной и технической информации). То есть, по существу, похоронить в монбланах так называемой серой литературы. Однако фотокопии этого запретного труда в большом количестве распространялись в СССР, очередь на доступ к этому документу в ВИНИТИ была огромна и не иссякала! Сам Л.Н. Гумилев так определяет тему и цель своей работы: «Этническое разнообразие легко объяснить адаптацией групп людей в разных ландшафтах: в разных климатических условиях географической среды образуются разные этносы и разные куль­турные традиции. Так в географических условиях проявляется этническое многообразие. Но чем же определяется единство разно­образных этногенезов?

Оказывается, что в их основе лежит только одна модель этно­генеза, проявляющаяся в последовательности фаз. Эта модель иллюстрирует частный случай проявления второго начала термо­динамики (закона энтропии) – получение первичного импульса энергии системой и затем последующая растрата этой энергии на преодоление сопротивления среды до тех пор, пока не уравняются энергетические потенциалы».

А ключевому термину своей теории Гумилев дает такое определение: «Пассионарность – это характерологическая доминанта, непреоборимое внутреннее стремление (осознанное или чаще неосознанное) к деятельности, направленной на осуществление какой-либо цели (часто иллюзорной). Заметим, что цель эта представляется пассионарной особи иногда ценнее даже собственной жизни, а тем более жизни и счастья современников и соплеменников».

Несомненно, сам Л.Н. Гумилев был таким пассионарием…

В июне 1934 года Лев Гумилев сдает экзамены на исторический факультет Ленинградского государственного университета. Сбылась его мечта – он стал студентом-историком. Как выяснится позже, некоторые из студентов писали доносы на Гумилева. Из университета его исключают. Но в октябре 1936 года неугомонный Лев добивается восстановления в университете. А в ночь с 10 на 11 марта 1938 года за ним пришли. Арест. Обвинение – организатор антисоветской террористической группы. Гумилева этапируют в Норильск, вернее – в Норильлаг…

В марте 1943 года Л.Н. Гумилев выходит на свободу. После освобождения работает в геолого-разведочных экспедициях. В Туруханском райвоенкомате с большим трудом ему удается добиться, чтобы его отправили на фронт. «Мне повезло сделать некоторые открытия, – вспоминал Гумилев, – я открыл большое месторождение железа на Нижней Тунгуске при помощи магнитометри­ческой съемки. И тогда я попросил – как в благодарность – отпустить меня в армию. Начальство долго ломалось, колеба­лось, но потом отпустили все-таки». Лев Гумилев воевал рядовым в зенитно-артиллерийском полку на Западном фронте. Освобождал Польшу…

В Ленинград Лев Гумилев вернулся в ноябре 1945 года. Он сразу же восстанавливается в университете, за четыре месяца, к марту 1946 года, сдает экстерном экзамены за два курса. Поступает в аспирантуру Института востоковедения Академии наук СССР… Но внезапно Гумилева отчисляют из аспирантуры. Все-таки Гумилеву удается защитить диссертацию на звание кандидата исторических наук: «Политическая история первого тюркского каганата». Произошло это 28 декабря 1948 года. А в ноябре 1949 года Льва Гумилева снова арестовывают. И опять: «За принадлежность к антисоветской группе, террористические намерения и антисоветскую агитацию» – 10 лет лагерей. 11 мая 1956 года Л.Н. Гумилев был признан невиновным по всем статьям и отпущен на свободу, проведя в тюрьмах и лагерях в общей сложности около 14 лет. По делу 1938 года Гумилева реабилитируют только в 1975 году.

В 1961 году защищает докторскую диссертацию «Древние тюрки. История Срединной Азии на грани Древности и Средневековья (VI –VIII вв.)». Одна за другой начинают выходить его монографические исследования: «Хунну» (1957), «Открытие Хазарии» (1966), «Древние тюрки» (1967), «Хунны в Китае» (1974)… Все они становятся обязательным чтением для интеллигенции.

В 1974 году Гумилев защищает диссертацию «Этногенез и биосфера Земли» на звание доктора географических наук, но Высшая аттестационная комиссия не утверждает ее. Во многом все это происходит потому, что в своих книгах Л.Н. Гумилев обосновывает мысль, которая посетила его в 1939 году под нарами тюрьмы «Кресты»: этнос – это сложная динамическая система; фазы этногенеза определяются уровнем пассионарности составных частей этой системы.

В последних абзацах «Географии этноса в исторический период» Л.Н. Гумилев очень четко определил одну из возможных форм проявления этого пассионарного импульса, который, заметим, определил и всю его судьбу: «Научная мысль, необходи­мый труд, самопроверка и проверка первичных данных не пред­шествуют огненной вспышке озарения, а следуют за ней, обрекая автора на служение научной идее, возникшей помимо его жела­ния, а иногда и вопреки его намерениям. Эти моменты, случающиеся крайне редко, можно понять как внезапные импульсы влечения (аттрактивности), вырастающие внезапно и подчиняющие себе рассудок и волю человека на весь остальной период его земного существования. Именно они отли­чают «ученого» от «научного сотрудника», которому я больше ничего не сумею объяснить».