0
6276
Газета Печатная версия

21.09.2021 17:24:00

Радиошепот звездного неба

И Солнце, и Луна, и некоторые участки неба – источники электромагнитных сигналов, которые несут уникальную информацию

Тэги: история, история науки, радиоастрономия, космос, физика


история, история науки, радиоастрономия, космос, физика Всеволод Троицкий (в центре) с коллегами анализируют показания приборов.

27 февраля 1919 года в 10 часов 2 минуты лаборант Остряков передал в эфир фразу: «Алло, говорит Нижегородская радиолаборатория!» Потом за 10 лет работы в Нижнем Новгороде, вплоть до 1928 года, команда энтузиастов из радиолаборатории сконструировала сотни радиостанций, изготовила тысячи мощных радиоламп, разработала десятки моделей чутких приемников...

Нижегородская радиолаборатория заложила богатую радиотрадицию в Нижнем Новгороде. На древе этой традиции есть очень удачные «прививки». Например, десант в Нижний в 1930-х молодых радиофизиков из МГУ во главе с Александром Александровичем Андроновым. Есть на этом древе и удивительные побеги, один из них – радиоастрономия.

Все началось как раз при Андронове: приехавший с ним из Москвы Габриэль Горелик занялся радиоастрономией, многое почерпнув из работ Семена Хайкина – тот еще в 1947 году ходил на пароходе «Грибоедов» к далеким берегам Бразилии, чтобы наблюдать полное солнечное затмение в радиодиапазоне. Инициатором той бразильской экспедиции (а значит, и родоначальником отечественной радиоастрономии) был академик Николай Папалекси, близкий друг академика Леонида Мандельштама, учителя и Андронова, и Горелика. Так что круг был довольно узкий, а общение тесное.

В том же 1947-м аспирант Горелика Всеволод Троицкий смастерил радиометр – приемник, подсоединяемый к антенне радиолокатора. А уже в 1948 году горьковчане-нижегородцы стали подыскивать площадку под загородный полигон. Молодые сотрудники физико-технического института за несколько месяцев объехали всю округу, пока не остановили свой выбор на деревне Зимёнки на крутом волжском берегу – водное зеркало Волги было нужно для создания особой многолепестковой диаграммы направленности антенн.

Вообще говоря, в истории создания первого полигона и рождения радиоастрономии в Горьком смешались самые разные мотивы и материи. Начать с того, что горьковский физико-технический институт (созданный при госуниверситете) много работал тогда с оборонной тематикой. Возникла необходимость калибровки навигационных антенн баллистических ракет. Вначале речь шла о рефракции радиоволн в земной атмосфере (что вызывало искажения навигационного сигнала), а потом оказалось, что и Солнце, и Луна, да и некоторые участки неба – источники радиосигналов, и их прием и анализ могут многое рассказать о самих источниках.

К моменту создания в июне 1956 года в Горьком Научно-исследовательского радиофизического института (НИРФИ) горьковские радиофизики были уже дружны с радиоастрономией – что становится очевидным из статей современного историка науки, многолетнего хранителя наследия Нижегородского кружка любителей физики и астрономии Сергея Пономарева, который успел записать и пространные беседы с отцами-основателями этих исследований в Горьком – Нижнем Новгороде.

Так или иначе, отпочковавшись от военных задач, проросла мирная и весьма романтичная наука радиоастрономия, расцвела на почве общей радиокультуры города, стала давать замечательные плоды. Именно так – романтично – воспринимали эту науку мы, студенты-первокурсники радиофака образца 1980 года. Все мы стремились на кафедру радиоастрономии и распространения радиоволн. А некоторым, в том числе и автору этих строк, удалось уже в первые летние каникулы поработать на крымском полигоне НИРФИ на Карадаге – покрутить ручки радиотелескопов, поворачивая чаши антенн вслед за созвездиями Лебедя, Ориона и Кассиопеи...

Радиоастрономия в городе Горьком и на радиополигонах НИРФИ к тому моменту стала обширным и разнообразным полем деятельности. Изначально, как уже было сказано, во многом благодаря Андронову, который постоянно приглашал на первый в стране радиофизический факультет блестящих столичных ученых с лекциями. Того же Семена Эммануиловича Хайкина, радиоастронома из МГУ. Или Виталия Лазаревича Гинзбурга, будущего нобелевского лауреата по физике, находившего на фоне первоочередных для отечества термоядерных задач место в своем графике астрофизике и теоретической радиоастрономии.

Так, постепенно, усилиями разных ученых, при поддержке и активном участии первого директора НИРФИ Марии Тихоновны Греховой и образовалась горьковская школа радиоастрономии.

НИРФИ в нынешнем, 2021 году исполняется 65 лет – хороший повод вспомнить о горьковской школе радиоастрономии, а заодно и об удивительном феномене – радиоастрономических полигонах. Было что-то в полигонной жизни совершенно особое – и неустроенность (особенно поначалу) быта, и вкус приключения. Чего только стоят многомесячные поездки по области, порой по бездорожью – ведь для полигонов искали места, «чистые» от электрических помех и наводок. А потом переговоры с председателями колхозов и районными властями, установка антенн и датчиков, жизнь в палатках прямо у телескопов, в жару и в грозы – о чем сохранились свидетельства первопроходцев. Уже потом, через несколько лет, сказались другие особенности полигонной жизни. Почти нетронутая природа, реки и лодки, ягоды и рыбалка, а в Крыму еще и пляжи и гроты Карадага. По вечерам чаепития и беседы, в отпусках байдарочные походы – и все это по соседству и заодно с научными спорами и открытиями, с локацией Луны и Солнца и даже с поиском сигналов от гипотетических внеземных цивилизаций. На полигоне в Зимёнках появилась своя вычислительная машина, а значит, и штат программистов и математиков: полигонная жизнь, природная и почти походная, привлекала научную молодежь.

Занятно, что полигон в Зимёнках устроили рядом с санаторием (в войну там недолго жил Алексей Толстой, писал своего «Петра»). А в Старой Пустыни наоборот: рядом с полигоном со временем построили институтскую турбазу. Наконец, полигон на Карадаге в Крыму – и сам почти курорт. Я помню, как ежедневно по утрам свободных от дежурств на телескопах или от прочих ученых занятий сотрудников институтский «рафик» организованно вез крутой каменистой дорогой вниз, на пляж поселка Курортного.

Дружба и научное соперничество, юношеские влюбленности и устоявшийся семейный быт, морские купания и набеги на генуэзские крепости в соседние Судак и Феодосию... Наконец, замечательное вино из винсовхоза в близлежащей Щебетовки (но вином, твердо помню, не злоупотребляли). Шахматные турниры и бильярдные партии, лекции приехавших из Москвы и Горького коллег-радиоастрономов, и конечно, да и прежде всего, – работа.

Несколько открытий и множество изобретений, научные группы и их заслуженные лидеры: Рахлин, Гетманцев, Разин, Станкевич, Ерухимов, Троицкий… Новые направления, которые рождались рядом с уже прославившими институт результатами: радиозондирование ионосферы, геофизика, акустика… Замечательная жизнь, почти воплощенная утопия – не через тернии, а через халцедоновые пляжи и горные рощи – к звездам! Я помню этих людей, помню их задор и энергию, помню те разговоры, помню ночное звездное небо, его радиошепот, льющийся с самописцев…

И вот в такт этому потоку памяти, сразу и навсегда очарованный музыкой небесных сфер, я вдруг, спустя много лет, начинаю проговаривать вполголоса имена и географические пункты, названия созвездий и узлов радиотелескопов – слагая гимны и хоры в память дорогого мне прошлого и его замечательных обитателей… n

11-15-1480.jpg
Зимёнковский радиотелескоп, 1950 год.
* * *

Луна как радиозеркало.

Забытый эксперимент

шестидесятых.

Пуст постамент

в Зимёнках, на Волге,

на краю обрыва –

радиокомпонент

космического прорыва.

Теперь здесь молодая роща,

и чаще

рыбаки у подножия,

на поплавок глядящие,

встретятся, чем парящие

взоры радиоастрономов,

тех не ищи.

Они ушли на другую реку,

где опрокинутые ковши,

большой и малый,

мирно льют млеко

над разоренным столом,

накрытым,

тогда казалось, надолго

для звездного пира,

для поиска внеземного разума.

От того порыва

рябь на воде – Волга.

А от всего сервиза –

лишь одна ажурная чаша,

направленная в зенит.

Холодит

пропажа.

ПОЛИГОН

Старая Пустынь.

Огромные полые чаши

тише любого жука

поворачивать панцирь

способны,

редкие кванты ловя

в стальные свои перепонки.

Копятся всплески,

чернилят бумажную ленту

пиками, мерно стрекочет

кимограф,

вторит кузнечик ему рядом

с ветру открытой кабиной,

где лаборант каббалистику

эту читает,

будто газету – ту, что

пришпилена к раме оконной,

с пятнами чая, с подчеркнутой

грифелем строчкой

о спутнике нашем,

что прилунился удачно

недавно, не канул

в лунную пыль,

как напрасно считали иные.

Радиочаши искусно

исчислили свойства

звездной породы – проложена

лунная трасса.

Тихая Пустынь – поют

на ветру напряженные тросы,

множат ночные светила

немые вопросы.

11-15-2480.jpg
Еще один вариант радиотелескопа
в Зимёнках, 1954 год.
ЦЕФЕИДЫ

С.А. Жевакину

Вооруженный зреньем узких жал,

пальпирующих ткани

небосклона

лучом, чей пульс прерывисто

дрожал

на чистой простыне

бумажного рулона,

и самописца трубчатый

кинжал

раскрыл тугую вену Ориона

И мерное дыханье цефеид,

что ритмом модулируют

пространство.

И скальпель радио,

направленный в зенит,

подчеркивает это постоянство.

Как ты устроен, плазменный

мотор

Звезды загадочной,

чье верное мерцанье

– хронометр в руке,

которую простер

могучий часовщик

над пылью мирозданья?

11-15-3480.jpg
Полигон в Зимёнках устроили рядом
с санаторием, в войну там недолго жил
Алексей Толстой.  Фото из архива
Сергея Пономарёва и из архива НИРФИ
ЭЛЕГИЯ ПОЛИГОНА

Радиотелескопы

поворачиваются,

чаши уставились в темноту,

ночное небо полно чисел,

и они стекают по фидерам

и проводам

в мигающие лампочками

железные ящики.

Здесь впервые

Луну применили

как радиозеркало,

соединив Волгу с Англией.

Здесь искали

инопланетный разум

в окрестностях Тау-Кита,

Ориона и Кассиопеи.

Здесь я, понемногу косея

от водки, запивая ее душистой

стерляжьей ухой,

Сидел рядом

с радиоастрономами

По-над родной рекой.

Прислушивался: те сыпали

шифрами, цифрами,

Уверяя, что вот этот всплеск,

он аномален, он – весть!

Мой будущий тесть

Ефим Лазаревич

обсчитывал здесь,

в Зимёнках, всю эту цифирь

На мерцающих лампочками

железных ящиках,

Моделируя Кассиопею и Орион…

И где он и где полигон?

Атлантида, навсегда

нырнувшая в Волгу-Лету.

Как брошенное гнездо

ржавеет пустая ажурная чаша.

А вдруг прямо сейчас депеша

из окрестности Тау-Кита?

А тут – пустота.

ЮЖНОЕ

Запах полыни, пряные крымские

склоны,

раструбом в небо зеркальная

чаша раскрыта –

сцеживать звездный нектар,

поводя облучателем-щупом,

чутко качая антенны

стальной диаграмму.

Оком циклопа поодаль,

на одном из хребтов

Кара-Дага –

диск из графита – Селены

дублер рукотворный,

черный, как парус Тесея,

распятый на мачтах-

растяжках,

что рассчитать позволяет

чувствительность

чаши-антенны.

Рокот доносится снизу,

с Эвксинского понта,

треском цикады ночные

вторят перу самописца,

на разграфленной бумаге

чернильною бурной волною –

радиовсплеск от квазара

в созвездии Кассиопеи.

Вот бы и было всегда так:

ветер, цикады,

моря полночного рокот

да треск самописца,

мы, молодые, четверкой

гребцов от науки

ручки вращаем, сверяясь

с инструкцией-картой.

Правим корабль –

огромный ажурный локатор

звездною трассой

к чертогам сирен

сладкозвучных

радионеба, себя же –

к неведомым будущим целям...


Нижний Новгород


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


Павел Бажов сочинил в одиночку целую мифологию

Павел Бажов сочинил в одиночку целую мифологию

Юрий Юдин

85 лет тому назад отдельным сборником вышла книга «Малахитовая шкатулка»

0
884
Стихотворец и статс-секретарь

Стихотворец и статс-секретарь

Виктор Леонидов

Сергей Некрасов не только воссоздал образ и труды Гавриила Державина, но и реконструировал сам дух литературы того времени

0
318
Хочу истлеть в земле родимой…

Хочу истлеть в земле родимой…

Виктор Леонидов

Русский поэт, павший в 1944 году недалеко от Белграда, герой Сербии Алексей Дураков

0
428
Дышит упоением роскоши, юности и наслаждения

Дышит упоением роскоши, юности и наслаждения

Виктор Леонидов

Фигура Константина Батюшкова оказалась в тени. И не только для специалистов, но и для миллионов читателей

0
284

Другие новости