Президент-мечтатель

Нынешний президент РАН Александр Сергеев точно отражает метаморфозу, произошедшую со страной. Фото с сайта www.ras.ru

Избранный осенью прошлого года президентом Российской академии наук Александр Сергеев недавно дал пространное интервью. Прелюбопытное интервью, в котором перед читателем ярко и последовательно демонстрируется маниловское мышление академической верхушки современной российской науки. Что не может не радовать – с таким стилем мышления она, несмотря на все унижения последних лет, найдет общий язык с вертикалью власти, потому что вертикаль мыслит так же, правда не без некоторой примеси чичиковских, ноздревских и собакевичевских красок.

Такая форма правления и наукой, и государством Российским обещает только одно – полное отсутствие хай-тека даже среднего мирового уровня в России в обозримом будущем. Но любителям прогресса и хай-тека не следует бросать инвективы в адрес упомянутых персонажей – они всего лишь пешки в игре пространства и времени.

Эта игра оказалась такой, что все великие достижения советской науки и техники (атомная и водородная бомбы, космос и атомная энергетика) связаны с затратой и выделением огромных энергий и завоеванием огромных пространств. Оказалось, что менталитет российских народов, раскинутых на безбрежных просторах советской империи, в наибольшей степени соответствовал занятиям, связанным с поглощением и выделением гигантских порций энергии и завоеванием космических пространств.

Но на рубеже 60–70-х годов прошлого века энергетическая пирамида скукожилась до цены за баррель нефти, Земля оказалась маленьким шариком, который можно облететь за час, а космические пространства сжались до орбит спутников связи. Параллельно с этим на авансцену мира «выкатились» информационные технологии, фактически рожденные бурным развитием полупроводниковой электроники, с лозунгом, полностью противоположным тем, что привели к созданию великой советской науки: как можно меньше энергии в как можно меньшем пространстве.

Такая парадигма оказалась абсолютно чуждой народам России и, напротив, очень близкой народам Японии, Китая и Кореи. Бурное развитие высоких технологий, и, как следствие, науки в этих странах в последние два десятилетия, и, в противоположность этому, полный провал в попытках развить хай-тек сначала в Советском Союзе, а затем в России с соответствующей постепенной деградацией советской/российской науки – более чем убедительное свидетельство этого факта. Россия, а с ней и российская наука оказались на рубеже веков в стороне от научно-технического мейнстрима не из-за каких-то отдельных или массовых недостатков в, скажем так, менеджменте страны, не из-за чьих-то происков, а по той же причине, по какой в середине века они были на уровне мировых стандартов.

Нынешний президент РАН точно отражает произошедшую метаморфозу. К примеру, в его интервью ничего не сказано о физике, хотя он является весьма известным физиком. А ведь именно физика, в особенности теоретическая, остается единственной научной дисциплиной в современной России, которая все еще может похвастать своим мировым уровнем. Вспомним имена Владимира Захарова, Якова Синая, Андрея Линде, Алексея Старобинского, Валерия Рубакова, Михаила Лукина.

Говорит же президент РАН о том, что «как раз со стороны государства я вижу понимание. А бизнес… С ним нужно говорить конструктивно, объяснять положение дел», или о том, что «мы в академии давно обсуждаем, что нашей огромной стране нужна подробная карта всех посевных площадей», или о том, что «в общем, модернизация сельского хозяйства может стать новым Большим проектом страны», или о том, что «картофель, куры, сахар – у нас такие приоритеты для обеспечения продовольственной безопасности. Так что есть задача – быстро перейти на отечественные семена»… Господи, снова, подобно руководителю Федерального агентства научных организаций Михаилу Котюкову, – о картофеле!

Наверное, сказывается, что детство и первого, и второго прошло в Советском Союзе, когда практически каждая советская семья занималась посадкой картофеля. И, видимо, память об этом фрейдистским образом диктует своеобразный государственно-картофельный масштаб их мыслей.

Стилистика и даже интонация размышлений президента РАН таковы, что невольно вспоминаются бессмертные строки «Мертвых душ»: «Потом мысли его перенеслись незаметно к другим предметам и наконец занеслись бог знает куда. Он думал о благополучии дружеской жизни, о том, как бы хорошо было жить с другом на берегу какой-нибудь реки, потом чрез эту реку начал строиться у него мост, потом огромнейший дом с таким высоким бельведером, что можно оттуда видеть даже Москву и там пить вечером чай на открытом воздухе и рассуждать о каких-нибудь приятных предметах. Потом, что они вместе с Чичиковым приехали в какое-то общество в хороших каретах, где обворожают всех приятностию обращения, и что будто бы государь, узнавши о такой их дружбе, пожаловал их генералами, и далее, наконец, бог знает что такое, чего уже он и сам никак не мог разобрать».

Так пожелаем удачи его маниловской стезе. Не столь она безнадежна и смешна, как кажется. И, конечно, она более симпатична, чем стезя чичиковская, ноздревская или собакевичевская. Она, конечно, не сулит России никаких великих «майкрософтовских» или «эппловских» свершений. Ведь, как было отмечено выше, они невозможны согласно законам пространства и времени. Да по большему счету и не нужны. Но она точно сделает ее более умиротворенной.   

 Новосибирск