Как травмапедагогика помогает создавать комфортную среду для ребенка

Одна из самых распространенных причин психологических травм у детей и подростков – травля в школе (буллинг). Фото Pixabay

Возникающие конфликты на разных уровнях общественной жизни оказывают травмирующее действие на незащищенное и открытое детское восприятие окружающего. Будучи не в состоянии самостоятельно справляться с последствиями душевной травмы, они чаще всего испытывают психологические проблемы: страхи и неуверенность, агрессию и попытки суицида. Как отмечают эксперты, худшим вариантом при этом может стать превращение душевно травмированных детей в активных асоциальных деятелей. Сегодня для лечения детских психологических травм все чаще прибегают к помощи травмапедагогики.

В России такое понятие, как травмапедагогика, пока малоизвестно. Теоретические основы травмапедагогики были заложены в Германии еще в 80-е годы прошлого века известным социальным педагогом Вильмой Вайс. «Все началось с того, что воспитатели, педагоги в детских социальных учреждениях, где в основном жили дети, чьи родители были лишены своих прав, стали замечать, что некоторые воспитанники демонстрируют поведение, которое не скорректировать, если к ребенку подходить с обычными методами. Конечно, с такими хронически травмированными детьми, которые на протяжении долгого времени получали травмы, и нередко от самых близких людей, работали психотерапевты. Как правило, они встречались с детьми один-два раза в неделю, и эти встречи происходили вне учреждений, в которых находились дети. Чтобы вернуть детей, что называется, к самим себе, этого было недостаточно», – рассказывает корреспонденту «НГ» одна из координаторов конгресса «Дети в душевной беде. Травмапедагогика» Анне Хофинга. Конгресс проходил в Москве и был организован Социальным форумом в Петербургском диалоге и Московским педагогическим госуниверситетом.

«В какой-то момент педагоги обнаружили, что наибольший эффект при лечении детских травм наступает тогда, когда они работают вместе с психологами. Впоследствии они стали подключать и социальных работников, которые часто контактируют с детьми, и даже представителей правоохранительных органов, работающих с подростками-правонарушителями. Столь комплексный подход стал давать прекрасный эффект», – продолжила Хофинга.

Со временем травмапедагогика как дисциплина стала преподаваться в ряде вузов. Кроме того, в Германии существуют частные институты, где обучают этому методу. По словам Хофинги, большой плюс травмапедагогики в том, что педагоги все время находятся рядом с детьми, соответственно они могут создавать и поддерживать по-настоящему комфортную для них лечебную среду. «В ней все продумано до мелочей, – поясняет Хофинга. – Скажем, дети могут контактировать с животными. Кроме того, преодолевать последствия душевных травм детям помогают определенные ритмы и ритуалы. Дети также учатся нести ответственность и решать задачи. Причем эти задачи индивидуальные, то, что действительно помогает преодолеть последствия полученной травмы. С учетом особенностей как самого ребенка, так и его травмы и подбирается метод ее лечения».

«Сегодня в России около 70 тыс. детей содержится в детских домах, домах ребенка, других учреждениях для детей-сирот. Безусловно, все они пережили ту или иную травму, – рассказала президент благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам», член Общественной палаты РФ Елена Альшанская. – Эти дети могли стать жертвами жесткого насилия и пренебрежения в своей кровной семье или получить такой опыт уже в учреждении». По ее словам, в России не только в системе детских домов, но и в целом по стране не хватает комплексного понимания того, как работать с ребенком, перенесшим ту или иную душевную травму.

Альшанская приводит целый ряд причин, мешающих развитию травмапедагогики в России. Это отсутствие необходимой нормативной базы и системы, при которой различные организации, чья деятельность связана с детьми, в том числе занимающиеся оказанием психологической помощи детям и их реабилитацией, могли бы максимально эффективно взаимодействовать друг с другом в единой цепочке. Такая система, уверена эксперт, позволила бы выявлять каждый случай, когда ребенок столкнулся с травмой, и своевременно оказывать ему необходимую психологическую поддержку. Другая острая проблема – нехватка кадров.

Причин, в результате которых дети и подростки получают психологические травмы, много. Однако сегодня все большее распространение, особенно в подростковой среде, приобретает такое явление, как травля в школе (буллинг). «К нам ежедневно поступает несколько десятков запросов от родителей и из школ. И родители, и педагоги отчаянно просят нас о помощи, спрашивают, что делать. Никто не понимает и не знает, как бороться с травлей. Как дошло до того, что один ребенок избивает другого, почему группа детей травит кого-то одного? Как правило, у педагогов нет механизмов, нет алгоритмов действий в такой ситуации, – подчеркивает координатор проекта «Травли.net» благотворительного фонда «Галчонок» Мария Свир.

«Думаю, что у нас в России и на Западе понятие «травма» в обществе осознается по-разному, – отмечает в беседе с «НГ» психолог, кандидат психологических наук, доцент Московского государственного психолого-педагогического университета Елена Абдулаева. – Если посмотреть на Европу, мы увидим, что индивидуальное внимание к человеку там более адресно. Это видно по тому, как там строятся города, как появляются университеты, происходит обеспечение людей работой. Эти локальные небольшие образования сами по себе очень самодостаточны. Наша страна совершенно по-другому устроена. Она централизованная, ориентированная на массовый продукт и массовый результат».

«Посттравматические расстройства, длящаяся травма, переживание опыта травмы – это удел психотерапевтов в специальных центрах. А сколько неосознанных длящихся травм в семьях, в садах и школах?» – задается вопросом психолог. Кроме того, отмечает Абдулаева, травмой изначально занималась психотерапия, а это довольно сложная специализация, куда далеко не все обращаются. «Это требует специальных и очень деликатных, точных и тонких помогающих воздействий или содействий, включения терапевтических элементов», – подчеркивает Елена Абдулаева. У педагога должен быть довольно высокий уровень самосознания и работы над собой, чтобы не вносить в детскую жизнь новых травм, уверена эксперт.

Эксперт «НГ» обращает внимание на происходящие реформы в системе российского образования. Нагрузка на педагогов и воспитателей постоянно растет, что создает стресс и риск «незаметной» травматизации детей в, казалось бы, благополучных условиях. Большая проблема, по ее мнению, состоит в противоречии между индивидуализацией и массовостью.

Как рассказал «НГ» ведущий эксперт Центра исследований современного детства Института образования НИУ ВШЭ Алексей Обухов, на сегодняшний день в России тема детской травмы активно обсуждается не только в узком кругу специалистов, но также в системах образования и работы с детьми-сиротами. «За последние 20 лет у нас в стране произошли колоссальные изменения в области оказания помощи детям, перенесшим ту или иную психологическую травму, – подчеркивает Обухов. – В системе МЧС действует экстренная психологическая служба, сформировался пул специалистов, который имеет достаточно богатый опыт работы в посттравматической ситуации. Кроме того, в регионах функционируют психологические центры с учетом местных этнокультурных особенностей».

По его словам, в стране реализуются так называемые программы деинституализации сиротства и психологического сопровождения в патронатных и приемных семьях, которые призваны трансформировать работу с детьми-сиротами. Однако, признает Алексей Обухов, в детских домах риск получить травмирующий опыт высок.

Нередко фактором травмы является сам педагог, считает соучредитель Национальной ассоциации EMDR в России и психотерапевт Юлия Глазкова. «Я занимаюсь терапией травмы, работаю с травмирующими ситуациями, при этом больше занимаюсь переработкой. У нас, у психотерапевтов, есть такой обязательный пункт, как проработка личных травм. На мой взгляд, при подготовке педагогов необходимо ввести такой курс, который назывался бы «Работа с собой». Личная психотерапия для педагогов так же обязательна, как и для тех, кто занимается терапией травмы», – подчеркнула Глазкова в беседе с корреспондентом «НГ».

Тем более становится важным, что методы травмапедагогики включают в понимание природы душевной травмы все три уровня человеческого существа – воздействие травмы на сферу мышления, ее воздействие на область чувств и нарушения в волевой сфере. В этом смысле травмапедагогика – это следующий шаг в развитии, мост между психотерапией и повседневностью, возможность вести работу неспециалисту специализированными методами.